Он тихонько уселся у края на корточки, осторожно свесил ноги вниз, набрал воздуха, как перед прыжком в воду, пододвинулся еще чуть-чуть… еще… Что-то услышав, Тунгус вдруг резко обернулся, поднял глаза и уставился на Пашку, издав растерянный писк. Недолго думая тот прыгнул вниз, занося над головой нож…
Уродец дико завизжал, вскинув руки и засучив лапками, и попытался было отпрыгнуть, но Пашка мгновенно настиг его, схватив за руку, и сильно полоснул лезвием по его щуплым лапкам – брызнула желто-зеленая кровь, и одна из них повисла лишь на сухожилии. Тунгус закричал еще громче, ударил свободной рукой, промазал и принялся изо всех сил отпихиваться от Пашки, царапая и разрывая его джинсы острыми когтями. Тот нанес несколько сильных ударов в дегенеративный живот и голову, сам схлопотал чувствительный хук в челюсть, они крепко сцепились и ударились о пульт. Там что-то запищало, загудело, некоторые индикаторы быстро замигали, а магнит вдруг резко ускорил свое вращение.
– Отстань, отстань от меня! – заорал Тунгус. – Что ты наделал, идиот?! Прекрати немедленно! Мы так все погибнем!
Руки Фаронова остались человеческими, хотя и усохшего вида, к тому же ему не хватало массы и размаха, зато паучьи ножки действительно оказались серьезной угрозой. Каждая по отдельности была слаба, но обладала когтями, и конечностей этих было много! Некоторые из них добрались до Пашкиного лица и принялись до крови царапать его, но тот сумел отпилить еще пару из них – под душераздирающий вой злодея, конечно. Пашка еле сдерживался, чтобы не пырнуть злодея более серьезно… Но так все-таки нельзя было.
А гул вокруг тем не менее нарастал. Магнит крутился все быстрее и даже начал уже светиться резким голубым светом. Хм… А вдруг это и правда было опасно? Что делать?
– Останови это!.. – зашипел Пашка. – Ну?!
– Так отцепись же от меня, идиот! – сверкая красными глазками, пропищал Тунгус, но хватку ослабил и даже убрал пару лапок с его лица. Пашка чувствовал, как по нему течет горячая кровь.
– Хорошо, я отпущу тебя, – тяжело дыша, сказал он. – На счет «три», да?
Фаронов демонстративно закатил глаза, мол, что за детские игры… Пашка отпустил его, и тот, покачиваясь, отпрянул в сторону.
– Вечно ты да твой Соломон под ногами путаетесь… – проскрипел уродец и, не сводя с Пашки глазок, повернулся к пульту, хотя с его слабенькой шеей проделать это было непросто. – Отойди-ка вон туда! И спрячь нож!
Пашка покосился в указанный угол и покачал головой, хотя нож и убрал.
– Делай при мне, – глухо ответил он. – Знаю я тебя.
Скривив рожу и пробормотав: «Знает он меня, как же!», злодей принялся щелкать тумблерами. Вой магнита и его вращение снова усилились, а свечение стало теперь чисто белым.
– Эй! – нахмурился Пашка. – Ты чего это делаешь, а?
– Слышь, умник! – пискнул Фаронов. – Нельзя просто так взять и выключить это. Теперь уж придется довести процесс до определенной стадии и только тогда вернуть его в исходную, безопасную точку! В промежуточных состояниях система крайне неустойчива – так тебе понятно?!
– А что это вообще? – спросил Пашка с подозрением.
Уродец замялся, отвел глаза, и Пашка понял, что тот сейчас ему соврет.
– Что это такое?! – рявкнул Пашка и приблизился к нему, демонстративно доставая нож.
Фаронов отпрянул, уткнувшись в пульт, изобразил кислую улыбку и скосил глаза за спину Пашки, туда, где находилась дверь. «Ага, знаем мы эти штучки! Нет уж!» – ухмыльнулся про себя Пашка.
– Считаю до двух с половиной, – произнес он с угрозой. – Что это такое и что ты тут делаешь?!
Сзади раздался щелчок, и дверь внезапно распахнулась. Поняв свою ошибку, Пашка начал разворачиваться, но было уже поздно – в лабораторию словно бешеная фурия влетела Женщина-Кошка – переодетая ею Милослава. Залихватским ударом ноги она отбросила Пашку, тот отлетел к установке с магнитом, задел ее и упал на пол. Нож пропал где-то в противоположном углу лаборатории.
– Милая, ну что же ты так долго?! – радостно прокричал Фаронов. – Я думал, этот псих убьет меня!
– Ты в порядке, любимый? – проворковала Милослава, приняв эффектную позу посередине комнаты.
Пашка затряс головой, приходя в себя. Ну, погодите… Кинжал! Где он?!
– Да-да, все нормально, – пропищал Тунгус. – Только пару ножек он мне, сука, все-таки подпортил…
– О боже, дорогой! – Милослава всплеснула руками, заметив оторванные паучьи лапки и зеленоватую жижу на полу.
– Перестань, это все скоро станет совершенно не важно, ну, ты же понимаешь меня, любимая?
– Понимаю, – промурлыкала девушка, одной рукой прижимая к себе злодея, а второй доставая из-за пояса миниатюрный бластер. – Пришить его, милый?
– Безусловно, – захихикал Тунгус. – Как шелудивого пса.
«Когда Смерть стоит уже перед тобой, скалясь и ухмыляясь, когда она дышит на тебя зловонным трупным перегаром и протягивает костлявую руку для променада по аллее Забвения, вспомни, парень, одну простую истину: спасет тебя только чудо. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты стать для себя этим чудом? Осталась ли хоть крупица мужества в твоей плачущей, скорбящей по свету душе? Осталась ли хоть капля алой крови, и способен ли ты сделать еще один вздох? Тогда ты уже чудо. Всего лишь поверь в это. Поверь, если не готов без боя превратиться в бесплотную пыль из-за той, кто снова и снова упивается нашими жизнями», – вспомнил Пашка читанное в каком-то вестерне-боевике.
Не чувствуя боли и усталости, он резко вскочил и с животным рычанием прыгнул на злодейскую парочку, сбив их с ног – все упали, а Фаронов, перевернувшись в воздухе, умудрился задеть целый ряд тумблеров и ползунков на пульте. Грохнул выстрел, второй, из-под рычагов и кнопок посыпались искры, полыхнуло желтое пламя, заверещала сирена, а магнит завертелся настолько быстро, что визг его, казалось, сейчас преодолеет ультразвуковой порог. Не обращая на это никакого внимания, Пашка коленом выбивал из Милославы дух, придавив ей руку с пистолетом, а Тунгусу с хрустом ломал очередную ножку.
Но так продолжалось недолго. Внезапно сражающихся тряхнуло с такой силой, что они выпустили друг друга из своих жарких объятий, а затем что-то ухнуло, да так, что заложило уши, и… наступила полная невесомость.
– Какого черта… – изумленно пробормотал Пашка, медленно переворачиваясь вверх ногами. Его отнесло к шкафу, и он больно стукнулся плечом о его острый угол. – Это как же?!
– Слава! – откуда-то, будто из-под воды, донесся визг Фаронова. – Слава, где ты? Генератор! Боже! Оно сейчас прорвется сюда! Его надо выключить!
Все происходило словно в замедленном кино. Пашку развернуло лицом к остальным и точно вниз головой. В этом положении он завороженно смотрел на круглый огненный шар над пультом, на разлетающиеся куски каких-то его деталей, оторванных лапок Тунгуса и прочего мусора, на Фаронова, с гримасой ужаса пытавшегося добраться до кнопок и рубильников, на растрепанную Милославу в кожаном костюме, снова направляющую на него пистолет… И на нечто большое и белое, похожее на гриб, подернутое странной дымкой и как простыня на ветру, выпячивающееся из центра магнита, который, кажется, и вправду перешел на ультразвук, потому что вокруг установилась полная, просто нереальная тишина…
