– Если пойдет дождь, наш брезент сегодня не просохнет.
– Значит, просохнет завтра, – безмятежно отозвался он.
Даньелл внимательно посмотрела на него.
– Вы думаете, что мы и завтра будем здесь?
– Ну… может, и нет.
Он ответил так, словно хотел ее успокоить, и это не понравилось Даньелл. Вздохнув, она поднялась и направилась к тайнику с припасами.
– Давайте съедим по апельсину.
Дэвид привел ее в найденную им красную пещеру. Внутри действительно было красиво, но, несмотря на это, Даньелл там не понравилось. Она боялась змей и летучих мышей. Пещера оказалась довольно просторной.
Сделав
– Идите сюда, Дани! Тут так здорово!
– Нет, я лучше здесь вас подожду.
Он обернулся и усмехнулся.
– Трусишка. – Сделав еще пару шагов, он воскликнул: – Ого, да тут еще одна пещера! – Внезапно он исчез из поля зрения.
Даньелл охватила паника. А вдруг с ним что-нибудь случится?
– Дэвид! – крикнула она.
– Я тут, – послышался его голос.
– Пожалуйста, не уходите далеко!
– Вам не нравятся пещеры? – Он вернулся и стал с интересом разглядывать стены и потолок.
– Не знаю, мне здесь как-то не по себе. Свет какой-то странный, воздух сырой, а тени на потолке подозрительно похожи на летучих мышей. – Ее передернуло. – Пожалуйста, давайте уйдем отсюда. Лучше посмотрим, не принесло ли нам море еще какой-нибудь трофей.
– Ну ладно, пойдемте, – согласился он.
Радуясь тому, что они покинули пещеру, Даньелл взглянула на небо.
– Дождь, наверное, все-таки будет, – заметила она.
Дэвид внезапно остановился и закрыл глаза.
Даньелл встревожилась.
– Что с вами?
– Я почувствовал, как идет дождь.
– Вы вспомнили?
Он открыл глаза.
– Даже не знаю, как это назвать.
– Какое-то ощущение?
– Вроде того.
Даньелл понимала, что рано или поздно память к нему вернется. Вначале будут отдельные проблески воспоминаний, потом он вспомнит все.
– Это случилось так неожиданно, – сказал Дэвид, когда они продолжили путь.
– Думаю, так и должно быть. Какое-то слово или явление потянет за собой все воспоминания.
Внезапно Даньелл осознала, что не хочет, чтобы память возвращалась к Дэвиду. Она понимала, что это нехорошо и эгоистично с ее стороны, но ничего не могла с собой поделать. Если бы она знала, какие слова могут вернуть ему память, то непременно стала бы избегать их.
Ей очень нравился теперешний Дэвид, нравился именно таким, каким он был сейчас. Ей было так приятно находиться с ним рядом. Ни один мужчина еще никогда не производил на нее такого впечатления, не пробуждал в ней таких острых, пронзительных чувств, такого желания быть слабой и в то же время сильной для него.
Неужели она влюбляется в Дэвида Нортона? Но зачем ей эта заноза в сердце? Даже если между ними и возникнут какие-то близкие отношения, у них нет будущего, потому что она не пара такому богатому и блестящему мужчине. И он поймет это, как только память вернется к нему.
Но как же она может не влюбиться в него, когда они все время рядом и он такой внимательный, заботливый, ласковый и необыкновенно привлекательный? Даже сейчас, в рваной одежде, растрепанный и небритый, он кажется ей самым красивым и самым сексуальным мужчиной на свете. К тому же он веселый, жизнерадостный и у него прекрасное чувство юмора.
Дэвид наклонился и подобрал с песка ракушку.
– На этом острове много раковин необычной формы.
– Да, я заметила, – отозвалась она, отвлекаясь от своих мыслей. – Ой, смотрите, а что это там?
– Похоже на кусок ткани.
Это и в самом деле оказалась ткань некогда бежевого цвета, но сейчас довольно грязная и порванная в нескольких местах.
– Наверное, это была скатерть, – предположила она.
– Возможно.
Даньелл взглянула на океан и произнесла с пафосом:
– Уважаемый Посейдон, выброси нам, пожалуйста, банку кофе. Можно даже растворимого, мы не гордые.
Дэвид рассмеялся, а она продолжила:
– А еще неплохо бы кусок мыла и зубную щетку!
– И спички, пожалуйста! – включился в игру Дэвид.
– Да-да, – подхватила Даньелл, – спички, чтобы можно было разжечь костер и сварить кофе.
– И бритву!
– И пару брюк!
Они продолжали дурачиться.
– Может, заказать на обед курицу-гриль? – лукаво спросила она.
– Или филе-миньон?
– О! – простонала Даньелл.
Они весело хохотали сами над собой, а океан продолжал катить свои волны, не выбрасывая на берег ничего из того, что они просили. Отсмеявшись, Даньелл опустилась на песок.
– Мобильный телефон, пожалуйста, – проговорила она со вздохом.
Дэвид прилег возле нее, опершись на локоть.
– Смех исцеляет, верно?
– О да, мне стало намного легче, словно какая-то тяжесть с души свалилась.
– У меня такое же ощущение. – Он помолчал. – Неужели все это у нас было? Даже не верится.
– Да, все кажется таким нереальным.
– И вы тоже кажетесь мне нереальной. Неземной. – В его глазах вспыхнул огонь.
У Даньелл перехватило дыхание. А как это она когда-то считала, что у него холодные глаза? Сейчас в них полыхало серебристое пламя, они обжигали. Она поспешно встала.
– Дани, пожалуйста, не убегайте от меня.
Его голос проникал в самое сердце. Если она не поостережется, то упадет в его объятия как созревший плод.
– Мы еще не весь берег осмотрели, – пробормотала она.
Дэвид медленно поднялся. Искоса взглянув на него, она удивилась странному выражению его лица. Ей совсем не хотелось его обидеть, но она была уверена: нельзя допустить того, о чем они потом пожалеют. Ведь когда к Дэвиду вернется память, он будет тяготиться теми отношениями, которые возникли по единственной причине, что они оказались вдвоем на острове.
Они продолжали прогулку по берегу, разговаривая о погоде, о темной дымке на горизонте, которая вполне могла быть другим островом. Но оба чувствовали, что с каждым шагом, с каждым словом они становятся ближе друг другу.
Даньелл с волнением думала, что если б ответила ему хоть взглядом, он бы обнял ее и поцеловал. И саму ее тянуло к Дэвиду с самых первых минут их встречи, но она отчаянно пыталась подавить в себе это чувство. В конечном итоге оно могло привести только к страданиям. Держаться от него подальше – вот единственно правильный путь. Он очень мил и обаятелен, и это делает его особенно опасным.
