– Они не сестры, – сказал Джон. – Но я подумал, они вам понравятся. Жаль, что мы не знаем, кто это, потому что, думаю, они желали бы сохранить эти забавные снимки.
Я кивнула, укладывая фотографии обратно в конверт.
– Согласна. Но спасибо, это прекрасные снимки.
Он выждал, пока я не положила конверт в сумку, – чтобы потом его выбросить.
– Так о чем вы хотели поговорить?
Мимо, держась за руки, прошла седовласая пара с одинаковыми тугими локонами. Я посмотрела на них с завистью.
– Я хотела поговорить с вами об Адриенне.
Он ждал, пока я продолжу.
– Ваша сестра говорила вам когда-нибудь, что проходила сеансы лечебного гипноза?
Он удивился.
– Да, правда. Она этому подвергалась. По меньшей мере дважды. Она курила еще со старших классов в школе. Я пытался заставить ее бросить, и Мэтью тоже. Но она не поддавалась. И однажды она вдруг решила, что пришло время прекратить, и сделала это сразу. Ее не интересовали никакие вспомогательные средства или сигареты с низким содержанием никотина. По ее мнению, все это требовало слишком много времени. Она хотела бросить сразу и говорила мне, что читала об использовании гипноза. Это был один из наиболее быстрых способов.
– Почему для нее было так важно быстрее покончить с этой привычкой?
– Я не уверен – она никогда не говорила. Но это в ее характере. Она всегда была импульсивна. Стоило только Мэтью упомянуть об акушерстве, как она тут же захотела стать акушеркой. Я думаю, это было просто в ее натуре.
– И Мэтью ее гипнотизировал.
– Да. И я думаю, это помогло, потому что я не видел, чтобы она курила после этого. Не то чтобы у меня была возможность видеться с ней много, но…
– Что вы хотите сказать?
Он смотрел на пролив, и мне показалось, как будто он воображает себе свою сестру на яхте, с развевающимися на ветру волосами.
– Это было за четыре или пять месяцев до ее смерти. – Он коротко засмеялся. – Если бы я знал, я бы посоветовал ей наслаждаться сигаретами.
– Она что-нибудь говорила вам? Собственно о гипнозе?
– Нет. Но… – он остановился.
– Но что, Джон? – потеребила я его руку.
– Она… она изменилась. Одно время я думал, это было из-за никотиновой абстиненции. Но это было нечто большее. Она определенно изменилась.
– Это тогда она отдала вам кольцо? Когда она сказала, что оно ей не принадлежит?
– Да. Точно. Ава, о чем это вы?
Я откинулась на скамье.
– Я не уверена. Но… я нашла портфель Адриенны.
Он вздернул голову.
– На самом деле его нашел Джимми Скотт. В Данбарском заливе.
– И…?
Я покачала головой:
– Бумаги пропитались водой, так что он выбросил их.
– Как он попал туда?
Я пристально смотрела на свое обручальное кольцо, боясь этого вопроса, как боялась и ответа.
– Я не знаю.
– Вы спрашивали Мэтью?
– Он этого не отрицал, но если не будет доказательств, я не стану торопиться с выводами, и я думаю, что вам тоже не следует этого делать. Он сказал мне, что не причинял ей боли, и я ему верю.
Глаза Джона сузились.
– А ее ежедневник?
– Джимми сказал, что он нашел только бумаги.
Джон взял мои руки в свои.
– Не будьте слепы. Он не отрицал, что выбросил его, потому что тогда он может сказать, что не лгал вам. Я не имею представления, что могло там быть, что он бы хотел уничтожить. Но портфель не мог быть в чьих-то других руках, кроме его.
Теперь я жалела, что рассказала ему о портфеле. Я хотела вернуть свои слова, как океанские приливы возвращают волны. Но я вспомнила слова матери, что она считает меня сильной, и поняла, что я уже перешла тот предел, когда я еще могла избежать того, чтобы оглянуться и увидеть, что меня преследует.
– Я не знаю, что и думать. Но я знаю, что я люблю моего мужа, и какова бы ни была истина, это ничего не изменит.
Он покачал головой, взглянул на наши сплетенные руки и медленно высвободил свои пальцы из моих.
– Так что же вам нужно, чтобы я сделал?
– Ничего – пока. Но я не хочу, чтобы вы говорили вашим родителям о портфеле, пока я не узнаю больше. Я прошу вас сделать это ради меня. Ради Мэтью. Ради вашей прежней дружбы.
Он смотрел на воду. Небо отражалось в его глазах.
– Я сделаю это. Ради вас.
Я наклонилась и удивила его, поцеловав его в щеку.
– Благодарю вас. Вы добрый друг.
Взглянув на часы, он встал и сунул руки в карманы.
– Есть кое-что, чего я вам не сказал.
Я тоже встала, слушая крики двух девочек, гонявшихся за волнами.
– Мэтью приходил ко мне однажды в то последнее лето. Он сказал, что думает, что у Адриенны роман. С врачом на ее работе. Общий друг видел их однажды в ресторане в парке за очень оживленной беседой.
Что бы я ни ожидала от него услышать – но только не это.
– Вы спрашивали Адриенну?
– Да. Она только засмеялась. А потом сказала, что если бы кого-то из них можно было обвинить в любовной связи с кем-то, то не ее.
Я с трудом разлепила губы.
– Почему вы рассказываете мне об этом сейчас?
– Потому что это имеет отношение к мотиву. И почему Мэтью не хотел, чтобы кто-то видел ее записки.
Я отвернулась к воде, находя в плеске береговых волн что-то знакомое и успокаивающее. Какие-то воспоминания всколыхнулись у меня в голове, но я только слышала голос Мими: «Некоторые концы есть на самом деле только начала».
– Знаете, вы не правы насчет Мэтью.
Джон долго смотрел на меня.
– Я надеюсь. Ради вас.
Он попрощался и ушел несколько отчужденный, плотно сжав губы. Я пошла в противоположном направлении, к маяку и магазинам в центре, постоянно ощущая за своей спиной притяжение океана, напоминающее о том, что все меняется, оставаясь в то же время прежним.
Колокольчик над дверью цветочного магазина звякнул при моем появлении. Запах влажной зелени и цветов был как бальзам для моей души.
В магазине кругом стояли цветы в вазах. Окно было задрапировано голубыми и зелеными лентами. В глиняных горшках преобладали желтые и оранжевые тона, подсолнечники и хризантемы, как приветствие лету. Все было устроено здесь со вкусом – иного в магазине Тиш я и ожидать не могла.
– Алло! Есть тут кто-нибудь? – позвала я, и из глубины помещения появилась Бет. Летом она каждое утро проводила в магазине несколько часов, помогая матери.
