– И куда мы теперь? – спросила я.
– Домой. – И он крепко стиснул мою ладошку.
А вскоре мы вообще уехали из Алушты. И больше к морю не ездили. Только пару раз в Прибалтику. А потом, когда грянула перестройка, мы уже отдыхали либо на нашей даче, либо в коттедже у Ритки Лебедевой.
Я забыла о своем давнем кратком отдыхе в Алуште, а сейчас почему-то вспомнила об этом. Потом Алушта мне часто снилась, но уже полувымышленной-полуреальной. Город с белыми домиками, прикорнувшими в горах, как ласточкины гнезда. Потом и эти мимолетные воспоминания стали уходить из памяти, сны прекратились, и я совсем забыла о своем детском отдыхе, как и о многом другом.
Я уже не надеялась воскресить в памяти город, в котором была так недолго, но хотела, чтобы он, по крайней мере, не разочаровал – город из моих детских снов.
* * *
В Алуште мы разместились в двухкомнатной квартире на первом этаже пятиэтажного дома, который давно не ремонтировали. Он был окрашен бледно-желтой краской, облупившейся местами, и поэтому дом выглядел как недотепа-отдыхающий с облезшей кожей, который обгорел на солнце в первый же день. Окна квартиры выходили в палисадник, где росли виноград и абрикосовые деревья. И еще роскошные кусты черники, каких я раньше никогда не видела.
В первый же день мы произвели рекогносцировку местности и, убедившись, что вокруг никого нет, подняли с земли палки и стали сшибать абрикосы, заманчиво выглядывающие из зеленых листьев. При удачном попадании абрикосы с глухим стуком падали на землю, и Кристи подбирала их, запихивая в карманы.
– Не испачкаешь карманы? – спросила я. – Лучше складывай их на землю в одно место. А потом мы заберем их домой. А лучше клади на подоконник.
Я открыла окно нашей квартиры и провела рукой по подоконнику.
– Тащи их сюда.
Спустя какое-то время на подоконнике выросла горка абрикосов. Но при очередном запуске палки я не рассчитала силы, и она упала прямо на асфальтовую дорожку перед тучной женщиной в белой панаме, коротких бежевых шортах и ярко-розовой футболке, обтягивающей обвисшую грудь и живот.
– Хамы! – взвизгнула женщина. – Совсем с ума сошли!
Мы с Кристи дружно присели в кустах, надеясь, что там нас никто не увидит. Но нам не повезло. Через пару секунд кусты раздвинулись и показалась ухмыляющаяся физиономия мальчишки лет десяти.
– Баб! Они тут сидят.
– Извините, пожалуйста, – сказала я, выходя из кустов. – Это я нечаянно. Дочке захотелось абрикосов, вот я…
– Для этого есть рынок.
– Мы только что приехали…
Она окинула меня взглядом, а потом спросила:
– Вы из Москвы?
– Да.
– Я тоже.
Так состоялось мое знакомство с Лидией Семеновной, с которой мы стали ходить вместе на пляж, карусели и прочие курортно-увеселительные места, потому что ее внук Витя стал лучшим другом моей дочери. И мне приходилось терпеть ее компанию, бесконечные разговоры о двух дочерях, муже-алкоголике, кризисе и собственных болячках. Шел пятый день нашего отдыха. Борис звонил каждый день, и я старалась говорить с ним беззаботно-веселым тоном. Борька же, напротив, был мрачен, разговаривал нервно и отрывисто. Я даже не спрашивала, как его дела. По тону и так все было ясно. На все мои вопросы, когда он приедет, Борис отвечал неопределенно: «Скоро».
Даже сейчас, лежа на пляже, я не могла выбросить из головы Борьку и его проблемы.
Солнце припекало все сильнее. Я надвинула шляпу на лицо и раскинула руки шире. Это называлось загорать, или на санаторно-курортном языке – «принимать воздушные ванны». К этому делу надо было подходить умеючи. Дилетанты обгорали сразу, не рассчитав собственные силы; ярко-розовая кожа пузырилась и облезала неровными слоями. Им приходилось на некоторое время покидать ряды загорающих, прятаться в тени или прикрывать плечи махровыми полотенцами.
Принадлежать к числу этих лопухов мне не хотелось. Поэтому с самого первого дня я смазывала кожу молочком для загара и лежала под солнцем не больше десяти-пятнадцати минут. Я собиралась вернуться с курорта загорелой и свежей, а не кроликом, с которого только что содрали симпатичную шкурку.
Я приподнялась и посмотрела направо: Кристина плавала в море вместе с Виктором. Она повернулась ко мне и махнула рукой. Я помахала в ответ. Лидия Семеновна стояла на берегу и чесала языком со своей очередной приятельницей. Эта дама была как пиявка и моментально цеплялась за людей.
Кристина вылезла из моря: с синими губами и вся трясущаяся от холода. Я растерла ее полотенцем и сказала, что больше купаться она не пойдет. Виктор с Лидией Семеновной ушли на обед, и мы остались вдвоем. Через какое-то время Кристина заныла. Ей снова захотелось в воду.
В море я ее не пустила.
– Хорошо, – закивала она головой. – Я буду собирать ракушки.
– Ракушки можно, – согласилась я.
Я снова легла на полотенце. Несколько раз я поднимала голову и смотрела на ребенка, проверяя, на месте ли она.
Спустя какое-то время мне захотелось в туалет. Он был в конце пляжа. Я вымыла руки в небольшом фонтанчике и вернулась на свое место. Прежде чем лечь на полотенце, я посмотрела на море. Кристи на берегу не было.
Я нахлобучила шляпу на голову, поднялась и огляделась по сторонам. Кристина исчезла.
* * *
Я сглотнула и провела рукой по лбу, пытаясь унять лихорадочную дрожь. Только успокойся, приказывала я себе. Только успокойся. Кристина куда-то отошла на минуту, это не повод для паники. Сколько раз ты ругала ее за это. Но она ребенок и еще не может полностью контролировать себя. Ее что-то заинтересовало, и она отошла в сторону. Только не паникуй. Только держи себя в руках.
Кристина не могла далеко уйти без моего разрешения. Я строго-настрого запретила ей это делать. А если ее похитили… Я не могу сбрасывать со счетов и такой вариант.
Я сделала глубокий вздох. Не надо было мне ее выпускать из вида.
Некоторое чувство успокоения внушало то, что Виктора тоже не было. Он с Лидией Семеновной уже, по моим расчетам, должен был вернуться с обеда и расположиться на пляже. Где-то они бегают вдвоем. Но как бы в опровержение моих надежд рядом со мной выросла бабушка Виктора.
– Жарко! – сказала она, обмахиваясь панамой. Виктор стоял рядом в черной бейсболке, плавках и футболке с изображением человека-паука.
Я бросилась к Виктору и начала трясти его:
– Слушай! Разве Кристина не с тобой?
Он опешил от моего напора.
– Н-нет. Мы же пошли в кафе, а она осталась с вами.
– Где же Кристина? – спросила я, ощущая, как у меня все обрывается внутри. – Где она?
Виктор пожал плечами:
– Не знаю.
