— Должно быть, миссис Баррингтон что-то забыла, — заметила я.
Но это оказалась не миссис Баррингтон. Вслед за Винельдой в комнату вошел мальчик с огромной корзиной красных роз в руках — он испуганно выглядывал из-под нее, стараясь ни во что не врезаться по дороге.
— Просто поставь их здесь, — сказала я ему в удивлении. Винельда указала мальчишке на угол. Букет казался чуть ли не больше его самого. Майло дал носильщику на чай, и Винельда сразу же вывела его вон, а затем быстренько вернулась в комнату.
— Разве они не прекрасны, мадам? — восхищенно воскликнула она. — Ничего красивее я в жизни не видела!
— Да, они прекрасны, — подтвердила я, осторожно подошла к корзине и поднесла к глазам открытку.
«Мои скромные извинения. Искренне желаю Вам скорейшего выздоровления. Ночь выдалась ужасная, но я обещаю все исправить. — Данмор».
— От виконта, — сообщила я.
— О, какой заботливый джентльмен! Не правда ли, мадам? — спросила Винельда.
— «Джентльмен» в данном случае не самое подходящее слово, — заметил Майло.
— Он желает мне скорейшего выздоровления.
— О, желает, и еще как.
Я махнула на него рукой и сказала Винельде:
— Принесешь воды для них?
— Конечно, мадам.
Она вышла на кухню, а я снова посмотрела на Майло. Конечно, он глумился над цветами. И не только из-за претензий к лорду Данмору — просто экстравагантные букеты были совершенно не в его стиле. Сама же я находила это весьма милым жестом и не разделяла озабоченности мужа: да, виконт флиртует, но серьезных намерений у него не имеется. А если бы и были, то у него нет никаких причин думать, что я отвечу взаимностью.
— Ну так как же? — кивнула я Майло. Он на удивление мало сказал об откровениях миссис Баррингтон, и мне было любопытно, что же все-таки скрывается за этой безразличной маской.
Муж перевел взгляд с чашки на меня.
— Что? Поаплодировать Данмору за его чудесный вкус?
— Да я не о розах, — пояснила я сердито. — Как, по-твоему, быть с миссис Баррингтон?
Майло бросил салфетку на стол и встал.
— По-моему, ты поступишь так, как захочешь, а что я скажу, роли не играет. Но по крайней мере одно меня радует.
— И что же?
— Когда прозвучал выстрел, мы находились в одной комнате. Поэтому обвинить меня у тебя не получится.
Он улыбался, и все же я снова задумалась. Смогли ли мы через это переступить? Да, ситуация в «Брайтуэлле» была очень путанной и напряженной. Но оправдывает ли это тот простой факт, что несколько безумных мгновений я искренне верила, будто Майло настоящий убийца?..
— Разве тебе самому не интересно узнать, почему умер Джеймс Харкер? — спросила я.
— Немного, — признал Майло. — Но это не означает, что мы должны влезать в дела, которые нас не касаются.
Пока мы говорили, он медленно шел к выходу.
— Куда ты собрался?
— Мне нужно еще раз встретиться с Гармондом, закончить с покупкой жеребца. А после ужинаю с друзьями. Ты же не против?
— Нисколько, — сказала я, стараясь скрыть свое разочарование. — Хорошего вечера.
Майло ушел, и я не стала гадать, куда именно — просто не разрешила себе думать об этом. Но и принять за чистую монету его слова я тоже не могла — не была настолько наивной.
И снова возникла мысль: если однажды наши отношения дали трещину, то она никуда не денется и постоянно будет напоминать о себе, а то счастье, которое мы так бережно растили последние два месяца, гибнет…
Я печально доковыляла до гостиной и вдруг поняла, что не могу себя жалеть — у меня просто нет права на такую роскошь. В гостиную вошла Винельда. Она принялась вертеться передо мной, старательно делая вид, что вытирает пыль. Весь день она с плохо скрываемым беспокойством ждала, когда же я расскажу ей о бале лорда Данмора. Что-то она уже могла услышать и понять, но хотела полного отчета — увы, на это у меня уже не оставалось сил.
Я сидела у камина в одном из двух кожаных кресел цвета слоновой кости, а Винельда все возилась перед моим носом с самым показательным прилежанием. Наконец, когда она чуть не смела с каминной полки вазу работы Лалика
[3], я решила прекратить это выступление.
— Ты хочешь, чтобы я рассказала про бал, Винельда?
— О да! — Она сразу же отбросила метелку и села на стул напротив. — Мне очень-очень интересно, хотя я и не подавала виду.
— Так я и подумала.
Я коротко пересказала ей события прошлого вечера, удовлетворив ее тягу к страстям массой мрачных деталей. Эту свою черту она действительно старалась скрыть. Но я не раз находила по разным уголкам спрятанные газетенки со сплетнями.
— Очень-очень странно… — произнесла Винельда, когда я закончила. Она откинулась на спинку стула и нахмурилась, обдумывая мою историю. — Ведь это не по-джентльменски — свести счеты с жизнью вот так, на чужом балу, правда, мадам?
Именно об этом размышляла и я сама.
— Это был шок для всех, — проговорила я неопределенно.
— И я… Как подумаю, что вы находились прямо в соседней комнате, когда случилась эта страшная трагедия! — продолжала Винельда чуть ли не с завистью.
— Если бы я только могла ходить, то сумела бы хоть как-нибудь помочь… — Я отказывалась признаваться себе, что моя помощь больше походила бы на вынюхивание.
— Мне безумно жаль, что вы ушиблись, — сказала Винельда. — Наверное, было до жути неловко.
— Спасибо тебе. Было и вправду очень неприятно. Хорошо, хоть этого почти никто не видел.
И тут я вспомнила о четверке молодых людей на ступеньках. Слышал ли кто-то из них, как прозвучал выстрел, и видел ли что-то важное? И беседовал ли с ними инспектор? Я припомнила лишенное и намека на чувство юмора лицо инспектора Харриса… Едва ли у него хватило на это воображения. Однако что, если я…
— Мадам, совсем забыла вам сказать, — произнесла Винельда, отвлекая меня от вероломных мыслей. — Перед чаем я убирала ваши вещи и увидела, что одна из ваших туфлей пропала.
— Насколько я помню, мистер Эймс положил туфлю в карман смокинга.
— Пойду достану ее и уберу вместе со второй, и тогда вы сможете продолжить свой рассказ.
Прежде чем я успела сообщить, что рассказывать больше нечего, Винельда уже вернулась с туфлей в руке.
— В кармане мистера Эймса, как вы и сказали. Но как же вы упали, мадам?..
— Сама не знаю, что случилось. Поскользнулась.
— Наверное, перед балом полы воском покрыли. — Винельда покрутила туфлю, старательно ее изучая. — Разбили что-то стеклянное, мадам?
