Макаров получил возможность использовать всю мощь своего огня даже в большей степени, чем адмирал Того сотворил аналогичное в реальном Цусимском сражении, — если там японские броненосцы или крейсера скоротечно проходили перед русским флагманом, обрабатывая его огнем, то сейчас благодаря именно небольшому преимуществу в скорости «Ретвизан», «Цесаревич» и «Победа» с одного борта и «Петропавловск» с «Севастополем» с другого держали «Ясиму» в «огневом мешке» достаточно долго. Результаты не преминули воспоследовать. Японский броненосец здорово сел носом, и волны уже перекатывались через его бак. Но солнце уже решительно заявило о своем отказе освещать землю и море в данных широтах, поэтому артиллерийское сражение пришлось потихоньку прекращать.
— Ну и хватит на сегодня, — удовлетворенно выдохнул Макаров. — Лейтенант Развозов, начинайте свой фейерверк!
С «Ретвизана» сорвались сначала две красные ракеты (броненосцам отходить в квадрат номер два), потом две белые (крейсерам — туда же). И одна зеленая, но об этом позже…
Хорошо быть сильнее противника везде — не всегда получается. Не всегда этого нужно и хотеть. Полководцы всех мастей зачастую «жертвуют пешку», чтобы «выиграть темп».
Роль «пешки» сегодня пришлось сыграть «Пересвету» — сначала все было вроде бы по плану: вписался в кильватер «Полтавы», открыл огонь по «Якумо», но не прошло и четверти часа, как в хвост японской колонны пристроились «Микаса» с «Асахи». И у них не оказалось никакой другой цели, кроме броненосца Кроуна. Все свое двенадцатидюймовое внимание они обратили именно на него. И последовали попадания. Редкие. Меткие. Всякие. В том числе и по небронированным оконечностям — пару-тройку крупных снарядов отразил броневой пояс, но кроме разрывов на броне казематов и палубах ударило и в корму, где под ватерлинией образовалась здоровенная пробоина, и в нос, где снесло взрывом все деревянные перекрытия, которые пересветовцы соорудили, чтобы заделать дыры, полученные в первой фазе сражения.
— Смотрите — «Пересвет»! — голос сигнальщика являлся плачем.
Привлечение внимания было излишним — на мостике «Новика» и так все смотрели на сильно накренившегося гиганта…
— Зеленая!
— Ну, наконец-то! — радостно воскликнул Матусевич. — Миноносцам: «Атака. Следовать за мной!»
Макаров категорически запретил «Новику» и миноносцам ввязываться в бои с легкими и прочими крейсерами противника. Контр-адмирал Матусевич уже несколько часов скрежетал зубами, но не смел нарушить приказ командующего. А ведь как хотелось!
Теперь руки были развязаны — «зеленая ракета». Цели очевидны: «Микаса» с «Асахи» и «Якумо». «Адзумо», во-первых, далеко, а во-вторых, это последний из вражеских кораблей, которые рекомендовал атаковать Макаров — французы строили, а они пока чуть ли не единственные в мире, которые уделяют внимание противоминной защите корабля. Может, конкретно на «Адзумо» это и не так, но зачем рисковать, если имеется цель поближе?..
Форштевень «Новика» взбурлил волны и, неся на себе бурун, устремился в сторону «Микасы». Все три несерьезные пушки русского легкого крейсера открыли огонь по вражескому броненосцу. Артурские истребители следовали за своим флагманом: «Боевой», «Властный», «Грозовой», «Выносливый» и «Внимательный» слева, «Бдительный», «Бесшумный», «Бойкий», «Бурный», «Бесстрашный» и «Беспощадный» справа. Здорово мешал маневру почти неуправляемый «Пересвет», поэтому Матусевич отсигналил на «Боевой»: «Следовать за мной», а на «Бдительный»: «Атаковать крейсер».
Сумерки, наверное, самое удобное время для минной атаки на большие корабли, особенно если перед ними солнце садится за кормой миноносцев — лучи заходящего светила бьют в глаза комендоров врага, при этом освещая цели. То есть атакующие прекрасно видят генеральное направление, а противнику достаточно сложно организовать эффективный заградительный огонь. А после заката темные приземистые силуэты миноносцев крайне сложно разглядеть на потемневшей поверхности моря. Особенно если у тебя во время боя повыбило все или почти все прожекторы…
Многие из командиров артурских миноносцев уже успели опробовать залповую стрельбу минами не только в теории или на тренировках, но и в реальном бою с кораблями адмирала Катаока, так что какой-никакой опыт у них имелся. Тем более что «Новик» достаточно четко обозначил цель атаки, уперев луч своего прожектора в борт «Микасы». Себя русский крейсер при этом, конечно, демаскировал, но делалось все сознательно: при такой скорости сближения, которая имелась, вести прицельный огонь по нему было крайне затруднительно, зато этот огонь был отвлечен от выходящих на дистанцию пуска торпед эсминцев. Не стопроцентно, конечно — кое-кого зацепило с различной степенью серьезности. И если «Боевой» и «Выносливый» отделались небольшими повреждениями от трехдюймовых снарядов, то «Грозового» «приласкало» по полной программе — японский фугасный ударил своим разрывом прямо в левую скулу истребителя и выворотил здоровенный кусок борта. Это на полном ходу. Сразу стало понятно, что лейтенант Бровцин со своим миноносцем не только не сможет поучаствовать в атаке японского флагмана, но вряд ли даже доведет корабль до Порт-Артура.
Зато остальные уже выходили на рубеж атаки. В четырех кабельтовых от «Микасы» уже здорово побитый «Новик» отвернул, предварительно выстрелив своими минами. Без особой надежды на попадание… Но свою задачу он выполнил — кавторанг Елисеев выпалил в небо желтую ракету, и запшикали огнями выстрелов минные аппараты на оставшихся боеготовыми миноносцах отряда. Восемь торпед вспузырили своими винтами волны, ища борта вражеских кораблей.
Две в этом преуспели — ударило взрывом сначала в носовой оконечности «Микасы», а потом рвануло и посередине корпуса. Данного издевательства не смог вынести даже такой совершенный корабль, как флагман Объединенного флота, — менее пяти минут потребовалось для того, чтобы броненосец лег на борт. И еще через семь только покрытое водорослями и ракушками днище гиганта возвышалось над волнами. Умирал, наверное, сильнейший корабль своего времени, даже в английском флоте имелись только сравнимые. И в русском. Три. Два из которых и подготовили сегодня гибель «Микасы». Почти со всем экипажем. Лучшие комендоры, лучшие гальванеры, лучшие дальномерщики и прочие «лучшие» специалисты японского флота сейчас, в лучшем случае, отплывали подальше от борта своего гибнущего корабля, а большинство из них даже в воду прыгнуть не успели…
А лучшие кочегары и машинисты вообще не имели никаких шансов на спасение, как и все, кто находился на момент взрыва русских мин под броневой палубой. Их «мир» просто зверски встряхнуло, перевернуло, все, что не было закреплено, поползло и посыпалось, куроча на своем пути человеческую плоть. Но те, что умерли в этот момент, могли еще благодарить судьбу за относительно легкую смерть — им не пришлось, уже находясь на дне вместе со своим броненосцем, добирать последние вдохи воздуха в своих отсеках…
* * *
«Новик» пребывал в состоянии нокдауна — он за время атаки успел схлопотать три только двенадцатидюймовых снаряда: первый разорвался на волноотбойнике, осколками и ударной волной полностью выведя из строя расчет бакового орудия. Второй раскурочил носовую трубу, а третий близким разрывом взломал борт в районе носового минного аппарата — благо что торпеда из него уже вышла… Еще несколько шестидюймовых прогулялись по борту и палубе, но от их разрывов и пробоин ничего фатального не приключилось.
