Мужчина по–прежнему смотрел на меня и не произносил ни слова.
— Я слушаю, — злобно прошипел в динамиках голос, — Говорите.
Крошечная слезинка стекла по моей щеке, и я пошевелила губами, не отрывая взгляда от светло–голубых глаз:
— Пожалуйста, не надо.
Резкое движение и салон машины погружается в тишину. Я и не думала, что мобильная связь так потрескивает — когда он сбросил вызов, воздух, словно застыл.
Я не знала, сколько мы сидели вот так. Он по–прежнему сверлил моё лицо взглядом, даже не моргая. Оказалось, что я задержала дыхание и выдохнула только тогда, когда почувствовала, что в глазах темнеет.
— Наличные есть? — хрипло спросил он.
Быстро кивнув, я разрыдалась, уткнувшись носом в сгиб своего локтя.
Он отпустит меня?
— Много?
Отрицательно покачав головой, я тихо крякнула и снова спрятала лицо в руках.
— Бензин?
— Кончился, — проскрежетала я.
Нелитературное ругательство долетело до меня с переднего сидения, я выпрямилась и удивлённо моргнула. Потом быстро затараторила:
— Здесь недалеко Икла — пограничный город с Латвией. Можешь высадить меня там или неподалёку, я сяду на автобус. Мне хватит денег и вещи в сумке есть.
— Хорошо, — пробормотал он, заводя машину.
Я откинулась назад и закрыла глаза, не веря своим ощущениям. Неужели он меня и правда отпустит?
Улыбнулась, как дура. Просто расплылась в улыбке и растеклась по сидению.
— Как твои руки? — водитель снова покосился на меня в зеркало заднего вида.
— Терпимо.
— Придётся ещё немного потерпеть, Сладкая, — он усмехнулся и отвёл глаза, следя за дорогой.
Тяжесть в груди как–то быстро прошла, рассеялась, словно и не было. Я изучала его затылок, скулы и челюсть — всё, что было видно с моего места. Разминала затёкшие запястья и морщилась от лёгкой боли, но вида старалась не подавать, если пересекалась с его взглядом в зеркале.
На подъезде к Пярну он остановился на заправке и всунул мне ключ в пальцы. Я с огромным трудом расстегнула браслеты и вдохнула спокойно, пока он заправлял машину и косился на меня в окно, качая головой. Я сидела тихо, как мышка, когда он тронулся в путь дальше и не верила своим глазам, увидев пограничный пункт — не обманул.
Остановив машину на обочине, он взял мою сумку с переднего сиденья, вышел и быстрыми шагами оказался напротив моей двери. Распахнул её, я буквально выпрыгнула из салона.
— Иди, — отрывисто скомандовал он, протягивая мне ремешок, — И уезжай куда–нибудь далеко. Очень далеко.
Я кивнула, и быстро перекинула ремешок через голову. Оглянулась на мелькающие за спиной огни, и снова повернулась к нему.
— Спасибо, — приподнялась на цыпочках и поцеловала в щёку.
Он замер, даже не моргал, просто вытаращился на меня во все глаза и сглотнул — медленно.
— Иди, — сказал тихо и подтолкнул в сторону, — У меня нет времени на нежности. Иди.
Я улыбнулась и отвернулась, быстро зашагав по дороге. Услышала за спиной его голос:
— Я найду тебя.
Остановилась и начала поворачиваться, но дверь машины хлопнула, заревел двигатель и огни задних фар быстро начали удаляться от меня.
Лазарь, 2008
Я вбросил монетку в аппарат и посмотрел, как поднимается шлагбаум. Проехав на верхний этаж парковки, я вышел из машины и поправил резиновые перчатки, которые изнутри стали покрываться жёлтыми пятнами от моих ладоней.
На крыше было душно. В Москве стоит неимоверная жара, и, такое ощущение, что тут она усиливается. Ветер сильными порывами гоняет сухой воздух и городскую пыль; Солнце, ставшее ближе на несколько сотен метров, жарит и обжигает. Отвратительно.
Вытащив винтовку из кейса, я посидел ещё немного, привалившись спиной к бетонному ограждению. Потом передёрнул затвор, присел в стойку, и посмотрел в оптику.
Женщина с ребёнком. Кусты, кусты, кусты.
Продавщица киоска. Скамейка, кусты, кусты.
Мужик на скамейке. Кусты, кусты, ещё одна скамейка, пустая; и кусты, кусты.
Блондинка в чёрном платье идёт по тротуару. Лестница в метро.
Цель. Сидит в машине, разговаривая по телефону. Тонированное окно приоткрыто, и я усмехаюсь — какая ирония.
Снова в обратном порядке.
Цель. Блондинка. Мужик. Продавщица. Женщина–ребёнок.
Вдох, выдох. Палец опускается на курок. Щелчок–выстрел.
Блондинка падает.
Передёргиваю затвор, щелчок–выстрел.
Мужик летит со скамейки лицом вниз.
Они были любовниками, хотя у него есть жена и четверо детей. Не люблю лжецов и изменников.
Затвор–щелчок–выстрел.
Цель.
Убираю винтовку обратно в кейс, беру его и уезжаю с парковки, бросив ещё одну монетку. Перчатки снимаю и выбрасываю в урну возле ресторана, куда традиционно иду обедать, когда нахожусь в Москве.
В новостях уже говорят о беспорядочной стрельбе в самом центре. Беспорядочная — это хорошо. Значит, никто не поймёт, кто был целью.
Потому что моей целью был мой последний клиент.
Да, дерьмовая у меня работа. Поправка: была. Была дерьмовая работа.
А теперь я ухожу на покой.
Глава 26
Мастер слова и клинка,
Он глядит в свою ладонь.
Он пришёл издалека
И прошёл через огонь.
Виктор Цой и Кино «Саша»
— Мальдивы.
— Испания.
— Мальдивы.
— Испания!
Она всегда спорит со мной до посинения. Я устало потёр лицо и покачал головой — ну неужели так трудно согласиться?
— Сладкая, хорошая моя, давай не будем ругаться из–за отпуска.
— Давай не будем, и ты признаёшь мою правоту — в Испании лучше.
— Чем же?
— Мы там снова встретились, — она пожимает плечами и откидывает волосы с плеча, — Романтика.
Это правда. Я нашёл её в небольшом городке близ Сарагозы. Как сейчас помню — душный, шумный рыбный рынок, громкие крики и её сбивчивая речь на испанском, резко прервавшаяся, когда она увидела меня в толпе.
Выследить её снова оказалось не простой задачей. Всё, что удалось узнать Стасу — она прилетела из Риги в Испанию на следующий день после того, как я оставил её у границы. Дальше все следы терялись, и на поиски Ольги ушло долгих полгода. Бесконечно долгих полгода.
