Игорь сел у края стола, ему передали пластиковую тарелку с салатом оливье, налили водки, хотя он несколько раз повторил, что пить не будет, что он за рулем. Он невольно слушал разговор трех модно одетых журналисток.
— Мой мне соски, наверное, скоро открутит, — жаловалась та, у которой волосы были выкрашены синими прядями. — Как будто это радио ему. И еще лезет пальцами туда, а пальцы у него примерно как наждачная бумага. Один раз даже пытался засунуть свою противную ступню!
— Значит, не у меня одной такой! — смеялась другая, в очках, с короткой стрижкой.
— Девочки, они все животные. Мой тоже постоянно сует мне палец в задницу, — третья весело глянула на Игоря. — Я говорю ему: ты, наверное, латентный гей!
Винсент явился через несколько минут, веселый и пьяный, — он вместе с пузатым фотографом бегал в супермаркет за водкой для компании и бутылкой виски для себя. По случаю вечеринки он нарядился в клетчатые брюки и бирюзовый джемпер с треугольным вырезом, уложил свои непослушные вихры. Игорь заметил, как по лицу рыженькой Лизы скользнула гримаска разочарования, когда он уселся напротив Игоря и сразу начал задираться:
— Что мы пьем? Джус? О, какой правый, безгрешный человек! Может, ты старообрядец? У тебя такой консервативный стиль в одежде.
— Просто не хочу бросать машину, чтобы завтра не возвращаться, — пожал плечами Игорь, невольно заглядевшись на впадину ключиц и высокую крепкую шею в вырезе его свитера.
— А что ты будешь делать завтра? — пытал его Винсент, закинув руки за голову и вытянув ноги под столом так, что его подошвы коснулись ботинок Игоря. — Почему нельзя вернуться? Кто-то будет сердиться? С кем ты встречаешь Новый год?
Одна из журналисток повернулась к ним и громко спросила:
— Девочки, как вы думаете, почему все красивые парни — сплошные геи?
— Это не толерантный вопрос! — бойко отозвался Винс. — Я бы расценил его как sexual harassment.
Игорь дожевал бутерброд и поднялся. Винсент попробовал подставить ему подножку, глядя снизу вверх своими синими, в цвет джемпера, нахальными глазами. Лиза обняла Игоря, пожелала много денег в Новом году.
Он миновал пустой редакционный коридор, вышел к стойке охраны. Теперь он жалел, что поддался на уговоры и оказался в компании, где ему никто не был рад. Он чувствовал в горле отрыжку несвежей рыбы и приторно сладкого сока. Винсент влетел за ним в лифт, в узкий промежуток закрывающихся дверей. По лицу парня текла кровь.
В студии никого уже не было, менеджеры ушли. Винсент зажал рассеченную бровь салфеткой, Игорь отыскал в глубине кухонного шкафчика аптечку. Ирландец уселся в кресло в его кабинете. Пояснил, что выбежал следом за ним, хотел попрощаться, но ударился лицом о стеклянную дверь. Обычно она была распахнута.
— Я знаю, это ты закрыл дверь, чтоб я ударился в темноте. Ты ненавидишь меня, я знаю.
Он крутился в кресле, поджимая длинные ноги.
— Всегда хотел почувствовать себя начальником. Сидеть в кожаном кресле и отдавать приказы.
Игорь смочил вату перекисью водорода, вытер кровь с его лица. Рана оказалась небольшой, вокруг вспухал синяк. Журналист морщился, продолжая пьяно улыбаться. Когда Игорь заклеил пластырем ранку, Винсент прижался щекой к его животу:
— Как нежно. Ты все так делаешь?
В горле застрял комок, Игорь не мог сглотнуть. Он уже знал, что сейчас Винсент соскользнет с кресла и опустится перед ним на колени. Они оба задыхались от возбуждения. Игорь сделал шаг назад, но парень обхватил его бедра:
— Я тебя не отпущу!
Тогда Игорь просто закрыл глаза и позволил ему расстегнуть на себе брюки. Вздрогнул, чувствуя горячую мягкость его рта и языка. Винсент отсасывал со знанием дела, то убыстряя, то замедляя ритм, и сама ситуация риска — незапертая дверь — раскачивала маятник удовольствия и тревоги. В окно смотрел ночной город, вспыхивали красными огнями башни строительных кранов. Игорь сжал затылок Винсента, и он остановился, снизу поднял глаза, молочно-блестящие в сумраке. Спросил почему-то по-английски:
— Wonna fuck me?
Игорь тоже ответил по-английски, принимая правила игры:
— I will close the door.
Пока он запирал дверь и доставал презервативы из пачки, хранившейся в корешке офисного файла с образцами паркетной доски (свидетельство давнего умысла и подготовки преступления), журналист стянул джемпер, спустил до колен свои клоунские клетчатые брюки. Грудь была белой и безволосой, розовые соски набухли, в паху курчавились густые рыжеватые волосы. Член его, как маленький дирижабль, покачивался над тяжелой, крупной мошонкой.
Они долго целовались в полутьме, сплетаясь руками, вжимаясь друг в друга животами и членами. От него пахло одеколоном и сладковатым, пряным потом; рот Игоря наполнился мятной слюной. Потом Винсент повернулся спиной и, опершись ладонями о стол, подставил ему белые круглые ягодицы. Игорь вошел в него почти без усилия и начал трахать, сперва осторожно, потом уже плавно и быстро, подхватывая встречное движение, пока тот не издал хриплый горловой звук, похожий на припев ирландской песни.
«Просто секс, ничего не значит», — повторял про себя Игорь, кусая Винсента за мочку уха, чувствуя горечь на языке.
— О боже мой, какая сказка, — сказал по-русски Винсент. Игорь наконец отпустил себя и кончил, содрогаясь всеми мускулами паха и живота.
Несколько секунд они стояли, соединившись телами, восстанавливая дыхание. «Просто секс», — напомнил себе Игорь, но тут же почувствовал, как из сердцевины его души, словно из яблока, падает куда-то в желудок червь сомнения и вины.
Винсент подтянул модные трусы с широкой резинкой, не спеша застегивать ремень на брюках и надевать джемпер, словно рассчитывал на продолжение. Он улыбался румяными губами сладостно и томно, как девица с дешевой рекламы нижнего белья.
— Ты знаешь, какой ты красивый, когда трахаешься? — он добавил несколько смачных слов. — Ты просто королева. Diamond Queen of anal penetration. Повезло твоему… Is my love. Измайлов.
Игорь хлопнул по выключателю, тот зажмурился от яркого света, пьяно потряс головой:
— Зачем?..
— Откуда ты знаешь про Измайлова?
— Ничего сложного. Я репортер. Ангелина, бильд-редактор, нашла тебя. Вот.
Он тут же достал телефон и показал на экране портрет Игоря с журнальной обложки. Это была та самая фотосессия, после которой Игоря назвали «самым многообещающим мужским лицом» Санкт-Петербурга. С улыбкой Винсент полюбовался изображением:
— Ты зря ушел из модельного бизнеса. Сейчас бы на тебя кончали все гламурные девки Москвы.
В свете офисных ламп все было по-другому. Бледные руки Винсента покрылись гусиными цыпками. Помятое лицо с нашлепкой пластыря кривилось пьяной дурашливой ухмылкой. Игорь взглянул на часы. Георгий заканчивал тренировку. Нужно было успеть умыться, выключить компьютер, закрыть кабинет.
