– Я не могу, оно же козье!
– Ну и что?
– Не могу, оно же пахнет! Меня от этого запаха мутит.
– Запах как запах. – Модеста диль Каракелли с подозрением взглянула на пленницу. – Ты не взялась опять за свои штучки? Вроде прекратила от еды отказываться!
Лита действительно пыталась голодать, но сообразила, что если подвернется случай для побега, ей понадобятся силы.
– Нет, конечно же, нет! – Лита схватила кусок хлеба. – Я так поужинаю, с водичкой! Я козье молоко с детства пить не могу!
Сеора Модеста немного подумала и приняла решение.
– Да, моя милая, тебе придется сегодня поужинать хлебом с водой. Не идти же на кухню на ночь глядя! Не тревожить же людей Антары из-за твоего каприза! Завтра с утра я поговорю с поварами, чтобы тебе дали, скажем, отвар из шиповника.
И добавила с ухмылкой, которую она сама считала дружелюбной:
– А я как раз люблю козье молоко. Выпью и твою порцию, не пропадать же добру!
5
Исполнен отвагой,
Окутан плащом,
С гитарой и шпагой
Я здесь под окном.
А. С. Пушкин
– Вот, сударь, извольте надеть мой плащ, – шепнула Беатриса. – Если кто-нибудь увидит, примет вас за меня.
В свете укрепленного на стене масляного светильника Бенц с сомнением оглядел розовый плащ с капюшоном. Капюшон был густо усеян бантиками и розочками.
– Ну, надену… и что?
– Наверх, по лестнице.
Дик взглянул вдоль полутемного коридора – туда, где чернел поворот на лестницу.
Этот гостевой дом был самым старым. Он был построен одновременно с храмом и сложен не из бревен, а из камня. Просторный, он вместил немалую свиту эрлеты Клары.
Бенц набросил плащ, отгоняя мысль о том, в каком нелепом виде он предстанет перед прекрасной возлюбленной.
Беатриса заботливо расправила капюшон, чтобы тот получше прикрыл лицо… и Дик, неожиданно для самого себя, притянул красотку к себе и крепко поцеловал.
Та жарко ответила на поцелуй, вырвалась и шепнула:
– Времени мало! Спешите наверх. Только у одной двери горит факел и стоит охранник, не ошибетесь. Охранник ничего не увидит, он отвернется… ой!
И девушка метнулась в неглубокую каменную нишу, где на полу были сложены какие-то тряпки. Прижалась к стене, замерла.
А в другом конце коридора возник некий тип в одной рубашке и штанах до колен. Похоже, собирался ложиться спать, но услышал что-то – и выглянул из своей комнаты. Очень вовремя, ничего не скажешь…
– Беатриса! – обрадовался этот субъект и неровной походкой направился к Бенцу.
«Пьян, – сообразил Дик, делая несколько шагов навстречу, чтобы тип не заметил девушку в нише. – Пьян, потому и в ночной дозор с остальными не пошел».
А нализавшийся дурак уже рядом.
– Беатриса, радость моя! Пошли ко мне в комнату! Пока эти идиоты бродят по морозу, устроишь мне что-нибудь небызав… небызыв… – И он попытался облапить Бенца.
– Незабываемое? – жарким шепотом отозвался Дик из-под капюшона. – С этим, сударь, вы попали как раз по адресу!
И врезал пьяному коленом между ног. Тот от боли сложился пополам, и Дик сверху вниз добавил ему локтем по голове.
Пьяный рухнул на пол – к сапогам Дика, торчащим из-под розового плаща.
Беатриса выскочила из ниши, встала на колени рядом с альбинцем, потрогала жилку на шее.
– Живой, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Спасибо, сударь. Этот наглец не дает мне прохода. Когда очнется… ну, если все забудет, то и ладно. А не забудет – скажу, что это я его стукнула. Он меня зауважает! Но спешите же, сударь!
Стычка с пьяным дурнем слегка встряхнула Бенца, но теперь он снова услышал гул крови в ушах и почувствовал себя подростком, идущим на первое в жизни свидание. Он не ответил Беатрисе, только коротко кивнул – и поспешил подняться по лестнице.
В коридоре второго яруса возле одной из дверей пылал факел в железной подставке. Молодой нарядный охранник, прислонившийся к стене возле двери, увидел Дика и поспешно отвернулся.
Дик не обратил на него внимания. Протянул руку к дверной ручке – и замер.
Накатила уверенность: там, за дверью – Стрекозиные пруды. Там летний вечер, там поет хор лягушек, там луна расстилает блестящую дорожку по воде и обливает серебряным потоком девушку в сером платье…
Дик решительно толкнул дверь, шагнул через порог и оказался в большой, жарко натопленной комнате. Шкуры на полу, кровать с балдахином, сундуки грудой, друг на друге… Все это парень увидел вскользь, боковым зрением. Его внимание приковала к себе молодая женщина в просторном домашнем платье, отделанном по вороту кружевом.
На одно ужасное мгновение показалось, что это не спасенная красавица из вечернего парка. Чужим показалось ее лицо с цепким, властным взглядом. Но тут же взгляд этот смягчился, по лицу скользнула очаровательная улыбка.
– Клара, любовь моя! – воскликнул Дик и, спохватившись, захлопнул дверь.
– Нет, – приветливо поправила его женщина. – Не зови меня так. Я – Энния.
И на молодого небохода обрушилось понимание: не просто Энния. Та самая. Альбинская принцесса.
Но эта невероятная новость не испугала молодого капитана. Наоборот, он почувствовал радостное возбуждение – как тогда, после поединка с убийцами. Дерзко улыбнувшись, он шагнул вперед, подхватил принцессу на руки и прильнул губами к ее губам.
6
Расчесть хотя бы азы карьеры
Монарх обязан уметь вслепую.
М. Щербаков
Двое лежали рядом на медвежьей шкуре, под балдахином. Энния (теперь уже навсегда Энния, не Клара!), взяв в тонкие белые ручки руку любовника, перебирала его загорелые смуглые пальцы.
– А где перстень, который я тебе подарила?
Дику не хотелось рассказывать о продаже перстня. Он ответил уклончиво:
– Ты ведь тоже в храмовой обители не обвешалась драгоценностями, верно?
– Это так, – согласилась Энния. – Но когда выйдешь из обители – носи перстень.
Дику не нравилась тема разговора, и он сменил ее простым способом – начал целовать возлюбленную. Только что все между ними произошло слишком быстро, Энния ласкала его поспешно, торопливо, и теперь крепкое тело Дика снова хотело любви.
Но принцесса решительно отстранилась от его ласк и села на кровати.
– Подожди. Это не последняя наша ночь, будет время и для наслаждений. А сейчас, пока не пришла Беатриса, надо поговорить.
