– Практически невозможно, – ответил тот, – но стоит попробовать.
– С чего же начать? – продолжил расспросы тот.
– Позвони маме, – посоветовал отец Савва и признался: – К сожалению, такая возможность мне самому представляется нечасто.
26
В далекие богоборческие времена к отцу Савве прибыли сотрудники специальных служб и настойчиво попросили конфиденциально охарактеризовать насельников монастыря.
Отец Савва тут же благословил монастырского врача иеромонаха Дионисия выдать гостям медицинские карты насельников и томик Святого Евангелия.
А через год священноначалие благословило отца Савву поехать в Афины на богословскую конференцию, но власти добра на выезд преподобного за рубеж не дали.
Сам же отец Савва, очень не любивший опасные перелеты на «железных птицах», с тех пор начал поминать знакомых сотрудников специальных служб за проскомидией словами: «Помоги, Господи, заблудшим сотрудникам специальных служб обрести разум и не растерять полезности».
27
Говорят, что когда-то, до пострига, отец Савва был женат, имел детей, крупный общественный пост и отвратительное реноме. Овдовев и вырастив детей, отец избрал путь монашествующего, за что тут же подвергся нападкам как со стороны священноначалия, так и от своих светских подельщиков. Это позволило ему в короткий срок избавиться от всего лишнего и ступить на путь умного делания. В чем он довольно преуспел и прослыл в своей округе непререкаемым духовным авторитетом. Но как-то, в очередной раз усмотрев в окне монастырской бани несколько десятков пар глаз, блещущих духовной жаждой, он начал вкушать, естественно вне поста, брашные яства и купил мотоцикл. Интерес к нему заметно поубавился, вот тут-то и у него наконец появилась возможность заняться сугубой молитвой вне плановых пророчеств и массовых экзерсисов.
28
Вновь к отцу Савве на Вербное воскресение приехал поэт Виолентов и привез список пастырей-евреев, по его мнению, изнутри разрушающих Православную Церковь.
– Помилуйте! – даже не взглянув на список, вздохнул преподобный. – Я не могу понять, что именно вас тревожит в родном народе? Пастыри они хорошие, люди солидные.
– В каком родном народе? – попытался возмутиться поэт.
– Так ваша настоящая фамилия, если я не ошибаюсь, Рабинович? Я ведь лично крестил вашего покойного папу Исаака Абрамовича, – уточнил отец Савва. – Отличный был портной.
Поэт не нашелся, что ответить, и спешно покинул монастырь. Через неделю в местной либеральной газете появилась статья «Отец Савва – кровавый антисемит». Подписанная тем же г-ном Виолентовым.
Отцу Савве на ближайшем же епархиальном собрании на всякий случай «поставили на вид».
– Матушка Магдалина, – обратился он на архиерейской трапезе к своей соседке по столу, экономке местного женского монастыря и даме яркой еврейской наружности, – ума не приложу, чем же я ему насолил?
– Что вы, что вы! – улыбнулась она. – Не обращайте внимания. Мой народ прожил такую сложную, насыщенную историю, что ему просто на месте не сидится. Восток все-таки!
29
Как-то отец Савва грустно заметил своему послушнику: «Интереснее всего смотреть на себя, приятнее всего смотреть на горизонт, но, увы – это только досуг. Смотри под ноги».
30
Как-то в монастырь к отцу Савве приехали туристы, буддистские монахи. Делать нечего, пришлось общаться.
– Не согрешишь – не покаешься, – любезно поделились они своим знанием о православии.
– К вечеру всегда темнеет, – ответил отец Савва самой, по его мнению, известной дзен-буддистской мудростью.
Гости немедленно обрели озарение и впали в затяжной транс.
– Вот елки-палки! – глядя на них, вздохнул преподобный. – А нашим на разговение не меньше бочки выкатывай.
– Какую музыку вы, отче, предпочитаете? – спросили как-то отца туристы.
– Исключительно благодарен Господу за весь список, но особенно за альтернативную его часть.
– Но почему? – удивились вопрошавшие.
– Она не мешает мне думать, – ответил преподобный.
31
Преподобный писал стихи. Через год после его таинственного исчезновения монастырский библиотекарь решился зачитать братии за трапезой одно из них:
Всей силой разума и слуха,
Внимая голосу пророка,
Я восхищусь порывом духа
К блаженной тишине востока.
И ночь пройдет, и есть надежда,
Что вдохновит меня до срока
Мой Бог, прощающий и нежный,
Блаженной тишиной востока.
И властью данного завета,
Вне всякой клятвы и зарока,
Смеясь, сольюсь лучом рассвета
С блаженной тишиной востока.
Творца отчаянно прославлю,
Склонив колени у дороги,
Ведущей в светлую безбрежность.
Где несть уныния и бури,
Где мир, где радость, где любовь,
Где все во всем, сейчас и здесь.
32
Однажды к отцу Савве пришел инок жаловаться на бесчиния, творимые правящим архиереем. Мол, и то, и се, и молодые красавицы келейницы. Ходят слухи…
– Эх, чадо, – вздохнул преподобный. – По этому вопросу вы можете не беспокоиться, я знал владыку задолго до пострига, и тогда он был отцом трех дочерей. Так что женщины у него сейчас ассоциируются только с беспокойством, ответственностью и глупыми расходами.
– Вдовец? – огорчился инок.
– Нет, – ответил отец Савва, – его прошлая супруга – ныне игуменья одного большого монастыря где-то на севере. Дивной красоты была девица! А какое у нее было варенье! От такого варенья постричься можно только для подвига, но уж никак для стариковских сердечных фокусов.
– Но почему же они тогда расстались? – заинтересовался молодой человек.
– Они были так счастливы вместе, что решили все продолжить в вечности, – ответил преподобный.
– А дочери? – не сдержал любопытство инок.
– Тоже, наверно, своих мужей потихоньку к подвигу готовят, – предположил старик. – И думаю, у них получится. Они умело сочетают в себе недюжинную эрудицию и неумеренную любознательность своего отца с кристальной верой их матери.
33
– А вы вообще-то когда-нибудь говорите абсолютно серьезно?! – спросил молодой иерей из города, отец Борис, преподобного, сетуя на веселость натуры преподобного.
