Почему женщина чаще всего как весы: стоит перевесить одной стороне, как срочно хочется иного? Как будто неясная тоска и недоувлетворенность жизнью – самый устойчивый фон женской души.
Я возвращаюсь в кабинет. Беру одну из книг и пролистываю ее. Раздается негромкая мелодичная музыка. Хуан включил музыкальный центр. Он подходит ко мне и нежно целует в шею.
– Ты такая красивая!..
Я пытаюсь освободиться, но вместо этого еще крепче прижимаюсь к нему. Почему-то считается, что женщина не может иметь простых, ни к чему не обязывающих отношений. В глазах многих она сразу становится шлюхой и развратницей. По этой причине у меня никогда не было подруг. Замужние знакомые смотрели на меня с опаской, боясь, что я буду флиртовать с их мужьями. А такие же независимые и одинокие, как я, были мне конкурентками на жизненном пути. Дружбы между нами по определению не могло возникнуть.
Чем ярче женщина – тем более она одинока…
Я вся дрожу.
– Ты все еще мерзнешь?
Мои губы раздвигаются в улыбке.
– Нет. Озноб от перемены климата.
– Все понятно.
Хуан нежными ловкими пальцами расстегивает мне блузку и гладит по плечу. Его движения уверенны и спокойны. Он привык раздевать женщин без суеты, без спешки, продлевая ритуал. Мне остается только подыграть ему, что я и делаю.
Я освобождаюсь от джинсов, и Хуан аккуратно складывает их на низкий пуфик у стены.
Теперь он раздевается сам и стоит передо мной обнаженный. Гибкий, мускулистый, смуглое тело в тусклом свете лампы кажется темно-кофейным. Проклятые мужики! Всегда готовы воcпользоваться твоей минутной слабостью и замешательством. Или просто подворачиваются под руку, когда твой мир рушится и ты отчаянно нуждаешься в передышке и глотке воздуха.
От него идет слабый запах одеколона и еще какой-то приторно-сладкий. Марихуана? Похоже на то.
Это приключение – как маленькая пауза в моей жизни. Набросок, эскиз, воспоминание в шкатулку памяти. Мы – два молодых красивых зверя, готовых исполнить древний танец Мужчины и Женщины.
Ласковым толчком Хуан опрокидывает меня на кровать и нависает надо мной.
– Тебе будет со мной хорошо.
Мы не говорим ни слова: слышно наше прерывистое тяжелое дыхание и мои редкие стоны. Он очень умелый любовник, этот Хуан-Жуан. Этот испанский жеребец, привыкший укладывать в свою постель женщин.
Он входит в меня осторожно, заполняя всю изнутри. Моя влажность мгновенно обволакивает его. Он замирает, а потом быстро двигается во мне яростными толчками. Снова останавливается, а потом выходит из меня. И это в момент, когда я уже изнемогаю от желания и мне хочется еще и еще! Хуан внимательно всматривается в меня. Я чувствую на себе его взгляд. Он пытается прочитать мою реакцию, чтобы нажать на нужные кнопки.
Теперь осторожными круговыми движениями его орудие скользит по внутренней стороне бедер. Я шире распахиваю ноги и поднимаю их вверх. Он взвивается надо мной хищным орлом, мои ноги опускаются ему на плечи…
Спустя какое-то время мы лежим на кровати, бесконечно далекие друг от друга. Каждый из нас думает о чем-то своем. Мы молчим. Мне хочется остаться одной, но это невозможно. Хуан вскакивает с кровати и гасит лампу. Комната погружается в темноту. А через пару минут я услышала тонкий свист – испанский мачо, сделав, как мавр, свое дело, спокойно уснул, даже не выдав дежурный набор вопросов: хорошо-ли-мне-было-с ним и сколько-раз-я-кончила. Он даже какой-то не совсем правильный донжуан, но думать над этим мне не хочется, глаза слипаются, и я проваливаюсь в крепкий сон.
Я проснулась от телефонного разговора. Голос Хуана звучал быстро, монотонно, как будто дятел долбил по дереву. Я вскочила с кровати, оделась и перекинула волосы назад. Вышла на кухню, застегивая верхние пуговицы блузки.
Хуан обернулся ко мне и кивнул головой, продолжая говорить.
Я постояла рядом, потом села на высокий барный стул у стойки и отщипнула несколько виноградин от большой кисти, лежавшей на блюде из зеленого стекла.
– Одну минуту, – прошептал Хуан, прикрывая трубку рукой.
– O’кей.
Минут через пять он закончил разговаривать и повернулся ко мне.
– Завтракать будешь?
– Буду.
– Сейчас разогрею.
По кухне поплыл запах cочного мяса и перца. Я ела мясо, оно таяло во рту.
– Вкусно? Это бифштекс по-испански.
– Очень. Дай рецепт, запишу и буду делать в Москве так же.
– Ты любишь готовить?
– Обожаю. У меня есть толстая тетрадь рецептов, куда я записываю понравившиеся мне блюда.
– Молодец. Женщина должна уметь готовить.
Я вздохнула. Я была отличной кулинаркой, а кто это оценил? Стас все поглощал в быстром темпе, торопясь домой. А Андрей ничего попробовать не успел…
Я подняла глаза на Хуана.
– Может быть, теперь ты расскажешь мне о русской мафии в Марбелье?
– Тебе это так надо?
– Да. Позарез. Я тебе уже говорила – для меня это вопрос жизни и смерти. Я серьезно.
Хуан подавил вздох.
– Ну ладно, упрямая русская женщина. Если что – пеняй на себя. Я тебя предупредил, но, похоже, ты не очень прислушиваешься к советам других и всегда поступаешь, как тебе надо.
– А ты неплохой психолог, амиго.
Хуан широко улыбнулся.
– Профессия обязывает.
Мы пошли в его комнатку-кабинет, там он включил компьютер.
– Ты знаешь испанский?
– Нет.
– Тогда я буду читать старые и новые материалы и комментировать вслух. Идет?
– Идет.
Он загрузил компьютер. На экране возник текст.
– Это мои давние статьи, материалы коллег. У нас не так уж много смельчаков, решившихся писать о мафии. Куда проще – о футболе и светской жизни, тихо поругивать правительство и законы.
Хуан быстро пробегал глазами возникавшие перед ним тексты.
– Русские начали с проституции, наркоторговли и отмывания криминальных капиталов. Покупали гостиницы, магазины, жилье… В муниципалитете они встретили теплый прием – чиновники заинтересованы в притоке денег и не интересуются их происхождением. Боссы «русской» мафии зажили на широкую ногу – купили дома рядом с морем, ездят на «Роллс-Ройсах» и «Феррари», их роскошные яхты стоят в порту Пуэрто Банос. Они привыкли решать все свои проблемы с помощью оружия и насилия. Это их фирменный почерк.
Хуан замолчал.
– А теперь расскажи о Першине и о Маландяне, с которым работает мой бывший сотрудник, укравший у меня деньги и важные бумаги.
– Ты высоко летаешь, птичка. Слишком высоко. Антон Першин – очень опасный человек, один из лидеров ореховской преступной группировки. Слышала о такой?
