— Разворачиваются, ваше превосходительство, — не скрывал ликования Щенснович, — уходят!
— Вижу, Эдуард Николаевич, вижу, — усмехнулся Макаров. — Никакой неожиданности — попробовали бы они нахальничать дальше…
— Жаль, что не попробовали, — поддержал командующего Молас.
— Все-таки, господа, расслабляться не стоит — неизвестно, как с «Новиком», а у нас на плечах, судя по всему, сам Того с главными силами. А может, и Камимура вместе с ним… Но пока башне — «дробь!». Нечего зря акул пугать. Отогнали япошек, и ладно.
«Ретвизан» подошел к охромевшему крейсеру настолько, что стало возможным общение через рупор.
— Как дела, Максимилиан Федорович?
— Авария во второй машине. Серьезная. На ремонт требуется не менее трех часов. Могу пока давать двенадцать-тринадцать узлов, не более.
— Добро! Идем в Артур. Иметь ход десять узлов.
Броненосцы, обогнув корму «Новика», снова вытянулись в кильватер, словно организуя геройскому крейсеру почетный эскорт. Миноносцы Елисеева на этот раз шли впереди отряда, а «Баян», наоборот, следовал в хвосте отряда, приблизительно в пяти милях от основных сил, — Макаров поручил Вирену постараться разглядеть, не наблюдаются ли кроме броненосцев Того и крейсера Камимуры.
— Телеграмма от Стратановича, ваше превосходительство, — зашел в ходовую рубку лейтенант Азарьев.
— Читайте.
— «Сивуч» и «Бобр» израсходовали весь боезапас. Отходим в Дальний».
— Добро. Канонерки свое дело сделали… Михаил Павлович, не напомните, что у нас со снарядами для лодок в порту?
— Увы. Надо спрашивать Мякишева. Но Алексей Константинович сейчас в Артуре. Или Григоровича — он там же. Но подозреваю, что девятидюймовых снарядов весьма немного, если они вообще имеются.
— То, что мало, я и сам знаю, — мрачно пробубнил Степан. — Значит, мы в самом лучшем случае сможем обеспечить еще только один день огневой поддержки армии на перешейке. Причем не завтра и не послезавтра. А японцы солдаты упорные. И Фоку я не доверяю. Собьет Оку нашу оборону там, и его дивизии вырвутся на полуостров…
— Вы слишком мрачно смотрите на ситуацию, Степан Осипович. — Начальник штаба не скрывал своего удивления. — Дела ведь пока идут совсем неплохо.
— Это пока. Не мне вам объяснять, какой прохвост генерал Фок. Как только он перестанет получать поддержку от флота — запросто может оставить позиции и отступить. Может, я и излишне осторожничаю, но обязан предусмотреть самый неблагоприятный вариант развития событий…
— Понимаю.
— Благодарю за понимание. Так вот: как только вернемся в Артур, немедленно телеграфируйте в Дальний: «Возможно скорее снять с «Паллады» орудия и отправить их в Порт-Артур вместе с боекомплектом».
— Что? — ошалел Молас. — Разоружить крейсер?
— Именно. В условиях Дальнего минную пробоину в обозримое время заделать нереально, перевести крейсер в основную базу — тоже. И нельзя допустить, чтобы его пушки не приняли участия в войне. Четыре из восьми шестидюймовок мы добавим на «Баян», две на «Диану»…
— Побойтесь Бога, Степан Осипович, — вытаращил глаза начштаба. — Это совершенно невозможно!
— Почему? — улыбнулся Макаров. — Всего-то навсего слегка подкрепить палубы под местами установки новых орудий, немного поработать в плане переделки погребов…
Степан прекрасно помнил, что во время Первой мировой войны однотипная с «Дианой» «Аврора» преспокойненько несла на борту не десять, а четырнадцать шестидюймовых пушек, а на «клонов» «Баяна» умудрились впихнуть еще и третью восьмидюймовку. А насчет установки… Во время Гражданской войны что белые, что красные умудрялись устанавливать шестидюймовые орудия даже на буксиры за сутки…
«Баян» передал, что его собираются атаковать четыре японских крейсера, включая «Адзуму». Было бы глупостью не отозвать его обратно к эскадре, так что сведений о составе главных сил противника в Желтом море Макаров так и не получил. Да Того особо настойчиво и не преследовал.
В десяти милях от Порт-Артура встретили вышедшие навстречу «Петропавловск» и «Пересвет», после чего совместно вернулись на рейд. Внешний. Мало ли что — вдруг Ухтомского с утра выручать придется…
Ночь прошла нервно, но без эксцессов — японцы беспокоить стоящих под защитой береговых батарей гигантов своими миноносцами на этот раз не посмели. А к десяти утра вернулись из Печелийского залива «Севастополь», «Полтава», «Богатырь», «Диана», «Амур» и миноносцы Второго отряда.
А еще через сутки вернулся из Чифу «Лейтенант Бураков». Его командир, лейтенант Долгобородов, доложил не только о том, что радиотелеграфная станция консульства вполне свободно принимает сообщения из Порт-Артура, но и доставил пакет. В котором в том числе были приказы о награждениях за сражения в начале мая. Царь отблагодарил своих воинов воистину по-царски: командующему флотом был пожалован орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия третьей степени (аналогичный — Алексееву) и производство в чин адмирала, полного адмирала, с тремя орлами на погонах. Ну и золотой аксельбант генерал-адъютанта вдобавок. Двадцать восемь адмиралов и офицеров эскадры были награждены Георгиевскими крестами четвертой степени, в том числе Иванов, командир «Амура», Эссен, Вирен, Матусевич… Даже прапорщик Дейчман удостоился белого крестика на ленте «цвета дыма и пламени». Хоть ему это было и не по чину, но потопление японского крейсера — это потопление японского крейсера. Здесь жадничать не стоит — за такое Георгиевского креста не жалко. Вместе с чином поручика, кстати.
А уж «Владимиров», «Анн» и «Станиславов», с мечами и без, на мундирах морских офицеров закачалось столько, что встретить в крепости моряка без награды стало чем-то крайне маловероятным.
Не обошли наградами и матросов, экипаж «Новика», например, стал «крестоносцами» без исключения.
Прилетели двуглавые орлы и на плечи Рейценштейна с Виреном. И если первый так еще и не оправился от болезни, то сомнений по поводу должности бывшего (теперь уже, конечно, бывшего) командира «Баяна» не оставалось — командовать ему крейсерским отрядом. Сомнения были в другом: кого поставить вместо вновь испеченного контр-адмирала на мостик единственного броненосного крейсера эскадры? Степан решил, не мудрствуя лукаво, пойти по пути, уже проторенному реальной историей, — «Баян» принял Иванов. Тем более что его «Амуру» уже почти не оставалось работы как минному заградителю — почти весь запас больших мин в Порт-Артуре был исчерпан, и самое время установить на корабль-герой парочку шестидюймовок с «Паллады» и отправить его по морям, по волнам на вольную охоту в океан, нервировать японцев и их британско-американских покровителей. Цинджоуский перешеек держался еще две недели. Казалось, что дивизии Оку обломают об него все свои зубы, прольют море крови, но на Квантунский полуостров не пройдут. Тем более что генерал Белый прекрасно понимал важность поддержки с моря и без всяких споров выделил из арсеналов крепости сотню девятидюймовых бомб для артурских канонерок, которые сожгли весь свой боезапас во время предыдущих визитов для поддержки армии. С большой пользой для защитников Наньшаня сожгли.
