Бар был большой, просторный, просто и со вкусом обставленный: приглушенный, теплый свет, столики на двоих или четверых, оттоманки, диваны и кресла, расставленные по комнате с продуманной небрежностью. С потолка свисали тяжелые бархатные портьеры, стены были оклеены густо-черными обоями с едва видимым изменчивым рисунком, мерцавшим в неверном сиянии свечей.
Было еще рано – всего несколько других гостей сидели у столиков, тихо переговариваясь и любуясь мужчиной и женщиной, танцующими в центре комнаты. Когда мы вошли в бар, мужчина закинул женщине на голову ее же собственную рубашку, завернув в ткань руку партнерши и закрутив женщину по площадке. Блеснули камни в кольцах, украшавших ее соски.
Сара жадно смотрела на эту пару, но, заметив, что я наблюдаю, быстро отвела взгляд и завела за ухо прядь темных волос. Я уже знал, что это признак смущения, и представил, как она краснеет под маской.
– Здесь можно смотреть, – напомнил я ей, понизив голос. – Когда станет действительно интересно, ты увидишь, что остальные пялятся во все глаза.
Я заказал ей «Отвертку», взял себе скотч и направился к небольшому столику в углу. Пока Сара пыталась освоиться, я внимательно следил за ней. Она пила свой коктейль небольшими глотками, приглядываясь к обстановке. Мне было интересно, заметила ли она, какой интерес вызвала у клиентов. Я видел, как на ее шее бьется пульс. При виде этой бледной кожи мне захотелось наклониться и оставить засос. Заерзав на стуле, чтобы устроиться поудобней, я представил, каково это будет – запустить пальцы ей под юбку и заставить кончить на глазах у всей комнаты.
Черт, Макс. Ну ты попал.
– О чем ты думаешь? – спросил я.
Приподняв подбородок, она указала на танцоров. Те поцеловались, разлетелись в разные стороны, а затем вновь встретились в центре комнаты.
– Они что, займутся сексом прямо здесь?
– Скорей всего, в той или иной форме.
– Так зачем же им еще комнаты?
– Разнообразие. Если я правильно помню, в комнатах все развивается более бурно. И они меньше, интимней.
Сара кивнула и, подняв бокал к губам, изучающе взглянула на меня.
– Ни один человек здесь не знает, кто я, но тем не менее именно я в парике и маске.
Улыбнувшись, я заметил:
– Если придерживаться исторической версии событий, именно ты хотела остаться инкогнито.
– И ты готов сделать это со мной? Позволить людям смотреть на то, как мы занимаемся сексом?
– Похоже, я готов сделать с тобой все, что угодно, – признался я.
А затем, не видя в темноте ее реакции, поспешно добавил:
– Для меня эта мысль не менее неожиданная, чем для тебя.
В ответ Сара под прикрытием стола положила руку мне на бедро.
– Но эти люди знают
тебя. Они знают тебя в лицо.
– В этой комнате масса куда более известных людей. Вон тот мужчина в углу – футболист, играет за команду, о которой непрерывно талдычит Уилл. А та женщина?
Я незаметно кивнул на столик у бара.
– Телевидение.
Глаза Сары чуть расширились, когда она узнала недавнюю лауреатку премии «Эмми».
– Но они не собираются заняться сексом в шестой комнате, – заметила она.
– Нет, но они пришли сюда, чтобы смотреть. Никто не осудит меня за то, что я тут с тобой. И, скажу больше, всем известно, что не стоит шутить с правилами конфиденциальности у Джонни Френча. У него накопано грязного белья на каждого, а если нет, накопает без проблем.
– Ох.
– Все останется в этой комнате, Са… – начал я, но она прижала палец у моим губам.
– Без имен, незнакомец.
Улыбнувшись, я поцеловал кончик ее пальца.
– Все остается в этой комнате,
Лепесточек. Я обещаю.
– Первое правило Бойцовского клуба? – с усмешкой спросила она.
– Точно.
Подняв стакан к губам, я глотнул виски.
– Скажи, о чем еще ты думаешь.
Она потянулась ко мне для поцелуя, но я отстранился. Сара спросила:
– Можно, я тебя здесь поласкаю?
Я покачал головой.
– К сожалению, это второе правило. В баре сексуальные контакты не разрешены никому, кроме актеров.
– А в шестой комнате?
– Да. Там можно.
– Черт.
Откинувшись на спинку кресла, она некоторое время наблюдала за танцорами. К этому моменту они уже избавились от одежды. Мужчина расправлял спустившийся с потолка бандаж, чтобы его партнерша могла вдеть руки и ноги в петли. Когда танцовщица надела бандаж, ее ноги широко раздвинулись, а невидимая лебедка подняла ее так, что бедра оказались на одном уровне с головой партнера. Мужчина начал раскручивать ее в такт с музыкой, расхаживая широкими кругами вокруг ее распростертой фигуры с откинутой головой.
– Который час? – спросила Сара через несколько минут, не отрывая взгляда от площадки – там мужчина резко остановил вращение женщины и прижался ртом к ее промежности.
– Девять сорок пять.
Сара вздохнула. Я не понимал, испытывает ли она такое же возбуждение, как я, или нет. Пытка заключалась в том, что в этом клубе я мог ласкать Сару лишь там, где нас увидят другие. Они могли использовать нас для своих нужд так же, как мы их – для своих. Больше всего на свете мне хотелось сделать с ней то, что мужчина на площадке начал делать со своей партнершей – ласкать языком, дразнить, трахать пальцами.
Когда танцор вновь закрутил партнершу, к нашему столику подошел официант.
– Добрый вечер, сэр.
Он налил мне воды из хрустального графина, сначала держа его низко, а потом подняв над головой – но при этом струя все время оставалась одинаковой.
– Владелец клуба упомянул, что вы уже бывали здесь прежде, а вот ваша гостья новенькая. Хотите, чтобы я ввел вас в курс дела?
– Это было бы очень любезно с вашей стороны, – ответил я.
Официант развернулся к Саре:
– В этом клубе обстановка комнат меняется каждые несколько недель. Мы стремимся все время удивлять наших клиентов. По дороге к комнате вы увидите разнообразные сцены.
Покосившись на Сару, я подумал, как милая девушка со среднего запада воспринимает все это, и какое у нее выражение под маской.
Официант продолжал:
– Представления начинаются в десять и идут до полуночи. Мне сообщили, что вам отвели шестую комнату. Учитывая, что вы у нас в первый раз, мне кажется, вам лучше немного посмотреть на другие пары, прежде чем решить, желаете ли вы поучаствовать.
Улыбнувшись, он добавил:
– Мне также сказали, что владельцу очень хотелось бы создать для вас особенно интимную и дружескую атмосферу. У нас никогда еще не было участвующих в представлении пар, которые бы так смотрели друг на друга.
