Я слушала ее и в то же время не слышала: слова подруги текли мимо моего сознания, как посторонний шумовой фон.
– Ты меня слушаешь?
– Да. Я – овца, – машинально повторила я ее последние слова.
– Похоже, ты и сама в это уверовала, – съехидничала Вика. – Вот к чему тебя привело тесное общение с адвокатом! Ты хоть с ним не спала?
– Нет, – соврала я.
Делиться с Викой своими личными переживаниями в данный момент мне не хотелось. И этот факт я с удивлением отметила про себя. Обычно у меня от Вики нет тайн. И вдруг появились.
– Ну, слава богу! – энергично воскликнула она.
– Это почему же? – чуть не обиделась я. – Между прочим, он очень привлекательный мужчина.
– Потому что из тебя тогда можно будет веревки вить, брать тебя голыми руками. От избытка чувств у тебя полностью крышу снесет.
– Ты такого мнения обо мне?
– Ага. И не пытайся меня убедить в обратном. Все равно не поверю.
После разговора с Викой на душе у меня остался легкий, но весьма неприятный осадок.
Через десять минут в дверь раздался звонок – приперся Петрович. Это Вика настучала ему, что со мной что-то не так. И ее верный компаньон-надсмотрщик явился, чтобы убедиться во всем лично. Он долго мэкал и бэкал, зачем он ко мне пришел, затем на ходу сочинил, что у него закончились соль и спички. Впрочем, он говорил так всегда, приходя ко мне. На большее у Петровича просто не хватало фантазии.
– Вот так разом и кончились? Весь стратегический запас на случай войны и разрухи вышел? – поддела я его. – Эх, Петрович, Петрович, что ты Вику-то слушаешь? В полном порядке я. Так ей и передай. Хочешь, я тебе пятьдесят рублей на две бутылки пива дам?
– А стольник на водку дашь? – почесал в затылке Петрович.
– Только не напивайся!
– Да я… да когда?.. – возмутился было сосед.
Но я махнула рукой и дала ему сто рублей. В ответ он заверил меня, что я – «девка классная», и он это всем так и скажет. Под «всеми», ясное дело, подразумевалась Вика. Я потихоньку вытолкала его из квартиры и с новыми силами принялась за уборку. Я помыла окна, протерла пыль в тех местах, куда уже давно не заглядывала, и разобралась в бельевом шкафу.
Звонила еще раз Вика. Но я быстренько отделалась от нее, сказав, что у меня на плите подгорает еда. Звонил и Свирня. Разговор с ним я тоже живо свернула, сославшись на то, что мне нужно выйти из дома. Услышав укоризненное: «Ну, Рагоза, ты всегда так!» – я на миг испытала угрызения совести, которые, впрочем, быстро заглохли: мне было не до того. И каждый раз, когда я срывалась и бежала к телефону, в душе моей брезжила надежда, что звонит Ф.Ф.
Но он не позвонил: он приехал в семь часов вечера. Увидев его в глазок, я охнула и открыла дверь.
– Я сейчас! Проходи в кухню. Я переодеться не успела! – кричала я ему, в спешке скидывая футболку и старые треники, в которых я занималась уборкой.
Когда я вышла в коридор, Полынников по-прежнему cтоял там. С двумя пакетами в руках.
– Привет! Это продукты. Сегодня я что-нибудь вкусное приготовлю. Решил тебя побаловать. Но для начала скажи: зачем ты звонила мне на работу и порола какую-то чушь?
Я почувствовала, как краска заливает мне лицо.
– Это не я!
– Не отнекивайся. Я тебя сразу вычислил! Хороший адвокат – как следователь. Все пресечет на корню и выведет на чистую воду.
– Я хотела с тобой поговорить.
В его ярко-синих глазах засверкали насмешливые искорки:
– И что? Поговорила?
– Нет. Я подумала, что ты занят и я отвлеку тебя от дел.
– Тасик, – нежно сказал он, и у меня от этих слов сладко заныло сердце. – Ну что за глупости? От чего ты меня отвлекаешь? Позвонила бы и поговорила. Я так ждал твоего звонка!
– А почему ты сам не позвонил?
– Ну… – Ф.Ф заметно смутился. – Ладно, бери пакеты и иди в кухню. Я сейчас приду, только руки помою.
Я выгрузила продукты на стол и села на табуретку. Полынников подошел ко мне со спины.
– Почему ты волосы закалываешь? – Он вынул заколку и распустил мои волосы. – Они у тебя такие красивые. – Он провел рукой по моим локонам, пропуская их сквозь пальцы. – Ох, ты знаешь, я просто не могу! – Он рывком поднял меня с табуретки и притянул к себе. – Я весь день о тебе думал! Давай еду оставим на потом…
– Давай, – безжизненно прошептала я, чувствуя, как близка я к сладкому полуобморочному состоянию.
– Твои волосы пахнут летом, cолнцем, нагретой травой. Потрясающий запах! – Он взял мое лицо в свои ладони. – И ты сама – потрясающая… Таша… Тасик! – нежно шептал он, прижимая меня к себе.
Я прильнула к нему, заглядывая в его ярко-синие глаза, и жаркая удушливая волна накрыла нас с головой.
Я проснулась оттого, что солнце светило мне в глаза. Занавеска, которая обычно была плотно задернута, открывала половину окна, и я подумала, что изменила своим привычкам. Но тут на меня нахлынули воспоминания о прошедшей ночи, и я зарылась лицом в подушку. Полынников – или мой Ф.Ф. – подарил мне такое наслаждение, что у меня до сих пор нежно-сладко ныло все тело, а губы болели от многочисленных поцелуев. Я вздохнула и улыбнулась. Из кухни доносился аромат свежеиспеченного хлеба, и я, накинув халат, пошла туда, не переставая улыбаться.
Полынников стоял ко мне спиной и колдовал у плиты.
– Проснулась? – спросил он.
– Ты видел меня спиной?
– Я услышал твои шаги и понял, что ты уже встала.
– А тебе не спится?
– Просто я привык рано вставать, даже по праздникам и выходным. – Он обернулся ко мне. – Такой уж я классический жаворонок.
– А я – сова.
– Я уже понял это.
Мои губы по-прежнему растягивались в улыбке, и я ничего не могла с собой поделать. Полынников вызывал у меня чувство умиления и обожания. Мне физически хотелось быть рядом с ним, касаться его рук.
Я подошла к нему и прижалась к его спине.
– Феликс! Ты всегда такой хозяйственный или только здесь и сейчас?
– Всегда. Ты думаешь, я перед тобой позирую? – в его голосе послышалось легкое недоумение. – Между прочим, я классно готовлю. Могу приготовить мусаку, паэлью, долму, манты, курник… Хватит или продолжить?
Я села на табуретку и рассмеялась:
– Хватит. А что… твоя жена не любит готовить?
Я закусила губу и внимательно посмотрела на него. Я бы не удивлась, узнав, что он женат. Такие мужчины не могут быть холостяками по определению. Даже если он не женат, наверняка у него куча подруг или девушек, жаждущих получить этот статус. Я понимала, что мне не надо было задавать этот вопрос, но – не удержалась.
