– Мистер Донован, мне хотелось бы кое-что обсудить с вами. Нику нужны игры, книги, – выпалила она. – И я хотела бы немного изменить интерьер его комнаты…
Он выслушал ее, но вид у него при этом был довольно рассеянный и в мыслях он был где-то далеко. Мари нервничала, стискивая пальцы и пытаясь доказать целесообразность своих требований. Он не пообещал ничего определенного, и Мари вынуждена была удалиться, удрученная провалом своей миссии. Целую неделю ничего не происходило, а потом Мэтт заявил, что уезжает на весь уикенд. Мари попыталась вставить хоть слово, но Мэтт метнул на нее странный взгляд и исчез. А через час в комнату Ника заявился Лео и сообщил, что пришел двигать мебель. По ходу дела Мари заставила его соорудить несколько полок. А во вторник Лео неожиданно повез их в магазин. Мари остановилась у стеллажей, заваленных игрушками, наблюдая за мальчиком. Ник выглядел таким потерянным, что у нее сжалось сердце. Он бесцельно бродил между полок, опустив руки, словно не смея притронуться к этим шикарным вещам. При виде миниатюрной железной дороги глаза его вспыхнули, и он как завороженный остановился.
– В каких пределах оговорена сумма затрат? – спросила она у Лео.
– Не было никаких определенных указаний. Ник может выбрать все, что захочет.
Мари повернулась к нему, глаза ее зло сузились.
– А что будет, если Ник захочет все?
– Вы выбрали не тот объект для раздражения.
Мари тут же сникла.
– Простите меня, Лео. Я так долго штурмовала стену под названием Мэтт Донован, что во мне накопилась изрядная порция раздражения. Если бы я только поняла, почему он так относится к мальчику… – Она всеми возможными способами пыталась как-то заставить Мэтта переменить отношение к племяннику, но у нее ровным счетом ничего не получалось. Как-то, чтобы хоть немного его смягчить, она сказала, что Ник очень похож на него: губы, овал лица, форма рук. Но больше всего глаза. Они были копией глаз Мэтта. Но реакция Донована была столь неординарной, что Мари первые несколько секунд не могла прийти в себя от ставшего очень жестким выражения его лица.
– Я запрещаю говорить со мной на эту тему, – резко сказал он ей.
Мари возмутилась, но пересилила себя и только сказала:
– Вы ужасный человек, мистер Донован, и я совсем не понимаю вас. По неизвестной мне причине вы начисто игнорируете мальчика, что, безусловно, наносит ему душевную травму.
Он замер, зло блеснув глазами, а потом глухо проговорил:
– Уходите…
Упрямо вздернув подбородок, Мари так и сделала…
– Если кто и знает об этих причинах, так только Тереза. Она живет в доме Донованов всю жизнь и, конечно, в курсе всех событий. По-моему, она даже была няней Мэтта, но за достоверность этих сведений не ручаюсь.
– Этот сухарь был маленьким? – с театральным недоверием воскликнула Мари. – Но сколько же лет тогда Терезе? Мне показалось, что не больше пятидесяти.
– Ей шестьдесят пять, – коротко отозвался Лео.
Они замолчали, обратив все внимание на Ника.
– Лео, почему бы вам не помочь Нику с выбором? Думаю, вы скорее сможете понять его. Я всегда предпочитала кукол…
– Действительно. Не думаю, что Ник согласится на это, – кивнул Лео на розовую коробку с Барби в шикарном вечернем платье и направился к мальчику.
Домой Ник ехал совершенно счастливым, и Мари смеялась вместе с ним, шутливо упрекая его за покупку каких-то ужасных роботов-монстров. Она уверяла мальчика, что не будет спать ночь, на ходу придумывая невероятный сюжет ночного кошмара. В ответ Ник заливался смехом, вставляя в ее рассказ новые подробности.
Похоже, что они заразили своим весельем даже обычно невозмутимого Лео. Дома мальчик хвастался перед Терезой своими приобретениями, и Мари заметила, что в глазах женщины стоят слезы. Тереза была добра к Нику. И Лео тоже. Только родной дядя избегал племянника.
Мари попросила Лео помочь Нику со сборкой железной дороги. Глядя, как они вместе с Ником ползают по полу, занимаясь этим нелегким делом, Мари с насмешкой произнесла:
– Лео, вы словно большой ребенок…
– Что вы имеете в виду, Мари?
– Вашу неимоверную заинтересованность этой игрушкой, конечно. Не знаю, кто из вас больше рад этой покупке: вы или Ник.
– Я всегда мечтал иметь такую железную дорогу. Мальчишкой я частенько торчал у витрин магазинов игрушек…
– Ты иногда можешь приходить и играть моим поездом, – предложил Ник.
– Спасибо, Ник. Обязательно воспользуюсь твоим предложением, – совершенно серьезно отозвался Лео, бросив строгий взгляд на Мари, которая готова была захохотать, представив огромного Лео, играющего с крошечными вагончиками.
Потом перед ее глазами опять возник Мэтт и его отчужденное лицо, когда он бросал взгляды на племянника. Это он сейчас должен был быть на месте Лео. Когда-нибудь этот секрет все равно станет доступен ей, ведь все тайное рано или поздно, становится явным. Только не будет ли поздно восстанавливать родственные отношения?
Чтобы хоть как-то освободиться от навязчивых мыслей, она решила тоже занять себя и принялась расставлять на полках книги, настольные игры, головоломки. С ее стороны было некоторым ребячеством так опустошить кредитную карточку Мэтта. Ведь никакими игрушками не загладить отчуждение дяди. Потом Лео шутливо попросил Мари помочь, и они уже втроем принялись собирать железную дорогу. Ник бестолково путался под ногами, мешая им. Мари шутливо ворчала на непоседу, как вдруг почувствовала, что ее спину окатило холодом. Нарочито медленно повернувшись лицом к двери, она обнаружила хмуро взирающего на творившийся «беспредел» Мэтта. Его взгляд на мгновение остановился на мальчике, задержался на Лео, который сразу посерьезнел и подобрался, и, наконец, уперся в Мари. Ее сердце бешено застучало где-то в горле, но, собрав волю в кулак, она обвела рукой комнату Ника и невинно улыбнулась.
– Мистер Донован, вам нравится?
Его лицо стремительно потемнело.
– Я не хочу, чтобы меня беспокоили, когда я работаю в своем кабинете. – От его фразы повеяло арктическим холодом.
– Извините, мы вовсе не хотели вас беспокоить… Мы даже не знали, что вы уже дома, – как можно спокойнее сказала Мари. Интересно, как давно он приехал? – Обещаю, что мы будем вести себя тихо как мышки.
Мэтт величественно удалился, чуть позже исчез по своим делам Лео. Мари еще долго занимала Ника, но вечером мальчик сник. Наверное, в этот день для него было слишком много счастливых переживаний, поэтому на него напала странная меланхолия. Его глаза стали слипаться, и по согласованию с Терезой Мари решила уложить его спать. Ник покорно отправился в постель. Мари закрыла окно, чтобы свет не мешал ему, и подоткнула под него одеяло.
– Спи, чтобы завтра с новыми силами приняться за свою железную дорогу…
Ник закрыл глаза, и ей показалось, что он уснул. Но, когда она уже собиралась выйти из комнаты, он окликнул ее.
