— Никогда! Я тебя ненавижу!.. Тебе надо гнить в тюрьме! Всю жизнь! Понял!?. В камере!.. За решёткой!..
Выйдя из дома, Борис скомандовал старшему из оперативников:
— Задержанный поедет со мной, а вы — следом.
Когда полицейская машина отъехала, Елена включила магнитофон. Мужской голос запел:
Воспоминаний груз
Навеет этот блюз…
Потеряны мечты,
И сожжены мосты
Елена слушала и приговаривала:
— Подлец!.. Негодяй!.. Мерзавец!.. Получишь по заслугам!.. Будешь сидеть в тюрьме! За решёткой! Всю жизнь! До самой смерти!.. — И вдруг, как бы осознав значение этих слов, в ужасе стала повторять: — До смерти… До смерти… До смерти… — Схватила мобильник, лихорадочно позвонила Дубинскому и, дождавшись его ответа, стала умолять:
— Яков Петрович, дорогой, нужна ваша помощь, случилась беда!..
— Я всё знаю, Леночка, я слушал новости: только что передали, что он арестован.
— Яков Петрович, спасите его! Защитите!
— Девочка моя, но он — убийца!
— Да, я знаю, знаю! Но что мне делать? Я люблю этого убийцу! Всю жизнь любила!.. С самого детства! И сейчас люблю!.. Люблю!.. Люблю!..
Она продолжала взывать в трубку, а из магнитофона, всё громче и громче, заглушая её, продолжал звучать тот же блюз, только теперь его уже пели два голоса, мужской и женский:
Потеряны мечты,
И сожжены мосты.
Воспоминаний груз
Навеет этот блюз.
Неяркой лампы сеет,
Нам по пятнадцать лет…
Глава сорок восьмая
Машина Пахомова неслась по дороге. Он за рулём. Рядом Нельсон. За ними следовала машина с тремя оперативниками.
Первые несколько минут ехали молча. Потом Нельсон спросил:
— Обвинения серьёзные?
— Железобетонные, — ответил Борис.
— Ты вёл расследование?
— Я.
— Тогда верю. Так в чём же мой прокол?
— Могу объяснить. В школе это называлось «Разбор ошибок». У тебя их было несколько. Первая: «Из рук в руки», толстая газета, её не было в начале, я бы запомнил. Ты поэтому и настоял на повторном обыске, чтобы её подложить. После твоего отъезда, я стал всё перематывать назад, и меня насторожило, как ловко ты подсунул версию «сантехник», как она гладко раскручивалась и как мастерски была утоплена… Это по первому убийству. Теперь по второму: преступник должен был знать дату отлёта Григория и Елены, ведь они её не афишировали. После телефонного разговора твоей мамы с Еленой, ты это узнал. Узнал и про предстоящий ремонт. И адрес Яны ты знал — мы у неё были. Времени оставалось мало, надо было торопиться до отлёта и, главное, чтобы Яна не успела договориться с другим сантехником. Поэтому на следующий день объявление уже лежало в её почтовом ящике… Понятно, что его бросил туда твой подручный, но… Объявление отпечатано на компьютере и выпущено из цветного принтера. А мы знаем, что наш «сантехник» Интернетом не пользуется. Отправить кому-нибудь из знакомых, чтоб тот ему передал, и объявление, и Янин адрес, и указания к действию — означало расширить круг участников — это опасно. Послать по почте — потерять, минимум, три, а то и четыре дня. Поэтому ты отправил своё письмо с проводницей, просто и быстро: вечером дал — утром оно было получено.
— Ну, знаешь… Это сложно доказать.
— Оказалось проще, чем тебе кажется: мы опросили проводниц поездов Московского направления, предъявили твою фотографию — тебя сразу узнали.
— Да, с моей повязкой это не сложно. Не подумал о том, что станешь допрашивать проводниц. Недооценил тебя! — признался Нельсон.
А Борис продолжал:
— Одновременно и в Интернете появилось такое же объявление: «Опытный сантехник, специалист по джакузи»… и так далее. Ты подстраховался: вдруг Яна будет искать сантехника в Интернете. Объявление на всех сайтах, разослано из Санкт-Петербурга, интернет-кафе «Ласточка», где тебя тоже по фотографии узнали… А теперь объясни: почему сам не приехал, не передал своему сообщнику из рук в руки?
— Маме было плохо, она проходила химиотерапию, я боялся её оставить.
— Но чтобы убить Григория, ты решился её покинуть.
— Ей стало чуть лучше. Кстати, я в Москве был всего полдня.
— Знаю, мы и это проверили: утром прилетел, сделал своё дело и сразу смылся… У меня есть несколько вопросов. Ответишь?
— Конечно.
— Первый вопрос: как Амиран вышел на сантехника, точнее, как ты вышел на Амирана?
— Всё так же: рекламка в почтовом ящике и подстраховочные объявления в Интернете и в пяти центральных газетах.
— Но он мог не клюнуть на приманку.
— А это не важно — главное было навести следствие на сантехника, для этого мой подручный позвонил Амирану, я знал, что вы будете проверять его телефон.
— Ясно. Ещё вопрос: как Амиран и Григорий отреагировали на твою клоунскую внешность? Она должна была их насторожить.
— Конечно. Поэтому в подъезде я снимал парик, бороду, усы, бакенбарды и представал перед ними в нормальном виде, оставлял только тёмные очки, чтобы прикрыть свою одноглазость. Маскарад нужен был для свидетелей, которых вы потом, конечно, допрашивали.
— Понятно. Теперь последнее: эксперты спорили об орудии убийства. Возникли сомнения, сбивал с толку разводной ключ, который оба раза оставлял преступник. Кстати, зачем ты это делал? Чтобы сбить нас с толку?
— Чтобы соответствовать питерскому маньяку.
— Удар и в первом и втором случае был единственным, но смертельным, тот, кто бил, умел и знал куда! У меня возникло одно предположение, решил проверить. Помнишь, дней десять назад, в Питере, у твоего подъезда на тебя напали хулиганы?.. Это была проверка. Двое наших оперативников вызвались тебя спровоцировать — ты их обоих отключил, двумя ударами…
— Так это твои ребята?.. Жаль! Надеюсь, я их не очень покалечил?
— Мы предусмотрительно надели на них жилеты, на голове у каждого был шлем, прикрытый капюшоном. Как видишь, мы подстраховались. Но, не смотря на всё предосторожности, эти два камикадзе не сразу пришли в себя. Хорошо, что спасательная команда успела вмешаться.
— Постой, постой, это ты о тех псевдо-спортсменах?
— Почему «псевдо»? Все трое мастера спорта.
— Да ты просто Станиславский — такой спектакль поставил!
— Мне нужно было понять: способен ли ты убить человека? И я понял: да! И физически можешь, и самое главное, ты к этому и психологически готов.
— Дай мне закурить, — попросил Нельсон, — в наручниках это сложно, без привычки.
