— Мои родители были запойными пьяницами и продали меня за ящик водки, — спокойно ответила я, отвернувшись к окну, — Мы жили в Черемичкино, это крошечное село в Кемеровской области. Настолько крошечное, что никто не хватился пропавшего ребёнка, потому что… — я сделала паузу, и грустно посмотрела на Игоря, — Кто–то заплатил милиции и администрации, — снова отвернувшись, я тихо прошептала, — Их дом сгорел через несколько дней после того, как меня увезли. Напились, и уснули с непотушенной сигаретой.
— Мне очень жаль, Сладкая, — тихо произнёс Лазарев.
Я замолчала, борясь с ворочающимся клубком змей внутри себя. Когда голос пришёл в норму, я спокойно продолжила:
— Когда меня привели к Ратмиру, он сказал, что я слишком хороша для работы шлюхой, — голос осип, но я всё равно говорила, — И решил оставить меня себе. Его люди привозили девочек с таких вот неприметных мест, где никто не будет искать, — я повторила его фразу и горько усмехнулась, — Мне повезло. Меня хотя бы не насиловали первые семь лет.
Я услышала, как кожа, которой был обтянут мой руль скрипнула под пальцами Игоря; а затем он судорожно втянул воздух.
— Тебя держали против воли.
— У Ратмира был хороший дар убеждения, правда? — я посмотрела на него, и растянулась в улыбке.
Лазарев злобно посмотрел на меня, сжав челюсти, и вдавил педаль газа в пол. Машина резко дёрнулась и начала набирать скорость.
— Ты мог просто пристрелить меня, и бросить в том лесу, — мой голос дрогнул, и мне пришлось спрятать руки между бёдер, потому что пальцы начали дрожать.
— Ратный нашёл бы меня, — прорычал Игорь.
— Ты бывший снайпер. Ты придумал бы способ скрыться, — я пожала плечами, и поморщилась от резкой боли в правом, — Для тебя это проще простого: возьми пистолет и выстрели.
Игорь медленно моргнул, чуть расслабившись. Из меня вырвался короткий смешок, и я отвернулась от него. Через несколько минут машина сбавила скорость, и он спокойно сказал:
— Я не мог этого сделать.
— Почему?
— Я не знаю, просто не мог. Ты помнишь, что я сказал тебе, когда мы приехали в Москву?
— Помню, — сухо отозвалась я, крепко зажмурившись.
Остаток пути мы провели молча, слушая тихий рокот мотора.
Глава 13
Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне,
Нарисуй мне портреты погибших на этом пути.
Покажи мне того, кто выжил один из полка,
Но кто–то должен стать дверью,
А кто–то замком, а кто–то ключом от замка.
Виктор Цой и Кино «Война»
Ольга, 2013
— Отдохнёшь с дороги? — спросила я, поворачивая ключ в замке входной двери, — Ты устал, наверное.
— Я осмотрюсь, — Игорь отодвинул меня в сторону сильной рукой и первым вошёл в мою квартиру.
Я проследовала за ним, и скинула обувь на пороге. Включив свет, я пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Едва электронный прибор начал издавать шипящие звуки, в помещении нарисовался Лазарев.
— Ну что ты за человек, — вздохнул он, — А если бы тебя кто–нибудь поджидал?
— Зачем? — я удивлённо моргнула, уронив чайные пакетики на пол.
Присев на корточки, я схватилась за несчастный Greenfield, но на мою руку легла тёплая ладонь присевшего передо мной Лазаря:
— Оль, в тебя стреляли. Мы не выяснили кто. Тебя вполне могу попытаться убрать ещё раз.
— С чего такая забота, Лазарев? — я смотрела на него как заворожённая, отмечая тот факт, что сегодня утром он побрился и сейчас, даже несмотря на пятичасовую дорогу, от него приятно пахло каким–то ненавязчивым мужским лосьоном.
Его лицо было совсем другим без короткой бороды, которую он носил последнее время. Она была густой, чёрной и курчавой, прибавляя ему несколько лет и какой–то брутальности. Гладкое лицо, конечно же, по–прежнему осталось мужественным, но стало мягче. Правда, отголосок жестокости в холодных глазах всё равно заставлял замирать, если Лазарь двигался слишком резко. Как, например, сейчас, когда он обошёл крошечную кухню в три шага, и выглянул в окно, раздвинув жалюзи.
Поднявшись, я взяла две белые кружки из сушилки возле раковины, и бросила в них чай, предварительно вытащив их из золотистой обёртки. Поворачиваться к Игорю я не хотела, поэтому просто застыла на месте.
— У тебя мило, — сухо произнёс Лазарев, шваркнув ножками стула по полу.
Скрип половиц дал мне знать, что он уселся за стол, а стук пальцев по деревянной поверхности только подтвердил мою догадку.
— Я снимаю эту квартиру, — тихо отозвалась я, изучая незамысловатые разводы на ламинированной под светлый мрамор столешнице, — Хочу отложить немного денег, чтобы купить что–то своё.
— Ты могла забрать деньги у Ратного и его людей, — продолжая барабанить по столу, сказал Лазарь, — Они им точно больше не пригодятся.
В его голосе был короткий смешок, и меня передёрнуло. Чайник вскипел, выключившись со звонким щелчком.
— Я не хочу иметь ничего общего с их деньгами, — мой голос проскрежетал под аккомпанемент льющегося кипятка из носика, — Тебе разбавить холодной водой?
— Нет, я люблю горячий.
Взяв его кружку, я повернулась и поставила её на стол, слегка расплескав обжигающую жидкость. Свой чай я разбавила водой из–под крана, и села напротив Игоря. Он поморщился, глядя на мои телодвижения.
— Здесь хорошая вода, — пояснила я с улыбкой.
— Поверю тебе на слово, — сделав глоток, ответил он.
И как не обжёгся?
— Можешь поспать, если хочешь, — из вежливости предложила я.
Он отрицательно покачал головой, продолжая сверлить меня глазами. Я допила свой чай под его пристальным взглядом, а потом решила пройтись по квартире и навести порядок.
За время моего отсутствия на полках и всех плоских поверхностях собрался приличный слой пыли, поэтому я взяла щётку–статик и быстро прошлась ей везде, куда могла достать. Открыв окно в спальне, я вдохнула свежий воздух и улыбнулась. Странно, живу здесь всего полтора года, а чувствую себя дома.
Услышав тихий шорох за спиной, я обернулась и обнаружила Игоря в дверях.
— Порядок наводишь? — он улыбнулся, подпирая косяк, и убрал руки в карманы брюк.
— Вроде того, — я тоже невольно улыбнулась, водрузив пушистую разноцветную штуковину в корзинку на подоконнике, где я держала принадлежности для уборки.
— У тебя редко бывают гости, — констатировал он, кивнув на широкую кованую кровать в центре комнаты.
— Я не люблю гостей, — честно ответила я, поправив держатели для бумаги и подставку для письменных принадлежностей на столе.
