— Прекрасный все-таки броненосец «Ретвизан», — прервал затянувшуюся паузу на мостике Молас. — Думаю, что один из лучших в мире на данный момент.
Вагонные споры — последнее дело, Когда уже нечего пить. Но поезд идет, бутыль опустела, И тянет поговорить…
Именно эта песня вспомнилась Маркову-Макарову в данный момент. Ну да — скучно: слева горизонт, справа горизонт, по курсу тоже, мать его етить, горизонт. Можно и на ют сбегать, но зачем? Картинка будет та же самая.
— А офицеры «Цесаревича» с вами бы поспорили, Михаил Павлович, — поддержал беседу командующий флотом.
— Да, наверное. У «Цесаревича» есть свои преимущества…
— Именно. И только в бою можно будет проверить, какой из проектов лучше. Не так ли?
— И то не наверняка, Степан Осипович — в бою возможны всякие случайности, вплоть до самых нелепых. Судить о корабле по результатам попадания «золотого снаряда» вряд ли стоит.
— Полностью согласен. Ну а если все-таки потеоретизировать, какой броненосец, по-вашему, лучше и почему?
Молас секунд на двадцать задумался…
— Все равно ставлю на «Ретвизана» — забронирован более полно, казематное расположение шестидюймовой артиллерии надежней башенной, да и скорострельность выше, условия для экипажа здесь лучше, хоть и на «Цесаревиче» неплохие…
— А противоминная защита? — подпустил шпильку Макаров.
— Конечно, у французов лучше, тут спорить нечего, — согласился начальник штаба, но тут же отпарировал: — Но какое это будет иметь значение в линейном сражении — артиллерийском бою?
— Кто знает, кто знает… — Степан произнес эти слова «тем самым тоном» и чуть не вставил между дважды повторенными «кто знает» «дорогой Ватсон». — У «Цесаревича», кстати, носовой и кормовой огонь посолиднее будут, не так ли?
— В залпе, Степан Осипович, в залпе, — немедля отпарировал Молас. — К тому же бой на острых курсовых углах для броненосцев малохарактерен, а вот в скорострельности башенные установки здорово проигрывают казематным орудиям, разве не так?
— Приходится согласиться. И значительно дороже к тому же, — хитро прищурился Макаров. — Михаил Павлович, извините великодушно, но мне просто нужен был «адвокат дьявола». А в целом я полностью разделяю вашу точку зрения. Но ведь могу и ошибаться, правда?
— Ах, вот оно что, — слегка смутился начальник штаба. — Не совсем честно, Степан Осипович. Но тогда разрешите и мне позволить себе маленькую месть?
— Полностью в вашем распоряжении, тем более что горизонт чист, а поговорить и поспорить с умным человеком всегда приятно и интересно.
— Благодарю. Так вот, у каждого, даже самого лучшего, корабля имеются свои достоинства и недостатки. А как вы представляете себе идеальный боевой корабль?
— Знаете, — усмехнулся Степан, — давайте поменяем «идеальный» на «совершенный», например. А то «идеальный корабль» на то и идеальный, чтобы скорости света достигать.
— Конечно, конечно. Но все-таки?
— Вы имеете в виду корабль линии?
— Именно его.
— Хорошо. Итак: несколько более двадцати тысяч тонн водоизмещения…
— Сколько? — слегка ошалел Молас.
— Вы разрешили мне мечтать, Михаил Павлович, — широко улыбнулся Макаров. — Дослушайте уже. В такую махину можно будет впихнуть весьма мощную энергетическую установку, так что узла двадцать два корабль давать должен. Пять двухорудийных башен с пушками в двенадцать дюймов, установленных в диаметральной плоскости, по две в носу и корме одна над другой и одна в середине корпуса. И никакого промежуточного калибра — только главный и противоминный — что-то около шестнадцати орудий в сто двадцать миллиметров.
— Простите, Степан Осипович, но вы придумали какого-то страшно дорогого и нереального монстра, — не удержался начштаба.
— А я еще не закончил. Надежное бронирование всех жизненно важных участков, как-то погребов боезапаса или машинного отделения, противоминная защита на уровне самых лучших французских образцов… Ну вот так, если вкратце…
— Насколько я помню, вы были сторонником вообще безбронных линейных судов.
— Мир меняется, любезный Михаил Павлович. И я меняюсь вместе с ним. Каюсь: находился под впечатлением японо-китайского сражения в устье Ялу, где именно небронированные скороходы японцев решили исход битвы. Но наша последняя баталия с противником показала, что броня в генеральном сражении, безусловно, необходима. И броня надежная. Нужно не «помазать» судно броней, а надежно защитить все его участки борта, попадание в которые чревато выводом корабля из строя или вообще его гибелью.
— Прошу прощения, ваши превосходительства, — подошел к адмиралам Щенснович. — Телеграмма с «Новика».
— Что там? — немедленно повернулся к командиру броненосца Макаров.
— Наблюдают на норде японский крейсер. Почти наверняка — «Адзума».
— Если почти наверняка — значит наверняка. Этого трудно спутать с кем-то еще в дальневосточных водах.
Силуэт броненосного крейсера «Адзума» действительно был легко узнаваем — третья труба стояла на нем в значительном удалении от первых двух.
— Передать на «Новик»: «Продолжать наблюдение. Идем к вам. Сообщать о ситуации каждые десять минут». Какой у нас ход, Эдуард Николаевич?
— Четырнадцать узлов, ваше превосходительство.
— Увеличить до шестнадцати.
— Слушаюсь! — козырнул каперанг и отправился передавать распоряжения командующего.
— Как думаете, Степан Осипович, — с сомнением в голосе промолвил Молас, — этот «Адзума» пришел сюда один или японцы перебросили к нам всю эскадру Камимуры?
— Просто с языка у меня сняли вопрос, — усмехнулся Макаров. — Только что собирался вас спросить о том же самом. Но, в любом случае, по возвращении в Артур необходимо телеграфировать Иессену о приказе сбегать своими крейсерами до Цусимы. Нужно показать нашим узкоглазым друзьям, что Японское море оставлять без присмотра для них чревато серьезными неприятностями. Однако об этом потом — вон Щенснович снова к нам спешит…
— С «Новика» передали: «Наблюдают еще три дыма. Направлением к нам».
— О типе судов не сообщили?
— Все, что передали, я вам доложил.
— Телеграфируйте: «Отходить к эскадре, не теряя визуального контакта с противником. Доклады продолжать».
— Есть, ваше превосходительство! — откозырял командир броненосца и снова оставил адмиралов наедине.
— Как думаете, Степан Осипович — «собачки» к нам спешат или сам Того с броненосцами?
— Думаю, что и те и другие. Хотя чего гадать — не пройдет и получаса, как узнаем.
— А если и сам Камимура сюда из Японского моря пожаловал? Можем и сбежать не успеть, и отбиться не способны…
