Старею, кажется.
Что особенного в этой девчонке? Почему так запала в душу? Ведь пять лет вспоминал серо–зелёные глаза и эту родинку. Просыпался в холодном поту от её последнего крика. Гадал, можно ли было что–то изменить?
Она снова пошевелилась, вырывая меня из раздумий, и уткнулась носом в мою руку. Я хотел отодвинуться, но Оля положила свою ладонь на мой живот и осторожно провела пальцами вверх, к груди. От её прикосновения по телу прошлась волна жара, и утренняя мужская физиологическая особенность дала о себе знать, оттопырив одеяло.
Я судорожно сглотнул и накрыл её руку, останавливая мучительное движение. Сладкая засопела и открыла глаза — я почувствовал её ресницы кожей.
— Доброе утро, — прохрипел я.
Она резко выдохнула и подняла голову. Светлые глаза уставились на моё лицо, брови сошлись на переносице, на лбу пролегла тонкая хмурая морщинка.
— Ожидала увидеть кого–то другого? — я усмехнулся, глядя, как она сощурила глаза.
— Ты почему не на работе? — буркнула она, отодвигаясь и убирая свою руку с моей груди.
— У меня выходной, — я закинул руки за голову и прикрыл веки.
— В среду? — в интонациях её голоса послышались удивлённые нотки.
— Ну, я сам себе начальник, так что выходные у меня тогда, когда я захочу.
— Удобно, — промычала она.
Послышалось шуршание одеяла, скрип пружин матраса, а потом тихие шлепки босых ступнёй по полу. Я открыл глаза и посмотрел в её сторону, мой взгляд медленно прошёлся от макушки до пяток, и обратно, задержавшись на аппетитной попе, обтянутой короткими до неприличия шортиками. Судя по всему, Оля направлялась в ванную.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил я.
— Никаких, а что?
— Тогда собирайся, съездим в одно место, — я спрыгнул с кровати, и поморщился от её злобного взгляда в мою сторону, — Да–да, я сейчас оденусь, — закатив глаза, я прошёл мимо неё к шкафу.
Она фыркнула, и скрылась за дверью ванной, а через несколько секунд оттуда донеслось журчание воды. Я натянул первые попавшиеся под руку джинсы и футболку, и пошёл умываться на первый этаж.
Через полчаса, после плотного (и молчаливого) завтрака и чашки крепкого кофе, я вышел во двор, поморщившись от прохладного воздуха. Сев в машину и заведя мотор, я краем глаза проследил за Ольгой, которая направлялась в мою сторону лёгкой походкой с выражением задумчивости на лице.
— Неплохо, — прокомментировала она, окинув взглядом салон и пристёгивая ремень безопасности, — Новая?
— Угу, — буркнул я.
— Почему Гелик?
— Захотелось. Не нравится?
— Почему, нравится. Просто выбор странный, — она откинулась на широком сиденье и ехидно улыбнулась, — Куда мы едем?
— Увидишь. Почему странный выбор? — я вырулил на дорогу и направился к посту охраны на выезде из посёлка.
— Военная машина, — Оля пожала плечами, — Ты обычно костюмы носишь, тебе больше подошёл бы представительский класс.
— Она такая же военная, как я — балерина, — я усмехнулся, — И костюмы я не люблю, они — просто необходимость.
— А зря. Тебе идут, — промычала она.
— Да ну? — я невольно улыбнулся, — Ты делаешь мне комплимент?
— Вроде того.
— Приятно.
— Подожди, — Сладкая нахмурилась, — Ты же вчера просил тебя забрать. Откуда машина у дома?
— Пригнал после работы, а в город с Тимуром приехал. А что? — я бросил короткий взгляд на её напряжённое лицо.
— Странно, я вчера вечером её не видела, — она пристально посмотрела на меня.
— В гараж поставил, — быстро ответил я, сделав вид, что погружён в дорогу.
Она хмыкнула и тоже отвернулась. Чиркнула зажигалка, до моих ноздрей донёсся сладковатый запах вишнёвого табака, когда–то так мной любимого. Приоткрытое окно пригнало в машину громкий шум и холодный воздух, кожа на руках покрылась мурашками. Я включил радио и сделал звук погромче, откинувшись на удобном сидении.
Сладкая не могла видеть машину возле дома, потому что вчера её там не было. Я договорился с Тимуром, что он привезёт Гелик рано утром, и спрячется в гараже, а после того, как мы уедем, посмотрит вещи Ольги и её автомобиль. Я не знаю, что я хотел обнаружить там, но интуиция подсказывала, что определённо что–то будет. А своей интуиции я привык доверять.
Весь путь до центра мы молчали. Ольга периодически закуривала, стряхивая пепел в приоткрытое окно. Я вёл машину, и бросал искоса на неё короткие взгляды. Решив как–то разбавить тишину, я спросил:
— Так кто такой Артём?
Спросил, и тут же пожалел об этом. Почему–то, тема мифических мужчин в жизни сладкой мгновенно выводила меня из себя. Сцепив зубы, я напрягся.
— Я же говорила — просто друг, — она усмехнулась, я не видел, но слышал по голосу.
— Откуда ты его знаешь.
— В один спортзал ходим.
— И с чего это он тебя решил в кино позвать?
— Наверное, хочет перевести отношения в другое русло, — снова лёгкое движение, заметное боковым зрением — пожала плечами.
— А ты? — осторожно произнёс я, сжав обтянутый кожей руль до скрипа.
— Что я?
— Ты хочешь переводить отношения?
— Зачем? — теперь она развернулась ко мне в пол–оборота, и внимательным, сканирующим взглядом изучала мой профиль.
— Ну, не знаю, — я сделал вид, что рассматриваю городские улицы и проспекты в лобовом стекле.
— Ты ревнуешь? — с насмешкой спросила она.
Я замолчал, и, встав на светофоре, повернул голову к ней.
— Ревную. Нельзя?
— Можно, — широко улыбнувшись, Оля покачала головой и отвернулась, — Но не стоит.
— Почему?
— Потому что наши с тобой отношения ни к чему хорошему не приведут, — спокойно ответила она.
— Посмотрим
Когда я приехал в Питер, первым, что я нашёл — был тир. Толковый, с большим выбором стрелкового оружия и сотрудниками, которые не донимали вопросами, если ты просишь пострелять из винтовки. Такой я нашёл, и сейчас припарковал машину возле длинного трёхэтажного здания на улице Александра Блока.
Ничего не говоря, я заглушил мотор и кивнул Ольге. Мы одновременно вышли из машины, и я быстрым шагом направился к углу здания, где был вход в стрелковый центр.
Оля молчала, только коротко фыркнула, когда увидела вывеску над дверью. Я пропустил её вперёд, и повёл к кассе.
— Здравствуйте, Игорь Викторович, — широко улыбнулась Анечка, несменный администратор и просто хорошая девушка лет двадцати пяти от роду.
