— А почему вы уверены, что стрелял именно японец, князь? — встрял Кондратенко.
— Коса у него фальшивая, ваше превосходительство. Узкоглазый, но не китаец — точно. Японец, причем из тех, кто пробрался в Артур недавно — их шпионы, которые обосновались в городе давно, не гнушаются отращивать волосы для натуральных косичек. Точно — японец, и точно — в крепости недавно.
— Убедительно, — согласился Макаров. — А позвольте полюбопытствовать, князь, как вы-то так оперативно оказались рядом с местом происшествия?
— Служба такая, — слегка загадочно улыбнулся в бороду Микеладзе. — Обязан догадываться о том, что в неком месте, в некое время может произойти некое событие, рядом с которым нам, жандармам, следует присутствовать. Кстати, винтовка у него была наша. Почти уверен, что это та, что принадлежала убитому три дня назад пограничнику.
— Понятно. Благодарю вас, князь! Благодарю вас и ваших подчиненных от лица флота за оперативность.
— И от командования крепостью тоже, — не преминул добавить Стессель.
— Спасибо, ваши превосходительства, — поклонился Микеладзе. — Засим, если больше не имеется вопросов ко мне, позвольте откланяться — служба не ждет. Особенно сегодня.
— Понимаем, — ответил за всех Макаров. — Не смеем задерживать.
— Честь имею! — боднул головой воздух жандарм и поспешил удалиться.
— Господа, — развернулся к генералам и адмиралам Макаров, — может быть, имеет смысл вызвать вам конвой?
— Мне точно не нужно, — усмехнулся в усы Белый. — Я казак все-таки. В охране не нуждаюсь.
— Согласен с Василием Федоровичем, — присоединился к артиллеристу Кондратенко. — Да и думаю, что это будет совершенно излишним — мы, как-никак дома, в своей крепости, в своем городе. Стыдно будет показать, что нас испугал какой-то одиночный стрелок.
Стессель затравленно зыркнул на своих подчиненных, но и ему пришлось присоединиться к высказанному обоими генералами мнению:
— Уедем, как и приехали — в своих экипажах, и с той же самой охраной, что сопровождала нас в храм и сюда.
— Полностью с вами согласен, Анатолий Михайлович. — Степан несказанно обрадовался, что можно избежать всех этих ненужных хлопот по поводу вызова уже совершенно ненужного конвоя. — Рад, что наши мнения по данному поводу совпадают. Предлагаю вернуться в зал, но только давайте сначала договоримся, где и когда мы сможем более предметно обсудить оборону Цинджоу.
— Вы хотите, чтобы мы приехали к вам на «Петропавловск»? — слегка заносчиво провещал Стессель.
— На «Ретвизан» — он уже скоро войдет в строй, поэтому мой штаб переселяется на него. Но я не настаиваю на вашем визите — могу прибыть к вам и сам, только назначьте место и время. И желательно как можно скорее.
— Не стоит, Степан Осипович. С удовольствием воспользуемся вашим гостеприимством еще раз. Тем более что речь пойдет именно о помощи флота нашей армии.
— Благодарю, уважаемый Анатолий Михайлович. Прошу разрешения ответить любезностью на любезность: в котором часу вас ожидать? Назначьте, пожалуйста, время. Куда и когда подать катер?
— Ну что же вы так сразу… Я еще не решил. Думаю, что в районе полудня… С утра я отправлю к вам своего адъютанта.
— Хорошо. Будем иметь в виду, — не стал задираться Степан. — А сейчас прошу в зал — вероятно, уже подали основное блюдо.
— Я, пожалуй, откажусь, — напряженно выдавил из себя Стессель. Было совершенно понятно, что генерал здорово напуган сегодняшним покушением и хочет как можно скорее оказаться у себя дома… — Завтрашнее совещание требует подготовки. Так что мне уже и так ночь не спать…
Совершенно конкретно виделось, что спать он сегодня ночью будет. Приедет домой, хлобыстнет граммов двести водки или коньяку на нервной почве, послушает завывания Веры Алексеевны по поводу покушения на надежду и оплот России на Дальнем Востоке и захрапит только так…
— Я тоже откланяюсь, Степан Осипович, — поднялся Белый. — Благодарю за радушный прием, но действительно необходимо подготовиться к завтрашнему совещанию.
— Понимаю. Не смею задерживать. Прошу передать мой поклон уважаемой Марии Фоминичне.
— Непременно, — улыбнулся генерал. — Благодарю. Кстати, супруга просила вам напомнить наше приглашение захаживать попросту.
— Как только выдастся свободное время — обязательно загляну, Василий Федорович, спасибо!
Вслед за Белым поднялись и Кондратенко с Рейсом. Никитин был явно не прочь задержаться, но, следуя корпоративной солидарности, тоже стал прощаться.
— Пожалуй, и нам пора, Михаил Павлович, — обратился Макаров к Моласу, когда сухопутное начальство удалилось. — Пора и на «Ретвизане» обживаться, и действительно к общению с руководством крепости подготовиться. Пусть молодежь еще погуляет здесь, а наше дело стариковское. Неплохо бы выспаться суметь.
Степан не случайно выбрал именно «Ретвизан» в качестве штабного корабля. Хоть «Цесаревич» и был более удобен для того, чтобы следовать головным в колонне — его башенная шестидюймовая артиллерия позволяла развивать более мощный огонь по носовым румбам, — но именно «Ретвизан» наиболее подходил в плане управления эскадрой. Этот броненосец изначально строился в качестве флагманского, на нем были предусмотрены и каюты для офицеров штаба, и роскошный зал заседаний. Присутствовала даже телефонная связь, а вся мебель была изготовлена из металла, что здорово снижало пожароопасность в бою.
Инженеры фирмы Крампа создавали корабль как будто для моряков американского флота, они отнеслись к проектированию, применяя свои традиционно высокие требования к бытовым условиям. И русских, когда те принимали броненосец у фирмы-строителя, приятно удивило очень многое: и боевой лазарет, размещенный внутри бронированной цитадели, и обилие душевых для кочегаров, просторная прачечная и вообще огромное количество облегчающих труд приспособлений. Вплоть до электрической тестомешалки на камбузе…
— Ну что, Михаил Павлович, я уже сегодня ночую на «Ретвизане», а вас жду завтра к подъему флага с необходимыми бумагами. Надеюсь, что весь мой штаб успеет за сутки переселиться на новое место жительства.
— Думаю, что никаких проблем для этого нет, Степан Осипович.
— Лощинского с командирами канонерок и Матусевича с командирами миноносцев я вызвал к одиннадцати. Надеюсь, что нам хватит часа для предварительного обсуждения ситуации в ожидании Стесселя с остальным сухопутным начальством.
— Все зависит от состояния кораблей, — осторожно ответил Молас, — и в первую очередь от состояния их машин. Меня очень беспокоит «Сивуч»…
— Вот завтра и выясним у Стратановича, в каком состоянии его канлодка, чего сейчас об этом говорить?
Адмиралы обменялись рукопожатием и направились к своим экипажам.
* * *
Командир «Ретвизана» был заранее оповещен, что именно сегодня вечером командующий флотом вместе со своим штабом переселяется на его броненосец. Поэтому капитан первого ранга Щенснович даже не съезжал на берег — вместе со своим старшим офицером лейтенантом Скороходовым они готовили корабль к столь важному событию.
