Подобравшись поближе к шумной толпе, я кивнула Агееву и встала за спиной Игоря. Тот обернулся, и его лицо осветила задорная улыбка.
— Сладкая, — прогоготал он, поднимаясь, — Привет.
За приветствием последовал смачный поцелуй в губы. Я даже зажмуриться не успела, да что там — не моргнула, как этот странный человек пропел всем собравшимся, которые теперь не отрывали глаз от моей скромной персоны:
— Знакомьтесь, это моя Оля.
Тимур фыркнул, и спрятал широкую улыбку, опустив голову. У меня от удивления открылся рот, и челюсть отвисла почти до груди.
— Здрасьте, — первым меня поприветствовал Стас, высокий и худой, как палка, парниша, которого я видела вчера в офисе.
Я кивнула и воззрилась на Лазарева с молчаливым вопросом.
Только сейчас я заметила, что он слегка пошатывается. Если раскачивания в стороны примерно в полметра можно охарактеризовать, как «слегка».
«Надрался, значит» — подумала я, мысленно покачав головой.
— Поехали, — сухо сказала я, мягко потянув его за руку.
— Знакомься, это моя команда, — продолжал радостно ворковать он, — Это Стас — наш компьютерный гений, ты с ним уже встречалась, а это…
Он говорил и говорил, а я только хмурилась и кивала чужим лицам. Даже улыбнуться не удосужилась, как и запомнить имена. К чёрту, мне это не нужно.
— Игорь, я устала. Поехали, — прошипела я.
— Да ладно тебе, Оль, — это сказал Тимур, вынуждая меня уставиться на него в упор, — Посиди с нами, кофейку выпей, — его тон был обманчиво–ласковым, и мои брови удивлённо поползли вверх.
Проигнорировав подозрительно приветливого Агеева, я снова повернула голову к Лазареву:
— Жду в машине, — пробормотала я.
Развернувшись, я быстрым шагом пошла прочь из этого заведения, вполне приличного, между прочим, — кожаные диванчики, кирпичная кладка на стенах, квадратные деревянные столики и приятная тихая музыка, которую практически не было слышно из–за шума людей, скопившихся здесь поздним вечером.
Сев в машину, я завела двигатель и включила музыку, перебрав из списка около десятка песен. Когда из динамиков полилась ритмичная мелодия от Агаты Кристи, пассажирская дверь распахнулась и на сиденье прыгнул Лазарев.
Молча я увеличила громкость, дождалась, когда он пристегнётся, и сорвалась с места.
Напудрив ноздри кокаином,
Я выхожу на променад.
И звёзды светят мне красиво,
И симпатичен ад.
Дорогу освещали тусклые фонари, пока я выезжала на КАД. Сумерки медленно спускались на культурную столицу, а вместе с ними город накрывала вечерняя прохлада — влажная после дождя, зябкая и пахнущая мокрым асфальтом и бетонной пылью.
Игорь подпевал голосу Самойлова, не попадая в такт и смешно покачивая головой. Его пальцы барабанили по двери, губы кривились в ухмылке, когда он тихо повторял слова песни:
Убей меня, убей себя —
Ты не изменишь ничего.
У этой сказки нет конца —
Ты не изменишь ничего.
Накрась ресницы губной помадой,
А губы лаком для волос.
Ты будешь мёртвая принцесса,
А я твой верный пёс
От того, с каким сарказмом он произнёс: «Убей меня, убей себя — ты не изменишь ничего», я нервно дёрнулась и выжала педаль газа в пол. Машина начала резко набирать скорость, мои руки впились в руль каменной хваткой. Размытые силуэты замелькали за окнами, город остался где–то позади. Впереди только трасса. Я могла бы резко выкрутить, и врезаться в столб, на такой скорости почти не оставалось шансов выжить — машина просто обняла бы бетонную конструкцию, сложившись, как гармошка. Мы умерли бы мгновенно, почти безболезненно.
Давай вечером умрём весело
Поиграем в декаданс
Я ощутила каждую миллисекунду, когда мои руки начали поворачивать рулевое колесо. Как в замедленной съёмке, я почувствовала, что машина начала съезжать с дороги. Но, потом, мои руки резко остановились и автомобиль выровнялся. Из груди вырвался судорожный вздох, и я быстро моргнула, в ту же секунду почувствовав на себе пристальный взгляд с соседнего кресла.
Нет, так не должно быть. Я теряю контроль. Я должна действовать плану, который разрабатывала так тщательно, продумывая каждую деталь, каждое слово.
Большой палец лёг на кнопку громкости, и я увеличила её настолько, что стало больно. Через тело проходил каждый удар барабанов, и голос — ленивый, томный.
Давай вечером с тобой встретимся…
Давай вечером с тобой встретимся…
Не прячь музыку — она опиум
Для никого, только для нас
Давай вечером умрём весело…
Игра продолжается. И я диктую правила.
Глава 22
Следи за собой, будь осторожен!
Виктор Цой и Кино «Следи за собой»
Лазарь, 2013
Запахом роз, казалось, пропиталась моя постель.
Да, моя постель. Гостья любезно позволила мне спать вместе с ней, правда до обжиманий дело так и не дошло. Вздрагивала, каждый раз, если я ненароком её касался. Поэтому, едва мои глаза открылись, я просто наблюдал.
Её майка задралась, обнажая живот. Удивительно видеть у женщины шесть кубиков пресса, и чёткие очертания мышц на бёдрах. Как она поддерживает себя в такой форме? В прошлый раз она была чуть более округлой, наверное, из–за постельного режима. А вот после возвращения фигурка изменилась — стала рельефней и спортивнее. Железо, что ли, тягает? Так с её плечом это сейчас невозможно.
Сладкая пошевелилась, прерывисто вздохнула, и перекатилась на живот — почти вплотную ко мне. От долгого лежания на боку и согнутой руки, подпирающей голову, тело затекло, но я был не в силах сдвинуться с места. Мой взгляд упёрся в её спину, точнее на тонкие линии, которые переплетались в какой–то узор.
«Крылья» — сказала она на днях. Это должны были быть крылья. Сейчас, когда я наконец–то узнал эту небольшую тайну, я смог разглядеть контуры чего–то, похожего. Скорее всего тогда, шесть лет назад, она только начала её делать и рисунок был незавершённым. Но поражало другое — с какой точностью узоры были выведены, высечены, срезаны с её кожи. Это было похоже на шрамирование, как будто, так и задумано.
Вздохнув, я лёг на спину и размял затёкшую ладонь, уставившись глазами в потолок. Сегодня я дал ребятам выходной, да и сам хотел отдохнуть и провести этот день с Ольгой.
Я чувствовал, что она не доверяет мне, хотя, скорее всего, она вообще никому не может доверять. Да, она как–то открывалась, выдавала по крупицам информацию, но толком не говорила ничего. Я знал, что у неё была непростая судьба, я знал, что она винит меня в том, что с ней произошло, знал, что у неё много тайн и секретов. Я знаю, что она хочет меня убить, определённо. И вот, что странно: раньше я просто устранил бы угрозу и бровью не повёл, а теперь? Теперь мне хочется исправить ошибки прошлого. Показать ей, что мне можно верить. Что я не обижу.
