Я вышел из дома. Сосало под ложечкой. Лишь теперь соизволил пристальнее вглядеться в Тартуское шоссе. Трамваи стояли, где попало, как и машины. Некоторые из них влепились в стоящие перед ними, но, судя по всему, не на скорости. Скорее, это похоже на дружескую встречу заднего с передним. Один Опель с финскими номерами уткнулся в дорожный знак. Заглянул в салон. На переднем сидении раскрытая карта Таллинна, сзади пустые детские сидения, между ними две потрепанные куклы Angry Birds. Прошел мимо младенческой коляски. Вернулся. Осторожно отстегнул полог. Пусто. Одна лишь погремушка с обсосанным кончиком. Взял ее, потряс и вздрогнул. Какой громкий звук! Огляделся. Нереальная тишина, словно находишься в вакууме. Прислушался. Хотел прикрыть глаза, но почему-то не хватило духа. Обуял смертный ужас. Город есть, дома есть, трамваи и машины есть, а звуков нет. Снова взял погремушку и тихонько пошевелил ею, так, что смог различить даже перемещение отдельных горошин. Постепенно наращивал темп, крутясь при этом на все 360 градусов. Треск нарастал, где-то в недрах глотки родился низкий звук «Аааааааааа…». Я поднял пластмассовую игрушку над головой, все интенсивнее размахивая ею. «АААААААА…». Голос набирал силу и больно распирал грудь, словно вешние воды, стремящиеся снести плотину. «АААААНА-А-ПОООМОЩЬ!».
И вновь тишина. Нонсенс. В таком безмолвии запросто можно чокнуться. Сунув погремушку в карман, я затопал дальше. Хоть какой-то звук.
Для разнообразия шагал по проезжей части дороги, но все же изредка поглядывал назад. Упорный оптимизм светофоров казался только что не смешным. Если во всем мире вдруг прекратится жизнь, где-то обязательно найдется какой-нибудь бравый и самоотверженный светофор. Порядок должен быть, черт его побери.
Это навело меня на мысль об электричестве. Может, стоило бы позвонить на Нарвскую электростанцию? Наверняка там перед главным пультом управления клюет носом какой-нибудь сонный техник, которого, как и меня, несправедливо обошло стороной тотальное исчезновение. Отыскал в интернете номер энергетической фирмы, но, позвонив туда, вновь вынужден был выслушивать эту механическую музыку, примитивная и бесконечно повторяющаяся мелодия которой уже через минуту-другую лишается всей своей фальшивой бравурности, погружая тебя в липкую черную меланхолию. Почему музыка? Почему бы не литература? Я готов выслушать полное собрание сочинений Таммсааре, раз вы не желаете обслуживать меня. Но прошу, только не надо измываться надо мной при помощи этого романтичного саксофона.
6 июля
Взвесив сложившееся положение, я решил временно переселиться в торговый центр Ülemiste. Переселение – это, пожалуй, сильно сказано, но, во всяком случае, сегодня я прибыл сюда с лэптопом, мобильником и велосипедом. Понятия не имею, как долго это продлится. Наверняка скоро они все же вернутся. Надеюсь, что очень скоро.
В центре видимых изменений не было. Гостеприимно распахнувшись, входные двери продемонстрировали свою широченную улыбку. Я не стал упираться, прошел, и двери закрылись у меня за спиной. Я очутился в брюхе кита.
Свет был повсюду, галопировали эскалаторы, как сбросившие наездников кони, два этажа, под завязку набитые товарами со всей планеты, терпеливо ждали осуществления сделок купли-продажи, как ждут женихов юные девственницы. Я обнаружил, что забыл дома кошелек. Так что здесь эта свадьба для меня отменяется, к сожалению.
Потопал в Rimi. Пиццы уже не выглядели товаром первой свежести. Хлеб и булки утратили обычную угодливую мягкость, показывая для разнообразия более твердые грани своего характера. Я прошел в подсобные помещения, где наткнулся на гигантскую кухню. Отыскал самую маленькую кастрюлю, которая все равно оказалась слишком большой, и поставил ее на плиту. Принес из торгового зала сметану и пачку пельменей. Их я хотя бы варить умею. Наелся. Взяв парочку банок Red Bull, поехал наверх в мебельный салон. Нашел кровать с подходящим для себя матрасом, растянулся на нем, открыл лэптоп и вздремнул.
Интересно, сколько мне придется вот так, в одиночестве жить здесь? Неделю? Дольше? К телефону я больше не прикасался. От этого количества звонков без ответов может съехать крыша. Послонялся по магазинам. Сменил рубашку, белье и носки. Позавчерашние кроссовки были еще вполне свежими. Грязное белье кинул в мусорник. Опробовал все рулы, но, положа руку на сердце, ни одна по– настоящему не воодушевила. Зашел в Euronics, где прихватил DVD-проигрыватель и самый большой LED-экран, затем набрал в Jysk’е охапку подушек, в Rimi загрузил тележку экзотическим пивом и двумя десятками пачек чипсов, а также приволок за собой ближайшую стойку на колесах с кассетами. Осмотрел футляры фильмов со скидками. Главным образом древняя бодяга, о которой я и слыхом не слыхивал. Открыл банку пива Corona и вставил одну из кассет с Томом Хенксом в главной роли. Оказалось, что герой фильма, работавший в одной курьерской фирме, выжил в авиакатастрофе и очутился на необитаемом острове, где ему пришлось начать жить практически без ничего. Единственным его товарищем был волейбольный мяч, которого герой назвал Вильсоном. Прошло четыре года, прежде чем Хенкс смог вернуться к людям.
Четыре гребаных года…
7 июля
Надо что-то делать. Как поступает нормальный молодой человек, в один прекрасный летний день обнаруживший, что находится в пустом городе? Отправляется на поиски живых существ. И уже не важно – ему подобных или совсем других. Полное одиночество человеку чуждо. Он просто не может быть один, вот не может и все тут.
Запихал в рюкзак (Sportland) двухлитровый Sprite (Rimi), четыре Snickers’а (R-Kiosk) и бинокль (какая-то лавочка охотничьих принадлежностей с затейливым названием) и прыгнул в седло. Спустился по Тартускому шоссе к центру. То и дело тормозил и прислушивался. Все звуки, похоже, исходили только от меня. На перекрестке с улицей Лийвалайя встал посреди дороги, бросил взгляд налево, затем направо, взглянул вверх и заорал во всю глотку: «СТО-ОКМАНН!!!». Не знаю, на что я надеялся. Что из-за какого-нибудь угла выползет рассерженный бомж и, прижав палец к губам, потребует замолчать, расшумелся, мол, кретин, не видишь что ли, все спят?
Поехал мимо Kaubamaja. Створки стеклянных дверей похотливо распахивались, словно челюсти плотоядного растения. Заглянул внутрь. Работал эскалатор, из динамиков бархатный женский голос зазывал на третий этаж, где можно познакомиться с новыми тефлоновыми сковородками. Но это было совсем не тем знакомством, в котором я сейчас нуждался.
Автоматически открылись двери и в Swissotel’е. Слез с велосипеда и зашел в просторный лобби-бар, крикнул с надеждой в голосе: «В здании заложена бомба!». На стойке бара стоял недопитый стакан с пивом, в нем плавала дохлая муха.
Поехал дальше. В одном из троллейбусов увидел открытые двери. Вошел, заглянул за каждое сидение, в кабине водителя долго жал на скрипучий сигнал – ничего.
Ворвался в контору Swedbank’а, ударом ноги опрокинул аппарат электронной очереди, прыгнул с ногами на кресло, чтобы отовсюду было видно, и угрожающе проорал: «Это ограбление!». Но никто не отреагировал. Перескочив через ближайший стол теллера, попытался открыть ящик с деньгами. Проклятье, заперт,! Поковырялся ножницами, попробовал открыть дыроколом. Какого черта, для кого вы держите эти сраные деньги? Совершенно бессмысленное скопидомство. В конце концов, схватил стул и лупил им по ящику до тех пор, пока тот не вывалился, и на пол в большом количестве посыпались разноцветные бумажки. Подобрав, сколько смог, посмотрел прямо в камеру видеонаблюдения и повторил: «Ограбление!». Тишина. Почувствовал, что на моем лице, да и во всем облике, невольно появляется умоляющее выражение. «Ну, правда же, ограбление!». Глазок объектива безучастно следил за мной. Как деньги, так и налетчик оставили его совершенно равнодушным. Я шмыгнул носом и в отчаянии признался прямо в камеру, что живу в торговом центре Ülemiste, и если они захотят меня арестовать, то днем я, скорее всего, брожу по дому, зато ночью меня всегда можно найти на втором этаже в водяной постели мебельного салона. На всякий случай продиктовал им номер своего мобильника. Идя к выходу, чуть было не выбросил деньги, но, к счастью, в последний момент сообразил, что роль грабителя надо сыграть до конца. Налет должен оставаться настоящим налетом. Просто так, по пустяковому поводу полиция и ног со стола не спустит.
