– Что-нибудь легкое! – крикнула я ему уже в спину.
У меня оставалось не так много времени, чтобы подсыпать снотворное: Берн мог вернуться в любой момент. Я рванула молнию на сумке и, раскрыв ее, принялась лихорадочно шарить в боковом кармашке. Таблетки лежали там. Я взяла несколько штук и одним движением высыпала их в бокал Берна.
Закрыв сумку, я перевела дух и вцепилась руками в подлокотники кресла. По крайней мере, первая часть моего плана уже выполнена.
Берн вернулся с большой тарелкой, на которой он разложил тосты с ветчиной и сыром.
– Годится?
– Спасибо. – Я взяла с тарелки один тост и кивнула Берну: – Садись! Выпьем твоего глинтвейна.
Берн плюхнулся на диван и закинул ногу на ногу.
– Хороший у меня дом. Скоро он станет совсем моим!
Я отпила еще глоток, надеясь, что Берн последует моему примеру. Но он и не притронулся к напитку.
Я похолодела. Мой план оказался близок к провалу.
– А почему ты не пьешь?
– Растягиваю удовольствие, – и он подмигнул мне. – Как ты говоришь: удовольствие надо растягивать.
Я натянуто улыбнулась.
– Я прав, киска?
Я невольно передернула плечами. В начале нашего брака Берн часто называл меня «кошечкой» и «киской». В первое время это меня смешило, а потом – раздражало.
– Конечно, прав.
Берн незаметно увлекся разговором о своей родне. Его отец когда-то держал бакалейную лавочку, но потом разорился. Однако он успел дать сыну хорошее образование, что помогло Берну в дальнейшем найти приличную работу. Я не застала его отца. Он умер, когда Берну было двадцать пять лет. То есть почти за пять лет до нашей с ним свадьбы. Но он любил воспоминать о тех временах, когда у его семьи было собственное дело.
Я слушала его вполуха, пила маленькими глотками глинтвейн и сидела как на иголках. Если Берн не собирался выпить свой бокал до конца, то это будет полный швах, и весь мой план полетит к чертям собачьим. От этой мысли на моем лбу выступили капли пота.
– Ты меня слушаешь? – неожиданно прервал мои размышления Берн.
– Слушаю. И очень внимательно.
Берн сделал паузу.
– Давай выпьем за наше перемирие, – предложила я ему.
– Хорошая мысль.
Я подняла бокал, не спуская глаз с Берна. Он осушил свой бокал до дна и поставил его на столик.
– Отлично, – крякнул он, протягивая руку за тостом. – Может, уже пора баиньки? В постельку?
– Давай посидим еще немного. Здесь так уютно…
– В постели еще лучше, еще уютнее. Я готов к сексу! Я буду настоящим зверем! – И Берн, ослабив галстук, притворно зарычал.
Я поморщилась. Берн любил иногда во время любовных игр подурачиться, изображая из себя зверя: порычать, укусить меня за бедро или за плечо.
– Не сомневаюсь.
– Расскажи мне о своих снах. Тебе, наверное, эротические сны часто снятся? У одиноких женщин всегда пробуждаются эротические фантазии.
Берн говорил с таким напором, словно он был большим спецом по одиноким женщинам.
– Ну… бывает иногда… – Мне важно было протянуть время, чтобы он заснул, и поэтому я принялась рассказывать, краешком глаза наблюдая за Берном. Он хихикал, возбужденно потирал руки и временами оглушительно хохотал.
– Ладно, – оборвал он меня. – Иди ко мне, – в его голосе раздались требовательные нотки.
– Подожди… я вспомнила еще один сон.
Я ощущала себя Шехеразадой, рассказывающей султану свои бесконечные истории. Наконец глаза Берна затуманились, он начал отчаянно зевать, спустя непродолжительное время его голова свесилась на грудь, и он захрапел.
Я поднялась с кресла. Теперь нельзя терять ни минуты! Кто знает, как долго действует это снотворное? На Берна оно повлияло не сразу, его лошадиный организм слишком долго сопротивлялся. Я взяла сумку и направилась в кабинет Берна. Это была маленькая комнатка с компьютерным столом, двумя белыми шкафами, полкой для компакт-дисков и офисным черным креслом.
Дрожащими руками я включила компьютер и принялась ждать. Возникло сообщение: введите пароль. Я потерла лоб… Раньше, по-моему, у него был пароль: Лизанатали – 1705 – плюс дата нашей свадьбы – семнадцатое мая.
Я быстро ввела его. Возникла строка: пароль неправильный. Господи! Что же здесь может быть?! Я села в кресло. За час я перебрала все, что могла: фамилию и имя его матери и отца, имена его знакомых, название района, в котором мы когда-то жили, дату Лизиного рождения, кличку кота, который жил у нас полгода, а потом убежал в неизвестном направлении; даты основных шведских праздников, пару-тройку имен шведских святых… Я сидела, полностью обессиленная, и грызла ногти. Похоже, я потерпела полное фиаско, но не могла в этом признаться даже самой себе. В моем мозгу рождались все более и более фантастические версии, но я прекрасно понимала, что могу вводить в компьютер все на свете понятия, даты и имена, которые я знала, но это не приблизит меня – ни на сантиметр – к разгадке пароля. Я просто занимаюсь гаданием на кофейной гуще!
И вдруг, когда я уже была близка к полному отчаянию, меня осенило: наверняка педант Берн где-то записал пароль компьютера. Он любил всю информацию записывать, расcортировывать, раскладывать по полочкам. И первым делом мне требовалось просмотреть его записную книжку!
Я вернулась в гостиную. Берн по-прежнему спал, откинув голову на спинку дивана, пиджак его был расстегнут. Но я боялась подойти ближе, опасаясь, что в любой момент он может проснуться. Я стояла и смотрела на него: из его рта вырвался храп, похоже, он крепко спал, и бояться его внезапного пробуждения мне было нечего. Тогда я решилась: подошла к Берну почти вплотную и склонилась над ним. Из внутреннего кармана его пиджака торчала коричневая записная книжка. Я аккуратно выудила ее оттуда под громогласные рулады Берна.
С книжкой в руках я метнулась обратно в кабинет и принялась лихорадочно пролистывать ее. На последней странице был записан пароль компьютера. Странная аббревиатура, которая, на мой взгляд, ничего не обозначала. Я ввела пароль и уставилась на «рабочий стол» монитора. Возникла картинка: бегающие человечки. Ура!
Я вставила флэшку и принялась копировать файлы. Я понимала, что Берн валяется в полной отключке, но все равно тряслась как осиновый лист, поминутно прислушиваясь к звукам в доме. Внезапно зазвонил сотовый. Я вздрогнула, не сразу сообразив, что звук идет из моей сумки. Я поспешно выхватила сотовый и cпросила, прикрывая трубку рукой.
– Алло!
– Вы скопировали файлы? – раздался знакомый голос.
Я машинально посмотрела в окно. Неужели за мной следят?!
– Нет.
– А когда?
Я перевела дух. Мне не хотелось признаваться, что именно этим я занимаюсь в сию минуту.
