– Перестань, Тимофей, – отмахнулась девушка. – Здесь что-то очень серьезное, я это хорошо чувствую, правда. Тебя нужно обследовать более детально.
– Нужно так нужно, – пожал плечами Пашка, постепенно приходя в себя. – Когда?
– Пока не могу сказать точно, у меня уже все встречи расписаны; давай на следующей неделе?
– Хорошо, – кивнул Пашка.
У Заиры зазвонил телефон. Она взяла трубку:
– Алло? Ах, это вы, Маргарита Леонидовна… да-да, я тут, в кафе, да, я мигом… Уже выхожу! Я извиняюсь, мальчики, но мне пора. Говорю же: очень много встреч. – Она коротко взглянула на Пашку. – В тебе и правда что-то есть загадочное, и у меня плохое предчувствие. Пожалуйста, будь осторожен. Особенно в метро, хорошо? Между вами явно какая-то связь!
Она мило улыбнулась, махнула рукой и выпорхнула из кафе. Через окно они видели, как на улице Заиру встречает важная высокая женщина в облегающем зеленом платье и старомодной вуали.
– Клиентка, – пояснил Тимоха и налил две стопки. – У нее таких много. Уважают, знаешь ли.
– Ясно… – пробормотал Пашка, беря в руки рюмку. Он только сейчас понял, что девушка не оставила ему своего телефона. Ладно, у Тимохи должен быть.
– Не, ты зря ей не веришь. Заира – это сила! – Толстяк поправил очки. – Реально, вот увидишь. А что ты там насчет метро, я не понял? – Он ухмыльнулся. – У тебя, знаешь ли, такое лицо было растерянное и… испуганное!
– Я транс не помню, вам лучше знать, – с досадой отрезал Пашка.
– Ладно, будем, – кивнул Тимоха и опрокинул в себя рюмку.
Пашка тоже выпил.
– Я не все вам рассказал, – решившись, сказал он.
– Да? – заинтересовался толстяк, с шумом высасывая дольку лимона.
– Мне снились не только кошмары.
– А что же еще?
– Есть еще один эпизод, но это не пустыня и не горящий самолет. Место в Питере, реальное. Снится почти каждый день, ну или через день – всегда одно и то же вплоть до мелких деталей, только почему-то без звука. Знаешь, странно так…
– Да что именно-то? – не выдержал Тимоха. – Где это место?
– Короче, будто я под землей, в метро. Вокруг рельсы, какая-то станция, лестницы, эскалатор. Только людей почти нет. Со мной двое или трое мужиков, что-то говорят, но я не слышу. Ведут меня к лифту, мы поднимаемся и попадаем в квартиру… или нет, не квартиру: это больше похоже на коммуналку, переделанную в художественную мастерскую. Вокруг картины, много картин, и бородатые мужики типа рисуют. Меня ведут к двери, оставляют, и я выхожу на улицу – обычный дом, двор, железная дверь… Иду со двора и попадаю на набережную Фонтанки, недалеко мост. Знакомое место, в общем.
– А потом?
– А потом все – я или просыпаюсь, или начинаются те самые кошмары. А в мастерской нет ничего страшного или фантастического – никаких монстров или бластеров. Просто дом, лифт и набережная.
– И метро, – напомнил Тимоха. – Ты поднимаешься из него прямо в художественную мастерскую, то есть не в обычный вестибюль, так?
– Ну да, и что?
– Это ли не странно? Нет, что-то тут не так…
– Конечно, не так, это же просто сон, – поморщился Пашка, уже жалея, что рассказал об этом.
– Это Метро-два, – поднял вверх палец толстяк, – вот что это такое.
– Чего?
– Ну, это… Правительственное метро, знаешь? Параллельные ветки. Еще во времена Сталина строили – жуткая стратегичность и секретность. Всякие диггеры лазят под землей, ищут его. Слыхал о таких? Наверное, вот с ними ты и спутался, а потом неделю бродил по туннелям… Брр!..
Пашка махнул рукой:
– Чушь все это. Какие туннели? Нет, тут что-то другое…
– В трансе ты только об этом и твердил! Ну а что еще можно предположить?
– Ну… разное…. Скажем, мне отец рассказывал, что в Питере просто до фига всяких секретных лабораторий и институтов прямо под землей находится, и вход в них – из обычных подъездов. И это не байки. Он в восьмидесятых комнату снимал на Гороховой, когда еще учился, и сам наблюдал из окна: утром стайки народу входят – а обратно никого, а вечером, часика в четыре, – наоборот, эти же стайки, по несколько человек, покидают здание. Причем по выходным и праздникам этого не случалось.
– Ну и что? – пожал плечами толстяк. – Может, там ЖЭК был?
– Не было там никакого ЖЭКа! Обычный подъезд, говорю же, а внутри – лифт, который спускался под землю на несколько этажей! Только к нему просто так не подойдешь, люди в штатском сразу тормозили. Усекаешь? Лаборатория там была, сейчас всем уже известно.
– Ладно, пускай не метро, пускай институт… Черт, а ты не думал, что над тобой ставили запрещенные опыты?! – У Тимохи загорелись глаза. – Зашили небось в желудок приборчик какой-нибудь или… вселили марсианскую ДНК! Ты – инопланетная матка, Паша. Вот же, а!..
– Да иди ты! Чего болтаешь?!
– А что тогда? Секта, да? Точно, ты попал в лапы обкуренных почитателей Сириуса и Немезиды, и каждый день тобою оплодотворяли сорокалетних девственниц! А еще…
– Болтун! Фантазия у тебя больно буйная, как я посмотрю, – проворчал Пашка.
– Уж какая есть! Лаборатория, значит.… – Тимоха задумался, жуя листик салата. – А знаешь, что я тебе скажу, мой дорогой? Вот поэтому-то метро у нас так медленно и строят. Мало того что финансирование по сравнению с Москвой просто отвратительное, так здесь еще везде реки и каналы, а хуже всего, что не покопаешь где хочешь – то завод под землей, то лаборатория! Понял теперь?
– Скажешь тоже! – махнул рукой Пашка.
– Массандрагора, значит… – протянул Тимоха, доставая смартфон. – Сейчас наведем справочки, не боись… Так… Хм. Напрямую такого слова нет. Есть словосочетание «Массандра – гора Ай-Петри», это часть какого-то туристического маршрута, наверное. Ты был когда-нибудь в Крыму?
– Не посчастливилось.
– Ладно. Значит, Массандра. Там делают вино, так? Вино и… мандрагора. Корень мандрагоры. Угу… – Толстяк уткнулся в телефон, читая статью в Википедии.
– Слышь, заканчивай, а? – взмолился Пашка. – Давай потом?
– Нет, погоди! Хо! – внезапно вскричал он.
– Чего? – насторожился Пашка.
– Все-таки что-то в этом есть, – удовлетворенно хмыкнул Тимоха. – Смотри. На вине «Массандра» можно сделать специальную настойку с корнем мандрагоры – это такое растение семейства пасленовых, но очень ядовитое. Так вот! Раньше на нем готовили целебные настойки, обладающие сильными галлюциногенными и наркотическими свойствами! Мандрагора, мой друг, содержит скополамин! Да-да, это та самая «сыворотка правды», которая, между прочим, родственник кокаину. Может использоваться для подготовки к наркозу, а еще – противорвотное… Понял, да? Это я намекаю на незаконную операцию, все-таки мы не можем сбрасывать ее со счетов.
