Может, в этом городке и вынырнуть? Джермия славится своими оружейниками. Кто знает, вдруг в этом городишке живет хороший мастер?
И вдруг парню остро, до боли в сердце захотелось пройтись по твердой земле.
От загона с потревоженными лескатами хлынули потоки чувств: удивление, тревога, опаска, любопытство… да сколько же тут тварюшек! Значит, наверху не рыбачья дыра, а солидный портовый город. Здесь зимует несколько летучих кораблей. Это хорошо. Вряд ли здесь будут пялиться на незнакомца и гадать: откуда взялся, зачем пришел?..
Главное – найти на берегу тихое местечко для превращения…
2
Я ждал под окнами в тени,
Готовый гибнуть и смеяться.
Они ушли туда – одни –
Любить, мечтать и целоваться.
А. Блок
Трактир тонул в волнах тумана. Из белесого марева всплывали крыша и горящий над входом фонарь в виде сказочной рыбины с пламенем в разинутой пасти. Но даже не будь этой рыбины, трактир можно было бы узнать издали по разудалой песне, которую не могли удержать закрытые ставни.
Там, за бревенчатыми стенами, были свет, уют и веселье. Там лилось в глиняные кружки пиво, там пахло жареным мясом, там подавальщицы с подносами сновали меж столами, лукаво уворачиваясь от рук, тянущихся ущипнуть или шлепнуть их.
Существо, осторожно выбравшееся на старую пристань, жадно вслушивалось в крики забулдыг – и остро, всем сердцем завидовало.
Как же не хватало бывшему рыбаку Джанни вот такого простого счастья: вокруг тепло, весело, никакой сырости… и вместо соленой воды – вино! Отогреть душу, потолковать со случайными собутыльниками, послушать сплетни о людях, которых он не встречал и вряд ли когда-нибудь встретит… Побыть человеком среди людей.
Сейчас Аквамарин поменяет облик. Чешуйчатое чудовище вновь станет человеком в добротной одежде и с кожаным кошелем на поясе.
Но сначала – проверить, не иссякла ли магическая сила.
Укрывшись за причальной тумбой, маг опустил веки на глаза и вслушался в себя.
Ему показалось, что он внутри гигантской черной медузы, полупрозрачное тело которой вздрагивает, пульсирует… великолепно! С таким-то колдовским богатством знай твори чудеса!
Но превращение в человека – дело не быстрое. И в это время ты не видишь и не слышишь ничего вокруг. А если какой-нибудь выпивоха, вышвырнутый из трактира, углядит за тумбой безмолвное, неподвижное, беспомощное страшилище?
Надо найти безопасное местечко.
С этой благоразумной мыслью Аквамарин открыл глаза, осторожно выглянул из-за тумбы…
И обомлел.
Откуда здесь, в скучной заснеженной Джермии, явилась такая роза?
Ведь иллийка, наверняка иллийка! Здешним девицам неоткуда взять такие иссиня-черные волосы, такую смуглую кожу, такой жаркий румянец! Джанни захотелось глянуть ей в глаза – наверняка черные или карие, с веселой искоркой.
Вот о такой подруге и мечтал иллийский рыбак, поневоле ставший магом, когда задумывался о побеге из Семибашенного замка. С такой женой он бы не тужил до смерти!
(Вообще-то парню лгало его собственное сердце. Думая о глухой деревушке, где он укроется от Ожерелья, и о женщине, которая разделит с ним судьбу, Джанни загадывал: пусть будет работящая и здоровая. И молчаливая, чтоб не сплетничала о жабрах на шее мужа. Но сейчас он был уверен: вот именно такая красавица приходила к нему во сне!)
Аквамарин и о превращении забыл, любуясь девушкой, что стояла на краю причала – там, где ветер с моря разметал туман.
Тулупчик запахнут и подпоясан, на руках варежки. Южанка! Джермийки в такую мягкую зиму ходят нараспашку.
Не шлюха. Это Джанни понял сразу. А веселая какая! Приплясывает, притоптывает сапожками в такт песне, что слышна из кабака. Стоит среди промозглой сырости, среди холода – и сияет улыбкой, прямо светится.
Ждет кого-то!
Эта мысль больно ужалила парня.
Подойти бы, заговорить, познакомиться…
Только сейчас Аквамарин вспомнил про свой нечеловеческий облик. Мага охватило смятение.
Надо скорее становиться человеком… нет, «скорее» не получится, колдовству не прикажешь поторопиться. Будет чародей глухим, слепым и недвижным, как мешок с песком. А красавица тем временем уйдет…
Ничего. Джанни найдет ее. Это не Иллия, здесь такие смуглянки наперечет…
Но парень все не мог отвести глаз от веселой плясуньи.
А лучше бы отвел, лучше бы упустил момент, когда из тумана вынырнул черноволосый красавец в кожаной куртке и в шляпе с павлиньим пером. Не видел бы Джанни, себе на беду, как всплеснула девушка руками, как радостно потянулась навстречу своему дружку…
* * *
– А я жду-жду! – воскликнула Мара, протягивая обе руки эдону Ференандо.
А ведь прежде не она дожидалась на свиданиях – парни поджидали ее, изводились, гадая – придет, не придет? А сейчас примчалась первой, чтобы не упустить ни одного драгоценного мгновения встречи.
Наградой ей стала белозубая ласковая улыбка.
– Замерзла, милая? Что ж в трактир не зашла?
Я б тебя и там нашел, я тебя где угодно сыщу!
– Ой, да ну, не хочу без тебя! Начнут всякие… знакомиться, придется их отшивать. А с тобой никто не сунется.
– Это да… – Эдон Ференандо легко коснулся эфеса шпаги. – Обидно бы тратить наше с тобою времечко на всяких придурков. Ты ведь так редко можешь выбраться… Всё еще втроем несете вахту за всю команду? Не вернулся капитан?
– А то ты не знаешь, что не вернулся! – лукаво откликнулась Мара.
Ей было известно, что любимый не сводит глаз со шхуны. Недавно у юнги разболелось ухо. Идти к лекарю глупый мальчишка боялся. Тогда Райсул оставил Мару на вахте, спустил шлюпку и сам поволок хнычущего Олуха в город – искать лекаря. И не успели они высадиться на причале, как Мару окликнул с воды, из лодки, знакомый голос. Ференандо, сумасшедший, влюбленный Ференандо понял, что Мара осталась на борту одна, и поспешил к ней. Мара скинула ему веревочный трап… Ах, как сладко, как волшебно об этом вспоминать!
Следит за шхуной, да. Ждет возвращения капитана. Опасается, что кто-то перехватит место второго погонщика. Хочет летать вместе с Марой.
– Пойдем в трактир, – нежно сказала девушка. – Выпьем горячего вина. Нечего тебе туманом дышать, простудишься.
Внезапно лицо эдона Ференандо потемнело.
– Я все спросить хочу… Этот ваш капитан… как его… Дик Бенц, да? У тебя с ним ничего нет?
– У меня? – расхохоталась Мара. – У меня с ним шхуна, у меня с ним экипаж, у меня с ним лескаты.
– Смотри! Что мне по сердцу – ни с кем не делю! Кто тебя у меня вздумает отнять – отведает стали!
