Он скользил по мне похотливым взглядом! Я невольно съежилась. Только этого еще не хватало!
– Я допью потом, – сказала я, ставя кружку на топчан.
Он пожал плечами и захлопнул дверь. Пить хотелось по-прежнему, но хлебать это пойло было выше моих сил. Я задумалась. Мне нужно быть очень осторожной, чтобы мой тюремщик не заметил ничего подозрительного. К тому же не забывать притворяться слабой девушкой, лишенной всяких сил и энергии. Тогда его можно будет обвести вокруг пальца. Если, конечно, получится, прошептала я пересохшими губами. Поморщившись, я взяла кружку и отпила. Потом сделала глубокий вдох, пытаясь представить, что пью нормальный чай. Потом еще глоток…
Прошло три дня… Все это время я находилась в странном отупении: мои мысли путались, и я ни на чем не могла сконцентрироваться. Неудержимо хотелось спать и было ужасно холодно. Холод пробирал до печенок. Я ложилась на раскладушку, накрывалась тулупом и засыпала. Я, наверное, заболела, мелькало в голове. Я пощупала лоб: жара не было.
И однажды в промежутке между сном и явью меня осенило: мне подсыпают снотворного, и поэтому я вся такая сонно-тупая и бездумная.
На следующий день я не стала есть кашу и пить чай. Я вылила их на пол в углу и тщательно смешала с землей. Через какое-то время в голове наступило просветление: я снова обрела способность ясно мыслить. Я подошла к двери и прислушалась, потом прильнула к щели. Сереги нигде не было видно. Но он мог находиться и где-то рядом, просто не попадая в мое поле зрения. Но проверить это не было никакой возможности. Я снова взяла в руки лопату. В памяти возник «Граф Монте-Кристо». Я уже не помнила, сколько времени он делал подкоп, чтобы выбраться на свободу. Кажется, лет десять, не меньше. У меня в запасе нет столько времени. Мне нужно действовать гораздо оперативнее, чем узник замка Иф.
Итак, вперед! Я обошла сарай, выбирая место, где лучше копать. И наконец нашла – у стены напротив двери. Я присела на корточки. В нос ударил запах мочи. Я забыла о ведре, которое стояло рядом. Надо сказать Сереге, чтобы он его вынес. Я поставила ведро в противоположный угол и, присев поудобнее, вонзила лопату в землю. Она была довольно твердой и копать было неудобно. Вонзаясь в землю, лопата издавала глухой звук. Он был негромкий, но все-таки я нервничала, что его можно услышать, если приложиться ухом к входной двери. Наверняка Серега иногда подходит к сараю и прислушивается, как я там. Или он на все плюнул и отсиживается где-то неподалеку? Я копала, поминутно останавливаясь и замирая: не подошел ли к двери Серега.
Неожиданно лопата наткнулась на препятствие: кусочки деревяшек и камней. Я погрузила руки в землю и принялась горстями насыпать ее рядом. Справа от меня образовалась невысокая горка. Посмотрев на нее, я обозвала себя законченной идиоткой и человеком без мозгов. Серега мог войти в любой момент и увидеть эту горку. А я даже не приняла никаких мер предосторожности. Эту горку нужно срочно ликвидировать. Я сравняла горку с землей и подумала, что для этих целей можно приспособить ведро. Насыпать туда землю, а потом аккуратно раскидывать ее по полу. И придавливать лопатой. Правда, вряд ли Серега будет вглядываться в пол… Но лишняя осторожность и предусмотрительность не помешают.
Я увлеклась и не услышала, как раздался скрип открываемой двери. В этот момент я похолодела от ужаса. Я отбросила от себя лопату и сделала движение, как будто расстегиваю джинсы.
– Ты где? – крикнул Серега, вглядываясь в темноту.
– Я… я тут, сижу по маленькой.
– А ведро на что?
– Приспичило. Не добралась.
Серега смачно плюнул на пол.
– Тебе ничего не надо?
– Нет. – Я сидела около стены, скорчившись в три погибели, и больше всего боялась, что Серега распахнет дверь пошире и увидит лопату, которая стоит около бака. Меня сковал ужас.
Но постояв минуту-другую, бандюхай повернулся ко мне спиной, и я услышала звук закрываемой двери. Пронесло, с облегчением подумала я. Но Серега мог не уйти, а стоять около двери и прислушиваться. Поэтому я выждала минут десять и только потом вернулась к своему занятию. К вечеру была выкопана ямка примерно сантиметров семьдесят в глубину и сантиметров тридцать в ширину. Я подергала нижнюю доску. Она не поддавалась. Придется копать еще. Но это уже было рискованным делом. Стоило Сереге шагнуть в сарай, как он наткнется взглядом на эту яму. Я аккуратно прикрыла яму серой тряпкой и подумала, что надо попытаться бежать следующей ночью. В темноте мне будет легче выскользнуть из сарая. Правда, я не знала, где нахожусь. Далеко ли до города. И куда мне идти. Но это уже задача номер два. Первая – покинуть свою тюрьму.
Ночью я спала, поминутно вскакивая. Мне почему-то казалось, что за мной пришли. Сейчас меня схватят и увезут в другое место, откуда я уже никогда не выберусь. Я подумала, что мне нужно удвоить свои старания, чтобы побег удался следующей ночью. Я же не знала, сколько времени в моем распоряжении и какие в отношении меня планы у главного организатора моего умыкания.
Весь день прошел, как в лихорадке. Серега приходил два раза: днем и вечером, приносил обед и ужин. Все ту же несъедобную кашу и пойло, именуемое чаем, которые я выливала в ведро, а потом засыпала землей. Яма была уже больше метра. Я копала то лопатой, то руками. Когда я работала руками, звуков было меньше. Страшно хотелось есть, но я запретила себе думать о еде.
Когда стало совсем темно, я решила, что наступил момент действовать. Я еще раз поддела нижнюю доску лопатой. Та сильно затрещала, и я испуганно замерла. Нет, выламывать доску – бесполезное дело. Нужно копать вглубь. Выкопать такую глубокую яму, чтобы из нее можно было выбраться по другую сторону сарая. Хорошо, что сейчас темно и ничего не видно. Серега, скорее всего, где-то дрыхнет без задних ног. А мне нужно копать с утроенным старанием. Времени у меня не так уж и много. Да и силы на исходе.
Я копала с остервенением, ничего не видя и не слыша вокруг. Иногда я все-таки прерывала работу и делала паузы. Подходила к двери и прислушивалась. А потом снова принималась копать. Наконец я смогла просунуть руку в дырку. Улегшись на дно ямы, я, еще расширив отверстие, с опаской просунула в него голову. Дохнуло холодом. Через минуту мои глаза привыкли к темноте: я видела перед собой забор. Я положила руку на землю и, извиваясь как уж, наполовину выползла из сарая. Я чутко прислушивалась к каждому звуку и запаху. Вокруг была непроницаемая темнота. Даже на небе не было ни одной звезды. Темнота подо мной, темнота наверху. Я сделала решительный рывок и оказалась на свободе. Я сидела на земле, чувствуя, как от усталости и напряжения гудят ноги. Теперь мне нужно определить: куда идти, в каком направлении. А вдруг здесь по участку бегают собаки? И едва я сделаю шаг в сторону, как они накинутся на меня? От этой мысли меня замутило. Я подошла к другой стене сарая и осторожно выглянула из-за угла.
Передо мной простирался двор. В глубине двора стоял одноэтажный дом. Я пыталась найти глазами калитку, но ни на что похожее взгляд не натыкался. Я сделала глубокий вдох, чтобы унять биение сердца. Калитка наверняка за домом, но огибать дом – опасно. Серега может в любой момент проснуться и увидеть меня. Или он куда-нибудь выйдет посреди ночи, например, в туалет… Нужно попробовать перелезть через забор. Насколько было видно в темноте, забор был невысоким, деревянным. Если изловчиться, то можно без труда через него перемахнуть.
