Проявление дара отчетливо выражено в произношении диаконом Великой ектинии (прошения). «Миром Господу помолимся», – возглашает он, и мы видим себя в окружении единомышленников, молящихся в студеных скитах Крайнего Севера, выжженных солнцем монастырях Африки, оцепленных городским шумом храмах европейских городов. Мы, не знающие друг друга в лицо, участвуем в жизни друг друга, вторя возносимой к Тверди Небесной просьбе о милости.
«О благорастворении воздухов, о изобилии плодов земных и временех мирных Господу помолимся», – продолжает озвучивать наше обращение диакон.
Да, мы зависим от погоды, мы сеем хлеб, к определенному возрасту для большинства из нас понятие «давление атмосферного столба» перестает быть просто метафорой. Мы ищем в природе стабильности, мы должны кормить детей; между ликвидацией последствий природного катаклизма и посещением зоопарка мы выбираем последнее.
«О мире всего мира, благостоянии Святых Божих церквей Господу помолимся».
Мы не столько боимся умирать, сколько боимся потерять любимого человека, причем потерять нелепо, в угоду мимолетным влечениям группы заинтересованных только в себе лиц, а существование множества Церквей – залог относительного спокойствия, если, конечно, не считать атомного арсенала, вряд ли рассчитанного на победу кого-то конкретного.
Еще мы молимся о процветании своей страны, здоровье близких людей и многом другом, что гарантированно входит в представление о жизненно необходимом для каждого нормального человека.
Вот о чем мы молимся вместе. Весь круг православного богослужения рассчитан на синхронизацию наших духовных усилий. Это и прилично, и практично, и это наслаждение в самом возвышенном смысле этого слова. Если «я» больше чем «я», до уровня общего согласия, не значит ли это, что «я» и есть «общее», и я вправе им распоряжаться. Светлая сторона власти.
Закрываем глаза и чувствуем, как бьется одно огромное сердце. Ритм его биения пьянит и порождает восторженное ощущение мистической сопричастности. Мы беспредельны, как Вселенная, источник нашей жизни вечен, и несть в душах наших страха смертного – главной причины испытываемой каждой душой тоски. Это так очевидно, что не требует никаких доказательств. Мы чувствуем «глас хлада тонка» – единственную формулу, которую подобрал пророк Илия для определения присутствия Божия. Перепев ледяного хрусталя. Мурашки.
Сверхзадача – хоть на долю секунды, минуя бездушный механизм принятой очевидности, допустить надежду на «соборную сопричастность», чтобы ничего от тебя не осталось, кроме необоримой извечной силы, порожденной чем-то еще более могущественным, упоминаемым в молитвах лишь в превосходных степенях. Hesychia – покой в безмолвии. Сила взрыва «сверхновой».
И как печально, что порой даже верующие люди умаляют значение соборности до уровня идеологического эталона, а провозглашение Великой ектинии происходит формально и воспринимается соответственно. Нет, соборность – явление гораздо более высокого порядка, требующее работы всего доступного душе и разуму потенциала. Соборность – один из ключей к тайне творения миров. Нам необходимо овладеть им, и страх отступит. Уверяю вас как пастырь не по достоинству, но вопреки. Только милостью Божией в редкие мгновения сопричастный по-настоящему «соборному духу». Аминь.
У нас восхитительный народ
[9]– Я бы поставил памятник трем профессиям – педагогам, медикам и военным. Причем отлил бы его из золота. У России сейчас большой золотой запас, так вот часть его нужно пустить на памятники метра три высотой и поставить в каком-нибудь почтенном месте, например, посреди Суздаля, рядом с Кремлем. Как раз наладим туризм по маршруту «Золотого кольца».
Дело в том, что эти три профессии не всегда воспринимаются объективно, а между тем врачи спасают жизни, военные защищают. Учителей мы либо идеализируем, либо демонизируем. А ведь это такой талант – воспитывать и учить детей! Что касается воспитания, то у меня дома стоит бюст академика Павлова, я сторонник его педагогической манеры: стол, лампочка и еда (смеется). А если серьезно, то дома все время играет Бах. Однажды я видел передачу, как под звуки его бессмертной музыки замораживали клетки воды. И выяснилось, что в этом случае получается бесконечно красивая кристаллическая решетка. И, наоборот, когда мучают кошку, то под эти визги получается ужасная решетка, дрянь, а не картинка. Я подумал, что человек состоит на 80 % из воды, и если фоном будет играть Бах, то и в детях сформируется что-то прекрасное.
А в целом – не существует единого свода педагогических правил, все делается индивидуально, дети копируют родителей, окружающих. Дети сами формируются, они самые независимые существа, которые много впитывают. И чем больше в их жизни будет чего-то вроде моих экспериментов с Бахом или чтения обычных книг, тем они будут здоровее, веселее и интереснее как собеседники.
– Что главное, на Ваш взгляд, в человеке?
– Главное в человеке – правда! Чтобы люди не блуждали в каких-то самообманах, нужно говорить правду, не стесняться доносить правду о себе и о других. Но при этом, когда ты правду о других говоришь, это не должно происходить в оскорбительной форме, а только в форме участия. Тогда очень быстро социализируешься.
Мы с вами находимся в окружении сокровищ! И главное сокровище – человек. Если правильно к нему отнестись, то он раскроется как самоцвет. Каждый из нас передает невероятный спектр эмоций. Я с духовными беседами объехал 77 городов, часть в Белоруссии, часть в Прибалтике, но в основном по России. И я понял – мы живем в сказке, потому что все равно побеждает хорошее. Оно побеждает в тех людях, с которыми я общался в этих городах.
Так случилось, что во Владимире у меня не было нового рассказа (я для каждого города пишу новый рассказ), и я предложил людям просто поговорить. Они писали мне вопросы, а я отвечал. И это так нас увлекло, что мы три или четыре часа просто разговаривали, а под конец вечера попросту задыхались от любви друг к другу и гармонии! Мы подарили друг другу невероятный духовный заряд, то самое «пьянство», о котором я сказал в начале. У нас восхитительный народ, мы все очень разные, мы антропологически даже разные, но вот суть – она одна!
О жизненном
Некоторые эпизоды бытовой жизни духовного сословия
[10]Судя по утрате сотрудниками ГИБДД восторженного пиетета к священнослужителю за рулем, можно заключить, что служители культа наконец стали органичной частью постсоветского пространства. Однако у этой законопослушной части налогоплательщиков возможности выражать свои взгляды в масс-медиа по-прежнему гомеопатически ничтожны. Именно по этой причине Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий благословил меня воспользоваться печатной трибуной журнала «Деловые люди» и в не обремененной богословскими терминами манере частично поведать о жизни современного духовенства.
