Выглядел сейчас контр-адмирал ну просто очень импозантно. Прямо как в еще не написанной песне: «Голова обвязана, кровь на рукаве…»
В развязке предыдущего боевого эпизода японский восьмидюймовый фугас разорвался на мостике прямо перед боевой рубкой. Внутрь влетело совсем немного осколков, но одним из них все-таки «пригладило» адмирала по голове. Вскользь, но на пару минут Ухтомский сознание потерял. Рулевому и старшему штурману «Петропавловска» прилетело посерьезнее: у первого осколок в животе, а второму пробило грудь навылет.
— Начинайте пристрелку, лейтенант!
— Ждал только вашего приказа, ваше превосходительство, — весело отозвался старарт Кнорринг и немедленно забубнил в телефон необходимые данные.
Грохнула носовая шестидюймовая башня, грохнула кормовая, вслед за ними ударила оставшаяся пушка из каземата…
— А хорошо легло, Любим Николаевич! — чуть ли не восторженно прокомментировал первую серию командир броненосца. — Думаю, что можно переходить на беглый. И главным калибром тоже.
— А вот и наш оппонент отвечает, — флегматично прокомментировал Ухтомский вспышки на борту «Ясимы». — Посмотрим, как у них…
Японские снаряды тоже взрыли волны не особенно далеко от борта «Петропавловска», а огонь постепенно разгорался по всей линии: загрохотали бортами как «Севастополь» с «Полтавой», так и противостоящие им «Ниссин» и «Адзума». Эссен и Успенский, казалось, хотели все-таки окончательно выяснить, чей броненосец является лучшим стрелком Тихоокеанского флота. Оба корабля открыли ураганный огонь по своим визави. По «Полтаве» при этом сначала открыл огонь и «Якумо», но вступивший ей в кильватер «Пересвет» немедленно показал, что отвлекаться не следует, а очень даже стоит побеспокоиться о собственном «здоровье».
Рейценштейн не стал пристраиваться со своим отрядом за броненосцами — у него имелась другая цель для атаки. «Баян», обрезав хвост своей эскадры, повел за собой «Аскольда» и «Богатыря» вслед за «Читосе». Не для того, чтобы догнать и утопить, а для того, чтобы отрезать крейсерский отряд Того-младшего от основных сил. Трое резали курс шестерым. И шестеро не посмели «решительно возразить». Не из трусости, просто любой из трех артурских крейсеров был сильнее пары своих японских оппонентов. Снова бой крейсеров закипел в стороне от того места, где выясняли отношения броненосные корабли. А там в кильватер, ведомый «Ясимой», уже вписывались «Микаса» и «Асахи», и «Пересвету» грозили серьезные неприятности — пока все шло для него неплохо в перестрелке с «Якумо», но если и два этих гиганта обратят на него свое двенадцатидюймовое внимание (а им стрелять больше и не по кому), то долго не продержаться… Правда, в самом скором времени в драку должны были вмешаться три броненосца Макарова, но успеют ли?..
* * *
События последних полутора месяцев здорово проредили состав отрядов эсминцев и миноносцев первого класса в эскадре Того. В последнее время стало весьма чревато отправлять под Порт-Артур свои отряды истребителей — у русских их там было больше. Поэтому командующий Объединенным флотом отобрал у Камимуры не только «Адзуму» с «Нийтакой», но и Пятый отряд истребителей.
С самого начала сражения двенадцать, наверное, лучших представителей своего класса в мире держались на левой раковине своих броненосных кораблей, благоразумно не пытаясь ввязываться в «битву титанов». Но теперь Того увидел реальную опасность — Макаров угрожал своими броненосцами обрезать хвост японской колонны. Этого допустить было нельзя, и на мачту «Микасы» взлетел сигнал своим минным силам атаковать неприятеля на встречных курсах. Молодые капитан-лейтенанты, стоящие на мостиках японских миноносцев, немедленно повели свои стремительные корабли навстречу «Ретвизану». Они, конечно, не особенно надеялись попасть миной в какой-то из русских броненосцев, даже просто приблизиться на разумное для выстрела расстояние шансы имелись ничтожные, но, во-первых, и задача ставилась именно заставить противника отвернуть, а во-вторых… А вдруг повезет? Вдруг замешкаются и не успеют повернуть и обрушить на атакующих свой грозный бортовой огонь?
— Просто как по заказу, — усмехнулся Макаров, когда «Ретвизан» вышел на траверз «Ясимы». — Нас заставляют отвернуть, господа, — придется «подчиниться». Отсигнальте: «Поворот последовательно на пятнадцать румбов».
Корабли стремительно разносило на контркурсах, и разворачиваться «на пятке» флагман артурской эскадры стал, уже проскочив идущий вторым во вражеском кильватере «Ниссин». По нему же немедленно загрохотали орудия правого, почти не стрелявшего сегодня борта. Маневр адмирала повторили «Цесаревич» с «Победой», и невезучий «гарибальдиец» оказался поставлен в два огня: с правого борта по нему лупил «Севастополь», а с левого еще три броненосца. Пусть этот ад длился всего десять минут — пройдя траверз «Ниссина», корабли Макарова стали аналогично обрабатывать «Ясиму», но и за этот небольшой промежуток времени флагман адмирала Мису успел схлопотать дополнительно три снаряда калибром в двенадцать дюймов и один в десять. Это не считая полутора десятков более «скромных» шестидюймовых. Что, впрочем, было уже неважно: «привет» из носовой башни «Цесаревича» прошиб стодвадцатимиллиметровую броню элеватора подачи восьмидюймовых снарядов и зарядов к ним. Одолеть вторую стенку энергии не хватило — пришлось отскочить от нее, немного «подумать» и продемонстрировать мощь тех килограммов взрывчатки, которые принес с собой. Ударило и вверх, и вниз. И в башню, и в погреба. Центнеры порохов мгновенно превратились в раскаленные расширяющиеся газы, которые не хотели признавать никаких преград в стремлении заполнить собой все окружающее пространство…
На самом деле броненосному крейсеру здорово противопоказано долго находиться под огнем броненосца — в конце концов, двенадцать дюймов найдут лазейку в какую-либо «святая святых» корабля, туда, куда вход им категорически запрещен. «Ниссин» и без данного «золотого снаряда» наполучал уже таких дырок, что до Чемульпо гарантированно не дошел бы, взрыв под кормовой башней только сократил агонию крейсера…
— Взорвался! Тонет! — не смог сдержать эмоций лейтенант Овандер, когда из потрохов второго мателота японской линии выбросило огнем и дымом.
— Вряд ли это наша заслуга, Александр Эдуардович, — скептически процедил Эссен. — Макаров тактически сыграл здорово — вот и результат. Хотя и мы тоже внесли свою лепту в истребление еще одного вражеского корабля.
— По какому стрелять теперь, Николай Оттович? «Ясима» или «Адзума»?
По «Ясиме» бил «Петропавловск», на нем же сосредотачивали огонь броненосцы Макарова, выходя в голову и отжимая вражеский головной вправо. Там все ясно. Но солнце уже готовилось нырнуть за горизонт — необходимо было до заката обеспечить еще одному японскому кораблю линии невозможность дожить до завтрашнего утра.
— Огонь по первому, — после секундной паузы приказал Эссен.
Капитан первого ранга Сакамото прекрасно понимал, что его кораблю до Чемульпо не дойти — когда тебя избивают пять — ПЯТЬ! — броненосцев с двух сторон, то только успевай получать доклады о повреждениях. Толстенная броня цитадели пока держала любые попадания, не пускала вражеские снаряды к машинам, котлам, погребам боезапаса. Но попадало-то не только в нее — рвало вдребезги и пополам небронированные оконечности, пробивало относительно тонкую защиту казематов, курочило трубы, выкашивало осколками расчеты палубных орудий, да и сами орудия не щадило…
