Было чертовски сложно рассчитать, в какой момент начинать реагировать на угрозу, чтобы спутать врагу карты. Даже самый нехитрый компьютер начала двадцать первого века легко программировался на вычисление приблизительного момента начала действий. Но, увы, приходилось рассчитывать только на интуицию и чувство ситуации.
— Пора! — наконец-то решил Степан. — Поднять эскадре «Четырнадцать».
Флаги немедленно взлетели до места, и на всех броненосцах и крейсерах тут же приняли сигнал флагмана, ибо этого сигнала ждали. Проворнее забегали кочегары от угля к пышущим жаром жерлам топок, быстрее завращались винты кораблей, но броненосцы — это не автомобили: не разгонишься за пару секунд, просто втопив в пол посильнее педаль акселератора. Многотысячетонные махины набирали заказанные узлы очень постепенно. Но набирали.
Адмирал Того прекрасно видел, что промахнулся, что русские броненосцы здорово прибавили в скорости, и если продолжать оставаться на курсе, то угодишь своим «Микасой» как раз под сосредоточенный огонь почти всей линии противника. То есть сначала возникла мысль, что неправильно выполнил приказ рулевой, но потом стало ясно, что эскадра Макарова идет совсем не на одиннадцати узлах. И не на двенадцати. Мысль о том, что нужно перерезать курс артурцев, ушла в небытие — срочно необходимо выходить на курсы параллельные, ну или близкие к таковым…
— Японцы поворачивают! — Щенснович с надеждой посмотрел на командующего. — Где-то на восемь румбов. Прикажете открыть пристрелку по точке разворота?
— Дистанция?
— Около сорока трех кабельтовых, — почти немедленно отозвался старший артиллерист броненосца.
— Тогда не стоит — «горячий коридор» устроить не получится, не успеем и зря разбросаем снаряды. А вот по «Микасе» начинайте пристреливаться. И передайте остальным, чтобы разбирали цели.
Забабахали по японскому флагману три носовые шестидюймовки левого борта, потом к их голосам присоединил свой рык «Цесаревич», нащупывающий дистанцию до «Асахи», «Победа» начала пристрелку по «Сикисиме»…
Есть две стратегии ведения огня по врагу при бое в линии. Можно стараться сосредоточить стрельбу всех своих кораблей по одной-двум целям — тогда эти цели будут засыпаны огромным количеством снарядов, с очень невысокой, правда, точностью, ибо поди разбери в мешанине всплесков, где упали твои «гостинцы», а где твоих товарищей по строю — корректировать огонь крайне затруднительно. Однако срабатывает закон больших чисел, и в противника все-таки попадает значительное количество стали и взрывчатки, и очень велик шанс вывести из строя вражеский флагман (а сосредоточение огня применяется, как правило, именно по флагману) в достаточно короткие сроки. Но это палка о двух концах — сосредоточив огонь на одном корабле, ты оставляешь необстрелянными другие. То есть они будут бить по тебе практически в полигонных условиях. Спокойно стрелять, наблюдать результаты своей стрельбы, вносить коррекцию в новые установочные данные для своих пушек и снова стрелять. Более точно. Никто и ничто им при этом не мешает…
Второй вариант — вести стрельбу по индивидуально выбранной цели.
Можешь почти не сомневаться — каждый всплеск напротив корабля противника — твой. Вноси корректировку, господин старший артиллерийский офицер, и продолжай всем бортом…
Фатальных повреждений врагу, может, и не нанесешь, но жизнь ему осложнишь однозначно. И точность его стрельбы тоже не возрастает от постоянных попаданий, пожаров, выбитых орудий, оптики и прочего. В первую очередь под «прочим» подразумевается экипаж корабля. Тот самый, что измеряет дистанцию, стреляет из пушек, подносит снаряды, передает команды с помощью горна, барабана или флагов… Командует, в конце концов.
Степан сделал ставку на второй вариант. На индивидуальную стрельбу каждого броненосца. Но имелось одно исключение: «Ясима». По этому «слабому звену» японской эскадры открыли огонь и «Пересвет», и «Петропавловск». «Севастополь» взял под обстрел «Ниссин», а «Полтава» — «Адзуму». «Якумо» оставался необстрелянным, а на предмет японского последнего корабля боевой линии командующий флотом изначально инструктировал Рейценштейна:
— Николай Карлович, вам дается полная свобода действий. Место крейсерского отряда во время генерального сражения возле хвоста колонны броненосцев. При завязке сражения вам с большими крейсерами предлагается атаковать концевой корабль противника — это очень поможет основным силам. Если его будут прикрывать легкие крейсера — рубитесь в первую очередь с ними. Решайте сами, на то вы и адмирал — я буду связан боем с главными силами Того.
Можно было сразу со значительной степенью вероятности предсказать, как будут развиваться события в хвосте боевых линий. Сначала, конечно, крейсера Рейценштейна атакуют связанную боем «Асаму», а потом ей на выручку прибегут «собачки», и придется заниматься ими. Но главное, что в дебюте боя один из броненосных кораблей японцев подвергнется весьма серьезной артиллерийской атаке, что будет очень полезно для перспективы всего сражения.
Эскадра Того уже прошла точку поворота и тоже, после недолгой пристрелки, обрушила всю мощь своего огня на русские корабли. Японский адмирал был верен себе и весь огонь сосредоточил по кораблям, несущим адмиральские флаги: первые три его броненосца били по «Ретвизану», «Ясима» — по «Пересвету», а броненосные крейсера — по «Петропавловску».
Флагманским кораблям Макарова и Ухтомского приходилось лихо, водяные фонтаны вздыбились у их бортов сплошной неопадающей стеной. И попадания тоже последовали. Но «Ретвизан» свою порцию японских ударов выдержал без особых последствий — и забронирован корабль был получше остальных, и гореть на его борту особо нечему, да и остальные русские броненосцы здорово помогали своим огнем, прикрывая флагман и не давая никому стрелять по нему в спокойных условиях. Так что, несмотря на сосредоточение по нему огня трех броненосцев, потери оказались в первые двадцать минут совершенно несерьезными — восемь матросов ранено и один убит. А серьезные повреждения получили как раз японцы. Лучшие стрелки Тихоокеанской эскадры «Полтава» и «Севастополь» кроме шестидюймового града засадили по паре снарядов главного калибра в своих визави. И если на «Адзуме» обошлось пожаром в кают-компании и уничтожением шестидюймового орудия правого носового каземата вместе со всем расчетом, то на «Ниссине», во-первых, снесло половину второй трубы, а во-вторых, разрыв двенадцатидюймового снаряда на мостике лишил (безвозвратно лишил) Японию еще шестерых офицеров военно-морского флота. И девятерых матросов в придачу.
Замыкающий японский кильватер «Асама» тоже не остался без внимания: Рейценштейн, помня указания командующего и штабные игры, немедленно, как только эскадры легли на боевой курс и начали пристрелку друг по другу, стал выстраивать свои крейсера в пеленг на левой раковине «Полтавы». Первым шел, естественно, «Баян», за ним «Аскольд» и последним «Богатырь» Такое построение позволяло весьма эффективно обрабатывать огнем с кормы идущий последним крейсер японской линии.
— Начинайте, лейтенант, бог в помощь! — Лицо начальника крейсерского отряда просто дышало азартом.
