Я вышла за него от отчаяния, оттого, что мой любимый человек оказался подонком и загремел в тюрьму. Оттого, что вся это карусельно-карамельная жизнь с ним стала действовать мне на нервы. Я ходила как по канату и могла сорваться в любой момент, и причиной тому был он. Моя страстная любовь, Родька Родин! Даже имя у него было – нарочно не придумаешь. Родион Родин – как рифма из стихотворения, написанного неумелым поэтом. Как только я увидела Родьку, так сразу же без памяти и влюбилась в него, даже не подумав, куда меня приведет это чувство.
Тогда мне все казалось восхитительно-легким и каким-то необязательным, и задумываться ни над чем мне не хотелось. Я приехала летом в курортный город Сочи вместе со своей подругой, Леной Глазиной, надеясь провести этот месяц, развлекаясь на всю катушку и веселясь до упаду. Мы отправились на юг cпонтанно: купили билеты буквально в последний момент, собрали чемоданы и рванули к морю, поставив своих родных уже перед свершившимся фактом – мы едем в Сочи!
С первого курса я напропалую крутила романы, с легкостью бросая парней без всяких долгих объяснений и попыток наладить отношения заново. Мне это было, во-первых, не нужно, а во-вторых, я всегда ненавидела все эти разжевывания и выяснения отношений и инстинктивно старалась их избегать.
В своей среде я производила определенный фурор. Мой легкий характер, чувство юмора, огненно-рыжие волосы, эффектная внешность – все это притягивало ко мне мужчин как магнитом. Я не стремилась выскочить скорее замуж, в отличие от большинства моих однокурсниц, я просто наслаждалась веселыми студенческими годками.
Первые два дня мы с Леной осваивались в городе, подыскивая подходящее жилье. Нам хотелось снять нормальную комнату за недорогую плату, что оказалось не таким уж легким делом. В первую ночь нам пришлось довольствоваться койко-местом, снятым на окраине города, а на второй день мы возобновили свои поиски. И наконец нам повезло: мы нашли приемлемый вариант и, поставив чемоданы с сумками посреди комнаты, рванули на пляж. Мы купались до посинения и загорали, пока у нас не стало пощипывать кожу, а вечером завалились в прибрежный бар. Лена с ходу подцепила ухажера – высокого блондина, который сразу стал потчевать ее анекдотами и веселыми байками для затравки, прежде чем перейти к следующему периоду ухаживания – секс-коечному. Я оставила их вдвоем и вышла на набережную: мне было душно. Я собиралась немного побродить по берегу, вдоль моря, и вернуться обратно. Я дошла до волнореза и двинулась по нему. Дойдя до конца, я остановилась и какое-то время смотрела на темную воду, в которой сверкали отражения огней прибрежных ресторанов и кафе.
– Любуетесь пейзажем? – раздался сзади насмешливый, чуть хрипловатый голос.
Я резко обернулась. Передо мной стоял молодой человек – худощавый, слегка сутулый, с темными волосами, зачесанными назад, с лицом, на котором отчетливо выступали скулы, над тонкими губами тянулась ниточка усов. Руки он засунул в карманы брюк и изучающим взглядом смотрел на меня.
– А что? Нельзя? – с некоторым вызовом спросила я.
– Можно. И даже нужно. Ты здесь одна? – без всякого перехода поинтересовался мой собеседник.
– Данный вопрос мы рассматривать не станем, – отрезала я, собираясь обойти его. Но он преградил мне путь.
– Торопишься? – И парень улыбнулся хищной улыбкой. В нем было что-то от опасного зверя, готового в любой момент закогтить свою добычу.
– Вы мне пройти дадите или нет? Может, милицию позвать? – возвысила я голос.
– Зачем? Обойдемся без третьих лиц. Они нам не нужны. – Он шагнул вперед и застыл, подойдя ко мне почти вплотную.
Я собиралась отодвинуться от него, но так и замерла на месте, не будучи в силах пошевелиться. От моего нового знакомого веяло такой мужской силой и властностью, что он буквально парализовал меня и лишил всяких попыток к сопротивлению или бегству. Во мне что-то дрогнуло, размягчилось, и я с удивлением обнаружила, что ноги внезапно стали ватными, а во рту образовалась сухость. Я сглотнула.
– Мне надо идти, – хриплым голосом сказала я.
– А торопиться не надо! У нас впереди много времени. – Он уселся на волнорез и похлопал ладонью по камням. – Садись!
Я опустилась на волнорез рядом с ним, плохо соображая, что? делаю.
Он придвинулся ко мне, и запах его кожи – терпкий, соленый – окончательно лишил меня воли. Мы сидели какое-то время молча, потом он положил руку на мою коленку и погладил ее. Его рука поползла выше, и я почувствовала, что истекаю соком, что я переполнена им! Очевидно, он тоже испытывал сильное желание, потому что рывком приподнял меня с места и кратко бросил:
– Поехали ко мне!
В маленькой комнате, где-то на окраине города, на узкой тесной кровати, мы яростно занимались сексом, как два голодных зверя, самой судьбой сведенные на краткое мгновение вместе. Я дрожала от каждого вкуса его прикосновения, таяла от его губ, а его гибкое поджарое тело сводило меня с ума…
Когда все закончилось, я выдохнула:
– Как тебя зовут?
– Ах да, – насмешливо сказал он. – Мы же еще не познакомились! Родион Родин.
– Наталья.
Он приподнялся на локте и спросил меня, гладя одной рукой грудь, от его поглаживания желание поднималось во мне с новой силой:
– Ну что, Таш! Переедешь ко мне?
– Да, – выдавила я, покусывая губы. – Да! Да! Да!
Я переехала к Родьке со всем своим барахлом и осталась в Сочи до конца августа. У Родьки здесь имелась квартира, но бывал он в Сочи лишь наездами, часто мотался по другим городам, ничего мне не объясняя. Когда я пыталась его расспросить поподробнее, он обрывал меня и говорил, что это его профессиональные дела, в которых мне делать нечего, а вникать – тем более.
Когда он уезжал, я оставалась одна: гуляла по городу, сидела на пляже и страшно скучала по Родьке. Но когда он возвращался, у нас наступал настоящий праздник – мы ходили по ресторанам, барам, и жизнь напоминала пеструю шумную ленту. И этому празднику, казалось, не будет конца.
Когда на носу был уже сентябрь, я улетела в Москву, обещав приехать к нему при первой же возможности. Возможность представилась на выходные. Родька дал мне на прощание пачку денег, я купила билет на самолет и прилетела к нему. И так продолжалось почти год. Моя влюбленность не утихала, наоборот, она разгоралась все сильнее и сильнее. Я была как влюбленная ненасытная кошка, с трудом переживавшая даже кратковременную разлуку.
Потом у Родьки начались какие-то трудности. Вот тут как-то раз в припадке ярости он и выпалил, что его основная работа… что он – наркокурьер и уже давно повязан с наркотиками. У него своя сеть, свои люди; если я хочу – могу отойти в сторону и сделать вид, что меня все это не касается. Он бегать за мной не станет! Я рыдала и просила у него – непонятно за что – прощения. Родька окончательно поработил меня, и я уже не мыслила своей жизни без него. Я по-прежнему ездила к нему в Сочи. Но наши разлуки становились все длиннее, а отношения – все скандальнее. Мы все чаще ссорились, Родька стал нервным, раздражительным, срывал свою злость и неприятности на мне. А затем все кончилось… Когда в очередной раз я прилетела к нему в Сочи, во дворе меня перехватила соседка, пьющая блондинка лет сорока, Катерина Васильевна, и сказала, что Родьку взяли менты – на него устроили настоящую облаву. Взяли его и еще двух человек, и мне даже не надо соваться в его квартиру, иначе я наживу себе неприятности. Мне следует держаться от всего этого подальше…
