Книга Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы, страница 10. Автор книги Николай Зенькович

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы»

Cтраница 10

Кстати, забегая вперед, скажу, что это распространенное заблуждение. У большинства людей примитивное, упрощенное представление об архивах ЦК. В начале октября в подземном переходе на Пушкинской площади меня остановил плутоватого вида гражданин и полушепотом спросил:

— Архив Кручины не желаете приобрести? Очень дешево стоит — всего пятьдесят рублей. Ксерокс. Но с оригинала. Уверяю вас…

Любопытство взяло верх, и я попросил показать товар. Я ведь лично знал Николая Ефимовича, был с ним в добрых отношениях, при встречах на заседаниях Секретариата всегда здоровались за руку, обменивались новостями. Летом вел его пресс-конференцию, которую показывали в программе «Время».

Почувствовав заинтересованность клиента, продавец уникального документа добавил:

— Плюс пятерка за риск. В качестве президентского налога.

«Архив» Кручины представлял три странички машинописного текста, отпечатанный заглавными буквами. Содержание: Компартии США — 30 миллионов долларов… Вклад КПСС в швейцарских банках — 207 миллиардов долларов… Стоимость золота партии — 800 миллиардов долларов… Доход от коммерческой деятельности КПСС за рубежом — 300 миллионов долларов в год… Расходы на гардероб Раисы Максимовны — нет, рука не поднимается воспроизвести астрономическую сумму, от которой соотечественницы сразу упали бы в обморок.

Именно таким должен был выглядеть архив Кручины в представлении лопухов: не более трех страниц и непременно отпечатанный на машинке в обобщенном виде, да еще заглавным шрифтом. Чтобы легче читать было.

В том, что передо мною подделка, не было сомнений. Я молча возвратил продавцу товар. Это ни в коей мере не смутило его.

— А дневничок Пуго не желаете приобрести? Вся правда о путче: как готовился, кто участвовал. Тоже недорого. Достоверность гарантирую. Из надежных источников — при обыске в квартире Бориса Карловича изъяли.

И тут произошло нечто непредвиденное. В переходе показался еще один продавец, который, в отличие от моего, вел себя шумно и напористо:

— Архив Кручины! Покупайте архив Кручины! Совершенно секретные сведения о финансовых махинациях КПСС!

В руках у давно не бритой личности — листки бумаги. Его мгновенно окружили прохожие. Оставив своего незадачливого продавца, подошел к его конкуренту и я. Архив Кручины здесь стоил всего червонец. И вмещался на одной страничке писчей бумаги. Самое невероятное — покупатели находились. Да еще сколько!

На обратном пути, примерно часа через два, в этом же переходе меня снова остановил вкрадчивый голос интеллигентного на вид гражданина:

— Архивом Кручины не интересуетесь? Совершенно секретные материалы. Могу предложить…

Поборов брезгливость, я взглянул на протянутый мне текст. Этот вариант состоял уже из пяти страничек. И опять тот же перечень статей расходов: наряды Раисы Максимовны, стоимость партийного золота, хранящегося в зарубежных банках, и прочие тайны. Пока я шел до станции метро «Пушкинская», мне еще три раза предлагали архивы бывшего управляющего делами ЦК КПСС.

Я подсчитал: только в тот день в разных точках Москвы мне предлагали шесть разных архивов Кручины, три варианта дневника Пуго, два варианта телефонного разговора маршала Ахромеева с Горбачевым, после которого маршал покончил жизнь самоубийством. Но верхом виртуозности и изобретательности стали списки лиц, которых ГКЧП якобы намеревался арестовать с последующим физическим устранением. Некие предприимчивые молодые люди звонили известным в сфере бизнеса деятелям и вежливо интересовались, не хотели бы они видеть свою фамилию в подготовленных путчистами списках лиц, подлежавших расстрелу. Бизнесменов сразу осеняло, какую выгоду это им сулит. Включение в список стоило сущий пустяк — пятнадцать тысяч рублей.

Изготовители фальшивок переусердствовали: скрепили списки поддельными печатями КГБ и МВД. По некоторым подсчетам, подобных списков ходило по Москве несколько десятков, а фамилий в них было около трех тысяч. И каждый из бизнесменов рассчитывал на режим особого благоприятствования от новых властей. Вот только закавыка с печатями вышла. Что поделать, сработала многолетняя установка: бумажке, не заверенной печатью, веры нет.

У меня не было претензий к ребятам из российской милиции. Откуда им знать, что архив — это не три странички, отпечатанные прописными буквами, в которых вся правда, а многие тысячи, десятки и сотни тысяч страниц самых разнообразных документов, стенограмм, справок, перелопатив которые иной раз выудишь лишь три строки, подтверждающие или опровергающие ту или иную версию. Эти симпатичные белобрысые курсанты тоже подверглись массовому ослеплению, как и все общество. Впрочем, в некорректности их не упрекнешь. Действовали они вполне грамотно, хотя, конечно, не всегда квалифицированно. Но ведь они и не специалисты по архивам!

Другое дело, насколько правомерен был личный досмотр работников ЦК. Правда, до выворачивания карманов дело не доходило, но все покидавшие здания обязаны были показывать содержимое портфелей, «дипломатов», папок. Исключений не было ни для кого. Я видел томившихся в очереди к досмотровым стойкам заведующих отделами ЦК.

По прежним меркам — невиданная картина! Хотя что там заведующие отделами. На моих глазах в хвост очереди на досмотр пристроился человек с рубиновым значком народного депутата СССР. В его руках была одна-единственная папка, и он покорно ждал, чтобы открыть ее перед милицейским сержантом. Этот человек, похоже, забыл о своем депутатском иммунитете. А ведь речь идет о члене Политбюро ЦК КПСС и недавнем первом секретаре ЦК компартии одной из среднеазиатских республик. Подав в отставку с поста руководителя республиканской парторганизации, он, будучи членом Политбюро, возвратился в Москву и был утвержден… консультантом одного из отделов ЦК. Такого не помнили даже старожилы ЦК — члены Политбюро консультантами в отделах никогда до того не работали. При Горбачеве все смешалось в цековском доме.

Люди проявляются чаще всего в экстремальных ситуациях. Глядя на растерянного, потухшего члена Политбюро, на поспешность, с которой он расстегивал молнии своей коричневой папки перед розовощеким мальчишкой-милиционером, невольно подумалось: кто бы осмелился досматривать его, народного депутата СССР, тем более что вещей у него, кроме этой одной-единственной папки, не было. Мало ли куда следует по своим делам представитель высшего законодательного органа страны!

А вот смотрите, сработал-таки генный инстинкт слепого послушания, привитый многолетней службой в партийном аппарате. В 1985 году он уехал отсюда, из шестого подъезда, в Среднюю Азию, будучи малозаметным функционером отдела организационно-партийной работы. Видно, в душе им и остался, несмотря на причастность к высшим органам партийной и государственной власти. Неужели крах партийного аппарата был предопределен и закономерен?

На такую мысль наводили и другие увиденные в тот день картинки. Честное слово, иные технические работники вели себя более достойно и независимо, нежели некоторые именитые цековские сановники. Иногда я не верил своим глазам. Неужели все это происходит со вчерашними хозяевами недоступных кабинетов? Там они держались совсем по-иному. Уверенно, с чувством собственного превосходства. Ах, начальнички вы наши родимые, если бы вы взглянули на себя в тот момент со стороны…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация