— Блин, ни хера не сходится, — проворчал я, откидывая голову назад.
— Вот и я о том же. Расскажи–ка мне хронологию событий.
— В два Ольга пришла на встречу. Практически сразу уехала.
— Машина. В то же время взорвалась твоя машина, — добавил Тимур с прищуром.
— Да. Потом я еду в Медовое, и вижу её Тойоту во дворе у соседки. На трассе я перехватываю Олю, и везу в «Мансарду».
— В это время убивают Марченко.
— Стоп, — я поднял голову, — Ольга переоделась.
— В смысле?
— На встрече она была в костюме, из Медового возвращалась в другой одежде.
— Значит, она была где–то ещё, — задумчиво протянул Тимур, — Что ты знаешь о своей соседке?
— Да обычная тётка, — я пожал плечами, — В разводе, есть дочь, лет десять, может чуть старше. Переехала в то же время, что и я.
— Ясно. Посмотрю по её душу. Может они с Морозовой–Светловой связаны.
— Ольга говорила что–то о работе. Она устраивалась на работу, — я нахмурился.
— К соседке? Нафига?
— Наверное, хотела подобраться ко мне поближе.
— У неё получилось, — Тимур поднялся, — Ребята не нашли Медведя? — решил напомнить мне о другом деле мой партнёр.
— Ищут. Хорошо прячется, гад, — я поморщился, — Стасик камеры просматривает, но, похоже, гасится Миша где–то в глухомани.
— Есть догадки?
— Прочёсывают ближайшие к аварии места, но сам понимаешь, — потерев лицо рукой, я устало зажмурился, — Как найдут, узнаешь первым.
— Ещё бы было по–другому, — фыркнул Тим, — Ладно, пойду поглумлюсь над Илонкой, и домой.
— Оставь мою секретаршу в покое, — прорычал я ему в спину.
Ответом мне был поднятый в воздух средний палец.
Решив заняться документами, я зарылся в свой рабочий стол и вытащил папку с последними заказами. Отсортировав их на «выполненные» и «в процессе», я нажал на кнопку селекторной связи.
— Да, Игорь Викторович, — промяукала Илона.
— Забери отчёты, — коротко ответил я, — И сделай кофе, я сейчас засну.
— Конечно, Игорь Викторович, — от энтузиазма, прозвучавшего в её голосе, я невольно поморщился.
Наградил же Бог такой рожей. Лучше бы вон, как Тимур был. Страшный и пугающий. Илонка его, как огня боится; даже вздрагивает, когда он появляется в её поле зрения.
Не прошло и десяти минут, как дверь в мой кабинет распахнулась, и белокурая выпускница ИМБИП вплыла внутрь, плавно покачивая бёдрами. Призывно улыбнувшись, Илона подошла к столу и поставила на него мою чашку.
Ну до чего же хороша, слов нет. Как кукла. Вся такая светлая, румяная, пахнет чем–то знакомым и сладким. Глазки голубые, как океанская вода; губы розовые и блестящие. И чего она так Тимуру не нравится?
— Спасибо, Илона, — ответил я, улыбнувшись в ответ, — Вот документы.
Протянув ей увесистую кипу бумаг, я потянулся к своему кофе и выпил щедрый глоток, чтобы взбодриться.
— Ой, — раздался тонкий голосок, — Игорь Викторович, у вас тут на полу… — Илона запнулась и наклонилась, представив моему взору упругую попку, обтянутую тонкой белоснежной тканью юбки, — Помада.
Протянув мне тюбик, она удивлённо моргнула и поджала губки.
— Интересный выбор, — тихо сказала она, и я уставился на неё в удивлении.
— В смысле?
— Помада. Натуральная, немецкий бренд, — пояснила моя секретарша, — Жутко дорогая.
— Спасибо, это очень познавательно, — взглянув на золотистый тюбик, хмуро сказал я.
Потом я отстранённо посмотрел на Илону.
— Я могу идти? — спросила она, прижав к груди папки.
— Да, иди, — я кивнул на дверь.
Едва она скрылась в приёмной, я открыл помаду и поднёс её к носу, чтобы вдохнуть аромат.
Да, точно не к добру всё это.
В посёлок я вернулся, когда стемнело. В доме царила тишина, и я решил подняться в спальню, чтобы проверить Ольгу. Там её не оказалось, и я снова спустился вниз.
Сладкую я нашёл в гостиной, распростёртую на матах и вертящую самокрутку в руке.
— Привет, — сказал я, застыв в проходе, — Чем занимаешься?
— Думаю, — тихо отозвалась она.
— О чём думаешь?
— Последняя осталась, — подняв сигарету в воздух, ответила Оля, — Будешь?
— Трубка мира? — улыбнулся я, сделав несколько шагов в сторону.
Когда я сел на пол рядом с ней, я почувствовал лёгкий, ненавязчивый аромат…
— Типа того, — зажав подозрительное табачное изделие между губами, Ольга подняла зажигалку, которая покоилась у неё на животе.
Едва она прикурила, я поморщился от резкого запаха жжёной травы.
— Серьёзно, Сладкая? Ты предлагаешь мне накуриться?
— Ага, — затянувшись покрепче, она задержала дыхание, надув щёки, и протянула свою самокрутку мне.
Недолго думая, я взял её и сделал первую затяжку. Лёгкие обожгло огнём, и я кашлянул два раза, прикрыв рот кулаком, а затем посмотрел на сладкую. Она закрыла глаза и улыбнулась.
— Слабак, — выдохнув густой клуб дыма, прохрипела она.
И как в ней столько поместилось?
Я протянул ей косяк, и снял пиджак, отбросив его куда–то в глубь моей… Гостиной? Потом расстегнул несколько пуговиц на рубашке, и манжеты. Устроившись рядом с Олей, я положил одну руку под голову и закрыл глаза.
Приятная истома разлилась по телу, ноги и руки стали ватными, а голова — лёгкой и невесомой. До моих ноздрей донёсся запах дыма, и я потянулся наощупь к волшебному косячку за новой порцией.
Вторая далась легче. Задержав дыхание, так учили опытные армейцы в больнице, я открыл глаза, выпустив дым кольцами. Ольга фыркнула и забрала у меня косяк.
— В чём различие между психопатом и нормальным? — спросил я, чувствуя, как лицо растягивается в идиотской улыбке.
— Неправильная постановка вопроса, — хрипло ответила Сладкая, окружая нас облаком дыма, — В психиатрии ставят различия между социопатами и психопатами. Нормальных психиатрия не наблюдает.
— Окей. Так в чём? — она передала мне косяк, и я приложился к нему, глядя, как тлеет белая бумага.
— Социопат не организован, имеет склонность к непоследовательным действиям. Часто живёт вне закона, не считается с правами других людей и организаций. Психопат, напротив, спокоен и уравновешен, внешне его практически невозможно принять за человека с расстройством личности.
— Ты прям как по учебнику, — хохотнул я, — Значит ты — организована, спокойна и уравновешена?
