Ежели от меня придет человек, то он назовёт пароль.
— Я вас лучше подожду. Таких как вы — больше нет. А какой пароль, Михал Ваныч?
— Вы читали «Прощай оружие, Хемингэуя?», отзыв «Нет, но я смотрел экранизацию». Ответ «Ну, экранизация это уже не Хемингуэй». Запомнил?
— Так точно. Экранизация это уже не Хемингуэй.
— Молодец, пацан. Самое главное — закаляй волю. Бегай кросс на пару километров, чтоб на последних приползать к финишу. Научишься себя контролировать в самые тяжёлые последние минуты марафона — передавишь любого. Всегда помни о цели. Имей в себе стержень. Постоянно. Не будет стержня — загремишь ты со своим характером в приключения. Если нет куратора рядом, сам будь себе куратором. Не делай резких движений. Быстро следует принимать решения, но действовать надо с некоторой ленцой. Знаешь японскую мудрость: «Думать надо быстро, а если и не быстро, то не более чем за 7 вдохов и выдохов принять решение, иначе ты не самурай, а жалкий ронин»
— Михал Ваныч, а кто этот Ронин?
— Ронин-то?
Михал Иваныч впервые за встречу хохотнул:
— Ронин — это майор из ОБХСС. Ты главное — дыши, когда думаешь и считай до ста перед тем как исполнить решение. Иначе загремишь, Шурик. Провалишься. Помни об этом.
С тех пор как отрубило. Михал Иваныч не позвонил ни через две недели, ни через месяц, ни через полгода. А через год я уже числился в республиканском розыске с украденными деньгами. Как водится, быстро принял решение и тут же, не посчитав до ста, как жалкий ронин, рванул в Москву, в бега. Потом, как и предсказывал мой куратор, я «загремел».
Провалился на шесть с половиной лет.
* * *
А сегодня вот с лёгкой подачи Малявина, я просто добавил к магическому номеру единицу и в трубке пошёл вызов. С первым щелчком раздался голос дежурного.
— Слушаю вас
— Драсте. Мне бы с Михаилом Ивановичем поговорить, если можно?
— С каким Михаилом Ивановичем?
— С Полуниным.
— Нет у нас здесь такого
— То есть как нет? Вы уверены?
— Вы, очевидно, ошиблись номером
Я буквально увидел как он опускает трубку и заорал: — Нет-нет! Я не ошибся! Мне бы Михал Ваныча!
Мою овладела паника. Номер сработал, но со просто мной не хотели говорить. — Повторяю, вы не туда попали.
— Вы читали «Прощай оружие Хемингуэя»? — Что-что, извините?
— Отзыв! Какой отзыв?
Я уже понял, что попал пальцем в небо и попёр по бездорожью.
— Не знаю, о чем вы. Скажите пожалуйста, кому-нибудь угрожает реальная опасность?
— Нет-нет, вот только…
— Вы хотите что-то срочно сообщить?
— Нет, но знаете…
— Тогда до свидания.
Трубка щёлкнула и недобрый дежурный растворился.
Пройдя путь в чёрти знает сколько китайских километров, я оказался там же откуда начал. А именно — у разбитого корыта. Операция «быстрая крыша» провалилась. Денег и документов тоже не было напрочь.
Плюнув себе под ноги я медленно попёрся по адресу выданному Еленой Брониславовной Ким.
* * *
Как ни странно, заседание фокус-группы от Джонсон и Джонсон проходило ни где-нибудь в Интерконтинентали, а в небольшой аудитории ташкентского института русского языка и литературы. Сюда недавно перетащили огромный памятник Горькому. Видимо у одноименной станции метро, человек с вислыми усами Ницше начал раздражать проезжающего мимо Юртбаши. Я бы отдал многое, чтобы увидеть, это очередное кровавое преступление режима.
Горького демонтировали на одноименной площади. Как? Разобрали ли его на части или везли цельной тушкой на спине тягача предназначенного для баллистических ракет? Как выглядело прибытие Горького в институт русского языка и литературы? Какие лицо были у людей, когда его выгружали? Или это было сделано гебиским путем — глубокой ночью, с мешком на голове. Так или иначе, но добавить к этому видео правильную звуковую дорожку и получится шикарный музыкальный клип. Битва пластилинов.
Пока в комнату сползались другие групповые фокусники, я внимательно изучал каменного Алексея Максимовича. Пешков был устремлён вперёд, мощным локомотивом, вечным движением. Я почти уверен что большинство энтузиастов-швондеров устанавливающих памятники Горькому в раньше, никогда толком ни читало его книг. Многие по прочтению перестали быть швондерами, оставили в покое памятники и занялись бы чем-то полезным.
А сейчас когда дети тех же швондеров наоборот сносят памятники Буревестнику за то, что он якобы был близок к Сталину, тоже можно спросить, а вы вот лично читали его книги? Разве можно наказывать романтика за то, что он до последнего верит в красоту человеческой души?
Я тихо снимаю перед вами шляпу, дорогой Алексей Максимович! Вокруг вас пестрит жизнь города, быстро превращающегося в Восток, суетливого мегаполиса напрочь забывшего о Гулливере, рвущегося вперёд над толпою занятых повседневной мелочёвкой пугливых лилипутов.
Мой горячий внутренний диалог с каменным писателем прервала молоденькая студенточка, выбравшая служение русскому языку и литературе не в самое подходящее время. Это говорило либо о ее непрактичности либо о том, что в руслит сейчас, наверняка, самый маленький конкурс в Ташкенте. Её весенняя свежесть заставила напрочь забыть о Горьком и вообще забить на монументальную русскую литературу.
* * *
Сегодня только подготовительная встреча. Работа с фокус-группами начинается завтра, а сейчас Елена Брониславовна тестирует нас на выносливость. Отбирает истинных бойцов. Вычисляет жалких рониных. Если честно, мне тогда больше хотелось произвести впечатление на студенточку руслита, чем на нового работадателя.
Кроме меня и глазастенькой последовательницы учений Пушкина и Горького, тут был ещё один руслитовец, скорее всего, толстовец — толстый и вялый, как пеписька семидесятилетнего слона. Он все время жевал что-то вегетарианское, даже во время перевода. Очень хотелось лениво съездить ему в ухо, потом отбежать на безопасное расстояние и показать язык.
Так или иначе двух руслитовцев я уделал одной левой. Талант не пропьёшь. Я английский учу с детства, йо. Но была в той комнате ещё одна фантастическая личность. Настоящий самурай перевода. Парень в дешёвом костюме с клетчатой рубахой. Ну, знаете, если хотите чтобы я вас уважал с первого взгляда, убедительно прошу не пяльте клетчатых рубах под костюм с галстуком. Уважайте себя и окружающих.
Клетчатый был старше меня на пару лет, но с сединою на висках и сетью морщинок вокруг глаз. Точно такие же морщинки я уже видел когда-то у пешаварца Саида Аюб Хана. Остаются у тех кто по долгу улыбается. Парень был явным неудачником если до сих пор не нашёл нормальной работы, а шаландался на таких вот разовых подработках.
