Ему поверили.
В основании зеркально-ячеистой наклонной грани пирамиды протаял прямоугольник финиш-створа длиной в два десятка метров и высотой в десять.
– Держитесь! – скомандовал Морев.
Вертолёт нырнул со света в темноту, ударился обо что-то упруго-податливое, заскрежетал бортами о невидимые крючья или сетки и остановился, клюнув носом. Свист пропеллера смолк. Тишина обрушилась на барабанные перепонки ударом грома…
Наше время. Крепость
Сержант Тимофеев всегда жил по закону: меньше знаешь – лучше спишь. Книг он не читал, с трудом осилив в школе роман Льва Николаевича Толстого «Анна Каренина», после чего понял, что литература вообще создана для задымления мозгов, и лучше жить подальше от читающих людей, зомбированных философией умников. Однако этот психологический тезаурус не помешал ему окончить военное училище в Туле и послужить Родине вдали от её границ – в Грузии, Абхазии и Сирии, а также в Новороссии как частному лицу, согласившемуся помочь братьям по крови отстоять независимость.
В две тысячи шестнадцатом году молодого спецназовца из частного воинского подразделения «Хорс» заметили в официальных кабинетах Министерства внутренних дел, его перевели в подмосковный Обнинск, а потом и в Москву, где он и стал служить в группе антитеррора «Рысь» под командованием лейтенанта Махлина и капитана Морева, быстро сдружившись с бойцами группы.
Ко всему, что случилось с ним кошмарным вечером двадцать первого октября, он отнёсся с философским спокойствием, словно получил ориентировку на прохождение тренировочного теста, а все разговоры о пришельцах из прошлого не поддерживал в силу неразвитого воображения и отсутствия интереса к теме. Поэтому и действовал он в новых условиях абсолютно естественно и эффективно, решая возникавшие перед ним задачи в темпе реального времени и с реальной, а не виртуально-игровой отдачей, воспринимая воррихо-технику и самих переселенцев из мезозоя как врагов, которых надо было прогнать с родной земли.
Когда Турчинский, Чумак и «приблудные» Артём Бойцов и Эдуард двинулись к машине воррихо, похожей на крокодила, он только прошипел про себя: долбаны! – готовясь выполнить приказ сержанта – выстрелить из гранатомёта.
Когда Дина, засевшая слева за остовом сгоревшего «БМВ», вдруг побежала вперёд и присоединилась к группе Турчинского, Тимофеев выругался, но остался на месте. Приказа изменить дислокацию он не получил.
Именно это умение сдерживать эмоции и выполнять приказ при любых изменениях обстановки и подвигло сержанта на активные действия, когда «крокодил» и вертолёт накрыла сеточка голубых молний, их очертания начали искажаться, плыть, деформироваться, а вместе с ними волна искажений накрыла и приблизившихся бойцов, всех сразу, задев даже заборы рядом стоящих коттеджей.
Он вскочил на ноги, поднимая ствол автомата, крикнул во всю мощь лёгких:
– Парни, ложись!
Автоматная очередь легла в покатый блистер вертолёта… и ушла в сторону трассерным пунктиром, словно срикошетировала от невидимого зеркального слоя, продолжавшего деформировать очертания привычных вещей.
На его крик никто не отреагировал, подбежавшие к «крокодилу» Турчинский и его спутники продолжали двигаться в замедленном темпе, будто находились в слое невидимой воды.
Тогда он кинул на плечо трубу гранатомёта и дёрнул спусковую скобу.
Огненная стрела гранаты помчалась к колеблющей пространство конструкции.
– Ложись! – рявкнул Тимофеев ещё раз.
Граната легла точно в клювовидный нос вертолёта, но взорвалась чуть раньше, не долетев пары метров, словно и она наткнулась на невидимое препятствие, огородившее конструкцию и попавших под этот колпак людей.
Ахнуло так, будто взорвалась по крайней мере бочка с бензином!
Вспышка странного – короной! – света выхватила из темноты близстоящие дома, заборы, машины, вобрала в себя «крокодил», вертолёт, бойцов Турчинского и погасла. И перекрёсток опустел! Всё, что на нём было, исчезло!
Тимофеев сглотнул, продолжая всматриваться в опустевший перекрёсток: вместе с машинами воррихо растаяли в воздухе и люди, а на их месте в земле образовалась воронка неизвестной глубины и диаметром около двух десятков метров.
Тимофеев выдохнул матерное слово сквозь стиснутые зубы, сбросил с плеча тубус гранатомёта. Присел, ещё не осознавая, что случилась беда, снова встал.
В полусотне метров, в противоположной от него стороне, раздался крик:
– Эй, вы где?!
Сержант вздрогнул, оживая, крикнул в ответ:
– Я здесь!
Пауза длилась пару секунд.
– Кто вы?
– Сержант Тимофеев. А вы?
– Майор Летяго. Куда все подевались?!
– Сейчас узнаем, прикройте меня.
Тимофеев откинул шлем «Ратника», бесполезный в данных условиях, и начал действовать. Судьба уготовила ему новое испытание, и послушный воле организм был готов это испытание преодолеть.
Бросок от места расположения до перекрёстка занял не больше пяти секунд.
Осмотрев воронку и не найдя на её ровном дне ничего похожего на трупы сослуживцев, сержант прислушался к раздающимся то там, то здесь голосам пришельцев: они стягивали кольцо вокруг перекрёстка, – позвал лётчика:
– Майор, быстро сюда!
Лётчик не заставил себя ждать. В отличие от Тимофеева он был в лётном комбинезоне и вооружён только «калашниковым».
– Эта хреновина сработала, – торопливо заговорил Тимофеев. – Наверно, перебросила всех куда-то.
– Куда?!
– Узнаем, хорошо бы – в бункер. Надо уходить отсюда, пока нас не зажали.
– Согласен.
Они выбрали маршрут к дому Хуснутдинова и один за другим скользнули на территорию ближайшего коттеджа, не освещённую ни одним фонарём.
Сделали они это вовремя, потому что над посёлком появился вертолёт и завис точно над воронкой, освещая её прожектором, потом начал делать круги над улицами, постреливая по домам из плазменной пушки. К счастью, беглецов он не заметил, иначе пришлось бы принимать неравный бой без особых шансов уцелеть. Хотя Тимофеев и чувствовал, что повоевать ещё придётся.
До бункера добрались благополучно, сумев прокрасться мимо двух воррихо-блокпостов. Спустились через шахту с ротондой в пирамиду центра управления хроносдвигом.
Лётчик Павел Степанович за время отсутствия сержанта и Дины пришёл в себя и ждал гостей, прислонившись спиной к основанию пульта управления и держа в руках автомат. Увидев своих, он расслабился, отложил автомат.
– Витя, ты?
– Я, – усмехнулся майор Летяго. – Такие вот зигзаги.
– Что случилось? Где остальные?
– Ждите здесь! – Тимофеев вытащил из кучи оружия ещё один бластер, бросился в транспортный отсек центра, надеясь увидеть товарищей живыми и невредимыми. Однако его ожидания были напрасными. Транспортный отсек был пуст, если не считать разбросанных по ангару обломков вертолётов, непонятных конструкций и колонн. Людей в нём не было. Зато в огромной грузовой кабине, через которую пришельцы из прошлого переправляли из своего времени грузы в двадцать первый век, торчали половинка вертолёта и часть «крокодила», намертво сцементированные потёками расплавленного пластика. Это были те самые вертолёт и «крокодил», которые полчаса назад красовались на перекрёстке улиц в центре Брендевки.
