Когда я проснулся в понедельник, все небо заволокло туманом. Горничная принесла на завтрак кофе и круассан. Как ни странно, невольное отключение от сети, на которое я был обречен после кражи сумки, даже пришлось мне по вкусу. Тем утром я купил новый мобильник, так что остаток недели вполне мог обходиться без ноутбука – но, не считая потери снимков, я даже радовался тому, что избавлен от постоянных рабочих звонков.
А потом я заметил, что лампочка на гостиничном телефоне рядом с моей кроватью мигает красным. Я пропустил звонок?
Проверив автоответчик, я обнаружил, что звонок был прерван. Тогда, подняв трубку, я нажал на кнопку голосовой почты и услышал деловитый голос Уилла:
– Макс, прочти «Пост», а затем срочно позвони мне. Нам тут придется тушить пламя.
17
Понедельник обрушился на нас вместе с очередной летней грозой, хлынувшей из сине-зеленого неба – казалось, сам воздух наполнился океанской водой. Я пробежалась под зонтиком к станции подземки и едва успела на поезд, отбывающий в 7:32.
В кои-то веки нашлось свободное сиденье, и я поспешно опустилась на него, закрывая зонтик. Зажмурившись, я сосредоточилась на том, что предстояло сегодня сделать. Дополнительные исследования ценовой политики, куча встреч до обеда и совещание с моим персоналом.
Но, когда я случайно уронила взгляд на газету, которую читала сидевшая рядом со мной женщина, все эти планы вылетели из головы.
С середины шестой страницы на меня пялилось фото Макса под заголовком: «Множество любовниц Безумного Макса».
– Что? – невольно выпалила я и резко наклонилась, немало не заботясь о том, что целиком влезла в личное пространство читающей газету девушки.
– Можно посмотреть? – без церемоний спросила я.
Женщина отдала мне газету с таким видом, словно заподозрила во мне буйную сумасшедшую. Я быстро пробежала глазами статью.
«Макс Стелла любит искусство и красивых женщин. Никого из нас не удивит тот факт, что его (самый общеизвестный) секрет – это склонность совмещать оба хобби, фотографируясь с очередным “блюдом недели”. Всего лишь неделю назад нашего героя застали с потрясающей блондинкой, но уже всплыли новые фотографии, на которых Макс лакомится не менее аппетитной брюнеткой. И, хотя содержание большей части снимков, скажем так, слишком неподобающее для публикации в этом издании, одна портретная фотография позволяет безошибочно установить личность “деловой” партнерши венчурного капиталиста – это молодая испанская актриса Мария де ла Круз. Судя по индикатору времени, фотография сделана всего несколько дней назад.
Макс, ну надо же иметь совесть. Почему бы тебе просто не посмотреть порнофильм и не покончить с этим?»
Когда я закончила перечитывать статью, наверное, в десятый раз, поезд остановился. Я вскочила и, сомнабулически спотыкаясь, выбралась из вагона подземки на улицу.
Преодолев оставшиеся до здания двенадцать кварталов, я ничуть не удивилась, обнаружив в своем кабинете Хлою. Она явно поджидала меня.
Трясущимися руками я подняла газету.
– Ты должна объяснить, что я здесь вижу. Это просто сплетни? Кто эта женщина?
Подруга шагнула ко мне, протягивая свой мобильник. Страница браузера была открыта на сайте «Селебритини», который, по-видимому, и дал ход этой истории. Фотографию, красовавшуюся наверху страницы, я видела несколько недель назад, когда мы встречались на крыше с Максом. Это был снимок моего бедра с его распластанной ладонью.
Рядом с фотографией моего несомненно обнаженного тела был снимок женского лица. У нее были темные волосы, а цвет глаз я определить не могла, потому что женщина откинула голову назад и опустила веки. Внизу смутно виднелись волосы мужчины, прижавшегося лицом к ее шее. Женщину, определенно, засняли в минуту
оргазма.
– Этот снимок нашли на его мобильнике, – сказала я, просматривая статью, где говорилось о том, со сколькими женщинами Макс успел сфотографироваться. – Очевидно, там много снимков разных женщин.
Хлоя потянулась за ножницами, лежавшими на моем рабочем столе.
– Я вернусь позже – похоже, придется кое-кому кое-что отрезать.
– Его нет в городе.
Она замолчала, а потом глубоко вздохнула.
– Что ж, по крайней мере, это спасет меня от тюрьмы.
– Что сказал Беннетт?
Хлоя плюхнулась на мой диван.
– Он сказал, что нам надо сохранять хладнокровие. Что мы не знаем всей истории. Что пресса печатает много чепухи. Напомнил мне, что до того, как у нас завязались отношения, я думала, будто он спит со всеми девушками в офисе.
Я ткнула пальцем в фотографию
«молодой испанской актрисы».
– В статье говорится, что к ним попали самые последние снимки и что есть много других. А моя фотография – тот, другой снимок – была сделана раньше этим летом. То есть он с тех пор встречается с ней.
Хлоя не ответила. Я уставилась на стену, испытывая сильное искушение пробить ее кулаком – но потом представила эту картину и чуть не расхохоталась. Макс смог бы пробить кулаком стену. Я бы и вмятины не оставила, и в конечном счете, скорей всего, сломала бы руку.
– Я устала чувствовать себя идиоткой.
– Так не чувствуй. Задай ему жару.
– Именно поэтому я и не хотела ни с кем связываться. Потому что мне хочется в каждом видеть самое лучшее, а когда я оказываюсь неправа, это меня почти убивает.
Хлоя все еще молчала, глядя на меня с другого конца комнаты. А у Макса не было даже мобильника или ноутбука. Я не могла позвонить, чтобы расспросить о случившемся. И не была уверена, что хочу этого. Вытащив свой мобильник, я отключила его.
– Что у нас там сегодня по графику?
Нажав «пробел» на компьютере, я включила экран и просмотрела список дел, а затем взглянула на свою подругу.
Хлоя подошла ко мне и отключила монитор.
– Ничего срочного. Джордж! Отмени все и давай собирайся. Нам предстоит напиться в рабочее время!
К полудню я совершенно ужралась и пребывала в диком восторге от того, что в дрянном баре в Квинсе, куда мы завернули, имеется музыкальный автомат. Еще более восхищало меня то, что владелец бара не меньше меня любил волосатых металлистов восьмидесятых. Моя мама украдкой слушала их, и когда автомат раз за разом крутил Twisted Sister, у меня возникало странное ощущение, что я дома.
– В кровати он был просто шикарен. Точнее… – проблеяла я в стакан и подняла отяжелевшую руку, корректируя предыдущее высказывание, – ту единственную ночь, что мы провели в кровати. В моей кровати. И в этой кровати он был
шикарен. По-моему, мы занимались любовью в ту ночь где-то семь тысяч раз.
– Вы только один раз делали это в кровати? – спросил Джордж, вырастая рядом со столиком и опираясь для устойчивости на бильярдный кий.
