— А завтра? — робко спросила она.
— Не знаю, это зависит от твоей ноги.
— Мне уже лучше, правда.
Энни не лукавила. Уже минут через двадцать после наложения повязки она действительно почувствовала себя намного лучше. Оставалось только надеяться, что завтра она будет чувствовать себя достаточно хорошо для того, чтобы продолжить это путешествие, и молиться о том, чтобы терпение Криса не иссякло раньше времени.
Пока Крис устанавливал палатку, Энни развела костер и поставила разогреваться в котелке консервы. Очевидно, то, что Энни взяла на себя часть рутинных обязанностей, немного подняло ему настроение. Крис уже не выглядел мрачным, и Энни дала себе слово больше не огорчать его. Ему и так досталось в это путешествие! Энни подала Крису миску с разогретыми консервами и не удержалась от коварного вопроса:
— А что случилось с нашими замечательными свежими продуктами?
— Как жаль, что я не погрузил на тебя сумку-холодильник со всей провизией, — насмешливо отозвался Крис.
— Да, действительно жаль.
Они одновременно усмехнулись, представив эту картину, а потом дружно принялись за еду. После тяжелого дня консервы показались Энни бесподобным деликатесом.
— Знаешь, — сказала она Крису, — эта еда кажется мне вкуснее всего того, что я когда-либо пробовала. И в связи с этим мне в голову пришла замечательная мысль: мы должны много есть, и тогда наши рюкзаки очень скоро станут совсем легкими. Когда закончатся продукты, мы сможем выбросить котелок, и они станут еще легче.
— А что будет потом?
— А потом мы отощаем от голода и станем совсем легкими, сделаем из палатки парус, и нас просто понесет вперед ветром, — со смехом закончила она.
— Весьма заманчивая перспектива. И я очень рад, что ты не потеряла ни присутствия духа, ни чувства юмора.
— Остается только надеяться, что твое мнение обо мне со временем немного улучшится.
— Для тебя это так важно?
— Очень, — сказала Энни, внезапно став серьезнев.
— Почему?
— Потому что ты друг Майка.
— Конечно, как я сам об этом не догадался.
На самом деле дело было не только в этом, но поскольку Энни еще не определилась с истинным положением вещей, то и не следовало выдавать свои туманные предположения. К тому же могло статься, что эти чувства совсем не будут подлежать оглашению.
Энни поставила греться воду для кофе и вытянула ногу.
— Болит? — тут же спросил Крис.
— Ни капельки, ты просто волшебник.
Он кивком поблагодарил за столь щедрый комплимент и сосредоточился на пляшущих языках пламени. Вода закипела, и Энни засыпала в нее кофе. Потом она подала кружку Крису, другую взяла себе.
— Давно хотела тебя спросить, Крис, как это ты решился приехать сюда? — с деланной небрежностью спросила она.
— Ты не поверишь, как часто я задавал себе этот вопрос. Знаешь, если повернуть время вспять, я бы ни за что не согласился быть твоим проводником.
Энни невольно опешила, потом вспыхнула, и только через несколько секунд по смеющимся глазам Криса поняла, что он нарочито превратно истолковал ее слова.
— Ты отлично понял, что я имею в виду: как ты решился приехать в Австралию.
— Зачем это тебе, Энни? — лениво поинтересовался он.
— Как, разве ты не знаешь о гипертрофированном женском любопытстве?
— Я думал, ты лишена этого недостатка.
— Ну почти. Просто сегодня я не так уж устала, чтобы просто сидеть, уставившись в костер, или заползти в палатку и уснуть мертвым сном. Вот я и подумала, раз уж мы с тобой столько всего пережили вместе…
— Даже нашествие муравьев и пауков, не говоря уже о нападении травоядного валаби… — поддразнил Крис, но Энни невозмутимо закончила предложение.
— …почему бы нам просто не поболтать по-дружески?
— Ты считаешь, что это достойная тема для разговора?
— Вполне. А потом ты можешь спросить меня о том, что тебя интересует, — великодушно предложила она.
— Не думаю, что это выгодное предложение. Ну разве только ты мне поведаешь о своем похищении…
— Идет, — согласилась Энни.
— Надо же, среди женщин встречаются приятные исключения из общего правила: ты не просто готова вытянуть из меня всю информацию, но и даже благородно делишься своей. Ну что ж, тогда по рукам. Во-первых, должен признаться, что решение возникло несколько неожиданно, но, приехав сюда, я ничуть не разочаровался. Здесь все другое, нежели в Штатах, и эти отличия мне особенно по душе. Другая природа, города…
— Женщины…
Энни вовсе не собиралась говорить это, как-то само слетело с языка. Но слово не воробей, и вот уже благодушное настроение Криса исчезло будто и не бывало, и он уставился на нее почти грозно.
— И это тоже.
— Знаешь, мне кажется, что женщины везде одинаковы, не стоит нас делить, мол, все американки ужасны, а австралийки — просто идеал женщины. Если ты однажды налетел на стерву, не стоит огульно обвинять в стервозности всех остальных женщин. Хотя я слышала выражение: «обжегшись на молоке — дуешь на воду». Это не твой случай?.. — Энни наконец сообразила, что зашла слишком далеко, и поспешно захлопнула рот.
Но было уже поздно. Лицо Криса помрачнело еще больше, а его взгляд приобрел некий угрожающий оттенок, по которому Энни безошибочно определила, что «гроза» не за горами. И в то же время по этому мрачному выражению она поняла, что попала в точку. Стал бы он так реагировать, если бы она была не права!
— О, у нас уже доморощенный психолог появился, — язвительно проронил он. — Наверное, не стоило поддерживать этот разговор, раз уж тебе все самой понятно…
А Энни к этому времени просто «заело».
— А какая она была?
— Кто?
— Та, на которой ты обжегся.
— Это ты выдумала, что кто-то был, — отрезал Крис.
— Хочешь сказать, что это неправда? — не унималась Энни. — Я же вижу, как ты помрачнел, когда я это сказала. Именно помрачнел, а не рассмеялся на мои подозрения и не остался равнодушным, как если бы тебе было все равно.
— Слишком ты смелая стала. И слишком внимательная, — пробормотал он, метнув на нее грозный взгляд.
— Как и подобает фотографу.
— И разговорчивая…
— Видишь, я уже привыкаю к нагрузкам. Я же говорила, что быстро адаптируюсь, — оптимистично заявила Энни.
— Начинаются провокации? Играешь с огнем… Наверное, стоит вернуть тебе твою часть поклажи, чтобы вскоре ты не могла даже ворочать языком от усталости, — предложил он, что несколько сбавило пыл Энни, но тем не менее не заставило ее отступить.
