Хроногенератор сработал, выдёргивая пирамиду из столицы воррихо и из её времени, однако вылупился он не в двадцать первом веке и даже не в мезозое, а где именно, не мог понять даже Дебил. Он определил лишь границы временного скачка – от сорока до пятидесяти миллионов лет в будущее. Но проверить его утверждение не было никакой возможности.
– Цивилизация, – тихо сказал Ренат, переводя взгляд с одного скульптурного шедевра на другой.
– Была, – так же тихо ответила задумчивая Марьяна.
Кислорода в этой пустыне было маловато, и дышалось тяжело. К тому же холодный воздух не то рассвета, не то заката был насыщен запахами ржавого железа, песка, пыли и сгоревшего пластика.
– Утро, а солнца не видно…
– Может, тут ночь такая.
– Как писал поэт:
И, может быть, не зря
Листки календаря
В который раз подряд
Нам счастье обещают,
А за окном горит багровая заря…
– Фет?
– Не помню… кто-то из современных поэтов. Мой помощник много стихов знает, кое-какие я и запомнил.
Звякнул, поднимаясь, выпуклый горб люка, из него высунулся сержант Синенко.
– Что на горизонте?
– Небо, – усмехнулся Ренат.
– Идите в кают-компанию, командир на совет приглашает, а я тут покараулю.
Оставили сержанта стеречь верхний вход в пирамиду, спустились в самую большую комнату в центре пирамиды, на третьем этаже, которую прозвали кают-компанией. В ней располагались два дивана из упругой белой пены, несколько лежаков из той же пены со спинками, поднятыми на тридцать градусов, а из стен выдвигались стульчики и узкие полки. Возможно, в помещении и в самом деле отдыхали операторы комплекса.
Дебила тоже пригласили вместе со всеми, оставив наблюдать за экранами сержанта Репина. Пленник сразу же уселся на лежак, потом каким-то манером поднял спинку, и лежак превратился в удобное, хотя и странноватое кресло.
Остальные расселись кто на чём мог. Ренату и Марьяне уступили один из диванов. Капитан Морев остался стоять у дырчатой стеночки с хрустальной плитой на ней, впоследствии оказавшейся экраном.
– Всем понятна ситуация? – спросил Морев.
Бойцы ответили дружным молчанием.
– Транслятор сбоит, поэтому до его настройки и тестирования мы никуда стартовать не можем. Дебил один это сделать не в состоянии. Ваши предложения?
– Что он вообще говорит? – пробормотал Дылда.
– Машина не потянет весь комплекс, – сказала Марьяна.
– Не понял, – быстро сказал лейтенант. – Что значит – весь комплекс? Она работает, но может перебросить только саму себя? Генератор? Или кабину управления?
Марьяна принялась объясняться с пленником.
Убедившись, что ему не грозит близкая смерть и что с ним обращаются хорошо, оператор осмелел, и в его голосе прорезались вальяжно-снисходительные нотки.
– Он сказал – мы не поймём.
Капитан Морев подошёл и влепил оператору звучную пощёчину.
Тот слетел с лежака-кресла, но сержанты Вольнов и Сомов подхватили его под руки и грубо усадили обратно. Пленник съёжился, внезапно осознав своё незавидное положение.
– Не до сантиментов, – пробурчал Морев. – Объясните ему ситуацию и повторите вопрос.
Марьяна мрачно заговорила, выслушала торопливую сбивчивую речь, переспросила что-то.
– Наведение всего комплекса в условиях плохой синхронизации проблематично. Нас может занести чёрт-те в какие временные дебри. Остаётся одна возможность – бросить в прошлое только генератор, он же и есть кабина управления.
Бойцы скрестили взгляды на лице командира.
– Вероятность удачного запуска?
Обмен вопросами и ответами. Дебил закончил отвечать и выжидательно, с беспредельным уважением посмотрел на Морева.
– Про вероятность я не поняла, не знаю таких слов по-китайски, а он не знает на английском, но утверждает, что возможность попасть в нужный хроноузел есть.
Морев задумался.
Внезапно в кают-компанию вломился сержант Репин.
– Там кто-то идёт!
– Где? – не понял Валёк.
– На экране видно… машина какая-то… шагающая…
Морев и его бойцы полезли к вершине пирамиды, используя лифт и лестницы. Следом поднялись Ренат и Марьяна, с трудом протиснулись меж сдвинутых тесными «обломками зуба» телами.
К пирамиде и в самом деле двигался какой-то объект, напоминающий живой противотанковый надолб, сваренный из гигантских швеллеров. Размеры его стали понятны, когда он легко разрушил один из «костяных храмов» в паре километров от пирамиды.
Он не шёл и не катился, а переваливался с боку на бок, ухитряясь каждый раз подставлять одну из трёх опор и составляющих простую и жуткую конструкцию «надолба». Он отличался от сложных «книжных скульптур» настолько, что было понятно – «надолб» не мог быть их создателем.
При каждом его шаге раздавался тяжкий глухой удар и песчаная равнина вздрагивала, порождая змейки пыли меж барханами.
– Мать честная! – прошептал Синенко. – Это ещё что за хреновина с морковиной?!
«Надолб» справа обошёл скульптуру, напоминавшую скелет носорога, постоял в задумчивости с минуту и снова – тумм! тумм! тумм! – направился к пирамиде.
– Все вниз! – скомандовал капитан Морев.
Все ринулись в люк, пропустили Рената и Марьяну на плиту лифта, за ними спустился капитан.
В рубку управления ворвались как при пожаре, прислушиваясь к глухо доносившимся снаружи ударам, сунули оператора в кресло.
– Крути педали! – оскалился Синенко.
Дебил поймал взгляд Марьяны, она кивнула.
– Включай генератор, – перешла на смесь китайского с английским.
– Нам нужно попасть в наше время, – сказал Морев. – Точно до момента переселения воррихо! Ни минутой позже, ни минутой раньше.
– Мы и не сможем раньше, – убеждённо заявил лейтенант. – Все ретрансляторы выскочили в наше время одновременно, образовали сеть, которая создала поле сдвига. До этого момента просто некуда перемещаться, сеть наш транслятор не примет.
– Слишком заумно, товарищ лейтенант, – проворчал Синенко.
– Я поняла. – Марьяна снова обратилась к оператору.
Большой экран накрыло полосой пыли: гигантский «противотанковый надолб» сковырнул «ногой» целый бархан песка.
– Быстрее, мать твою!
– Он старается…
– Наверх вы, товарищи, все по местам! – фальшиво запел Синенко. – Последний парад наступа-а-а-ет!
Дебил растопырился над пультом и хлопнул ладонью по круглой кнопке пуска…
