– Макс! – снова шепнула я. – Обними меня. Мне так холодно.
Он притянул меня к себе.
– Ты вся дрожишь.
– Ага.
Даже в его объятиях холод не хотел отпускать меня.
– Ладно, все. Мне пора. Только не провожай. Оставайся здесь. Иначе мне будет еще хуже.
Я чувствовала, что еще немного и я разревусь во весь голос. Надо пулей вылетать на улицу, пока я не разразилась слезами и воплями.
Макс крепко поцеловал меня, но я ничего не почувствовала. Я оттолкнула его и понеслась по лестнице, перескакивая через две ступеньки.
Олеся с недовольным видом сидела в ярко-красном «Бентли».
– Наверное, муси-пуси разводили, – съехидничала она. – Еще слезки на прощание пустили.
– Отвали, а!
Что-то в моем тоне сигнализировало Олесе: со мной лучше сейчас не связываться и меня не цеплять. Уроки жизни эта девица усвоила неплохо, потому что она нахмурилась и замолчала.
– Замнем. Туфли примерь. Там на заднем сиденье пакет с шузами лежит.
Я выбрала черные босоножки с ремешками спереди. Размер мне подходил, да и на ноге обувь выглядела неплохо.
– Я надену эти.
– Надевай! – кивнула Олеся. – Жалко, что ли.
Мы заехали в салон красоты, мне там выкрасили волосы в светло-рыжий цвет и cделали макияж. Посмотрев в зеркало, я себя узнала с трудом. Губы казались более пухлыми и соблазнительными, глаза сияли ярче в дымке теней. Я была похожа на какую-то модель.
– Ну как? – спросила меня Олеся, когда мы садились в машину.
– Вау!
Она как-то разом поскучнела и потеряла ко мне интерес, даже подкалывать перестала. Олеся вела машину аккуратно, сосредоточенно глядя на дорогу. Мы проезжали мимо бутиков, продуктовых магазинов, жилых домов, где на балконах и лоджиях стояли цветущие растения в горшках, мимо пальм, которые росли здесь, как у нас в Москве тополя. На меня Олеся не обращала никакого внимания, но я была этому даже рада, потому что разговаривать с ней мне было абсолютно не о чем, а выслушивать ее шпильки тоже не хотелось. Ехали мы недолго, дорога вильнула вправо, мы поехали вверх по склону горы и через несколько минут уперлись в ворота.
– Сейчас охранники выйдут, – шепнула Олеся. – Ты все помнишь, что тебе говорили?
– Да.
– Тогда держись.
К нам направлялись два амбала в серых костюмах, похожие друг на друга как две капли воды. Судя по внешнему виду, они были кавказцами.
Олеся опустила боковое стекло и широко улыбнулась.
– Олеся Воронина. Я приглашена на вечеринку вместе с подругой. Вот приглашение, – махнула она красивым приглашением с золотым тиснением.
Один из секьюрити взял приглашение и стал внимательно изучать его, точь-в-точь как пограничники загранпаспорта при пересечении границы. Если бы на приглашении были фотки, я не сомневаюсь, что они были бы основательно изучены и сверены с оригиналом. Повертев приглашение, один из охранников отдал его Олесе и махнул рукой.
– Проезжайте.
Ворота открылись, и мы оказались на открытой стоянке, где уже стояли роскошные тачки.
– Мы не первые и не последние, – констатировала Олеся, вылезая из машины. – Ты не забыла, что тебя зовут Марина Морозова.
– Нет.
– Тогда пошли. Постарайся от меня не отставать. Терпеть не могу тащиться.
Мы пересекли зеленую аккуратно подстриженную лужайку, такую ровную, что казалось, ее подстригают каждые два-три часа, чтобы не одна травинка не выбилась из общего ряда, – и вышли к дому.
Он построен с размахом, но получился довольно безвкусный, на мой взгляд; чем-то напоминал Дворцы культуры пятидесятых годов прошлого века. Дворец с колоннами. Либо Багдасариев выбрал такую виллу по своему вкусу, либо отгрохал заново, руководствуясь собственными эстетическими представлениями об архитектуре.
Около дворца народу было немного. Но только мы поднялись по ступенькам к широкому крыльцу, как навстречу к нам шагнул невысокий человек в черном.
Он кивнул Олесе, и та достала приглашение. В отличие от двух амбалов, он быстро осмотрел его, потом перевел взгляд на нас, кратко кивнул, и мы вошли в дом. Я оказалась в настоящей зале с огромной хрустальной люстрой, фонтаном посередине и мягкими диванами вдоль стен. Народ в зале группировался в небольшие кучки, то там, то здесь порхали длинноногие девицы в мини-платьях или полупрозрачных блузках, демонстрирующих выпуклости груди.
– Конкурентки! – скривилась Олеся. – Лахудры! Понаехали из провинции или Урюпинска и хотят всего много и сразу.
Меня данная тема интересовала мало, и я стала смотреть по сторонам.
– Я пойду! – сказала Олеся. – Осмотрюсь. Что и как. А ты подпирай стенку, но со знанием дела.
– Слушай, Олесь! – негромко сказала я. – А где тут Багдасариев?
– Его здесь нет, – сказала Олеся, обшарив взглядом зал. – Значит, придет позже. Зачем королю раньше времени толкаться со всякими сошками? Перебьются. Ладно, развлекайся здесь, Марина Морозова. Счастливо оставаться.
Олеся отошла от меня, а я с тоской подумала, что в искусстве светского общения я ни бум-бум. Вон сколько бойких статеек в женских журналах напечатано на тему, как знакомиться на фуршетах и презентациях. Если бы я знала, что окажусь здесь, то хотя бы краем глаза заглянула в эту премудрость.
Возле фонтана послышался громкий смех и крик. Одну из девушек молодой человек в белой рубашке и галстуке-бабочке cхватил за ноги и окунул в фонтан. Она захлебнулась водой и отчаянно завизжала. Под громкие улюлюканья она вылезла из воды, но ее сразу запихнули обратно. Еще парочка моделек оказались в фонтане. Обратно их не пускали. К фонтану стекался народ. Я подошла ближе. Блузку одной из девиц сорвали, и теперь девушка стояла в воде, выставив на всеобщее обозрение маленькую грудь красивой формы.
– Вика! Давай и ты! – подначивал другую девушку мужчина в светло-сером костюме, с пронзительными глазами-буравчиками и большой лысиной на затылке. Он позвал официанта и кратко скомандовал: – Шампанское!
Когда ему принесли бутылку, он открыл ее, и шипучая струя брызнула девушке прямо на грудь. Все вокруг загоготали.
Он стоял, поливал девушку шампанским, пока оно не закончилось. Мокрая, дрожащая Вика наконец вылезла из фонтана, и я видела, как в руку ей сунули бумажку в пятьсот евро. Тут же несколько девиц кинулись с визгом в фонтан, желая подзаработать. Я отошла от веселящейся группы. Внезапно рядом раздалось:
– Такая красивая девушка и одна. Может, познакомимся?
Я резко обернулась. Рядом со мной стоял молодой мужчина лет тридцати с небольшим и улыбался. Вот только глаза его не улыбались, а, напротив, смотрели строго и изучающе, как будто он хотел забраться ко мне под кожу и вывернуть ее наизнанку.
