Но Мариша не смогла толком обдумать эту мысль. Хотя в поведении Путовых, особенно бабушки и отца, ей виделось немало странного, ее размышления прервал звук хлопнувшей входной двери.
– Наташа! – встрепенулась пришедшая в себя Татьяна Павловна. – Наташенька, это ты, доченька?
Да, это была Наташа. Она вошла в комнату, не снимая уличной обуви. И уставилась на своих родных с очень странным выражением лица. Пожалуй, это было торжество и одновременно горечь.
– Наташа, сними обувь, – скомандовала Катерина Семеновна. – Ты что, не видишь, что с ног уже натекла порядочная лужа? Изволь разуться, девчонка!
Но всегда послушная Наташа на этот раз даже не пошевелилась. Вместо этого она произнесла:
– Я все про вас знаю!
И в ее глазах зажглись понастоящему торжествующие огоньки.
– Что ты знаешь, девчонка?
– Все, бабушка! – холодно произнесла Наташа. – Или мне следует называть вас по имени и отчеству? Катерина Семеновна! Ведь, на самом деле, вы мне никакая и не бабушка вовсе! А так, посторонний человек!
– Что?! Что ты сказала?! Да ты…
Пожилая женщина внезапно задохнулась от возмущения и, жадно хватая ртом воздух, закричала:
– Так это ты… Ты залезла в мою комнату! Ах ты, мерзавка!
– Да, Катерина Семеновна. Это я рылась в ваших бумагах. И теперь я знаю все!
Наташин голос был какимто необычайно спокойным и даже веселым. Она прошла к столу и села, насмешливо глядя на своих родителей.
– Теперь я знаю, что на самом деле я – не родная ваша дочь. Что я родная лишь маме! А тебе, папа, и вам, Катерина Семеновна, я чужачка. Но если ты, папа, – и спасибо тебе за это огромное, – всегда делал все, чтобы я почувствовала себя родной и любимой, то о вас, Катерина Семеновна, я такого сказать не могу. Вы всегда были очень холодны со мной. И ясно давали мне понять, что я – внучка нелюбимая и нежеланная!
– Молчи! – взвизгнула старуха. – Кто ты такая, чтобы меня осуждать?! Холодна я с ней была, видите ли! Да ты должна быть благодарна, что тебя не вышвырнули за дверь! Что ты росла в сытости, тепле и достатке! Приблудыш!
– Не смейте так говорить о Наташе! Она не приблудыш!
– Байстрючка!
– Неправда! У нее был отец, но он умер!
– Эту сказочку ты можешь рассказывать в другом месте, дорогая. А мне достоверно известно, что девку свою ты нагуляла. А потом закрутила голову моему дурачку-сыночку, так что он на тебе женился и согласился удочерить твою байстрючку!
– Мама! – всколыхнулся и Олег Игоревич. – Тише! Что ты такое говоришь? Какую байстрючку?! Наташа – моя дочь. Точно такая же, как и Мила.
– Мила – твоя родная кровь. Твоя и моя! А эта… Она чужачка! Неизвестно, кем был ее отец. Возможно, какойнибудь прощелыга или смерд. Да я почти уверена, что это был ничтожный тип! И почему я должна любить эту девчонку? Она мне чужая!
Оскорбления так и сыпались в адрес Наташи, но девушка, как это ни странно, хранила полнейшее спокойствие.
– С вами все ясно, – махнула на Катерину Семеновну рукой девушка. – Вы никогда меня не любили. Я тоже не любила вас. И покончим с этим. Сейчас вопрос в другом. Кто из вас знал о том, что мой папа на самом деле – точно такой же байстрюк, как и я?
Эта фраза произвела на все семейство Путовых шоковое действие. Если бы перед ними сейчас разорвалась бомба, наверное, они и то не так бы удивились. Все сидели, окаменев, с вытянутыми лицами. Катерина Семеновна бледнела все сильнее и сильнее. И, похоже, из последних сил удерживалась, чтобы не свалиться без чувств.
Наконец, Олег Игоревич подал голос:
– Что ты хочешь этим сказать, дочка?
– Ты знал, что твоя мать нагуляла тебя от чужого человека? Что она родила тебя вовсе не от своего законного мужа?
– Что?!
– Значит, не знал?
– Нет. Что за чушь?! Наташа, с чего ты взяла подобную глупость?
– Это не глупость, папа, – устало вздохнула Наташа. – Это чистая правда. И я узнала ее только что, сбегав в бюро переводов и переведя несколько бабушкиных писем. Конечно, пришлось заплатить за срочность, но, честное слово, дело того стоило! Правда, не совсем понятно, почему письма были написаны пофранцузски, ну да ладно!
И Наташа извлекла из сумочки несколько отпечатанных на принтере листов.
– Катерина Семеновна, сразу же хочу предупредить, что это всего лишь копии, – произнесла она, глядя на старуху. – Так что не трудитесь их рвать или выкинуть чтонибудь еще в том же духе.
Судя по взгляду, который метнула на нее старуха, Наташа была в своих предположениях очень близка к истине. И сейчас Катерина Семеновна горячо и искренне мечтала придушить свою названную внучку. Но не могла. Свидетелей вокруг было слишком много.
– Что это за переводы, Наташенька? – подала голос Татьяна Павловна. – О чем ты говоришь? И почему обвиняешь бабушку в супружеской неверности? Честное слово, у нее есть свои недостатки, но это…
– Мама! У меня есть доказательства!
– Какие?
– Да вот эти самые письма!
– И что в них?
– В них какойто мужчина, судя по всему, любовник нашей морально неустойчивой бабули, спрашивает о здоровье своего единственного и ненаглядного сыночка Олежки! Или у вас, Катерина Семеновна, был еще один сыночек, и тоже – Олежка? Думаю, нет.
Старуха молчала, сверля внучку ненавидящим взглядом.
– Что же, – удовлетворенно кивнула головой Наташа. – Так я и думала. Мама, теперь ты понимаешь? Катерина Семеновна ничем не лучше тебя. Она даже хуже! Родила ребенка при живом муже от другого мужчины! Знаешь, как называют таких женщин?
В комнате повисло тяжелое молчание. Каждый думал о своем. И, наконец, Олег Игоревич заговорил:
– Так что же это, мама… Выходит, ты прижила меня от другого мужчины? Не от моего… папы?
– Замолчи, Олег! – прикрикнула на него старуха. – Ты ничего не знаешь, так что не берись меня судить! Мы с твоим настоящим отцом не могли быть вместе. Времена тогда были такие… Он поминутно опасался ареста. Он был намного старше меня. И я была его единственной любовью! Он никогда не был женат прежде и никогда не женился потом. Он очень боялся, что навлечет на меня опасность. Поэтому… Поэтому я и развелась с ним. Он сам настоял на этом. Сказал, что так для меня будет безопаснее. И я вышла замуж за совсем другого мужчину. Но ребенка своего… Тебя, Олег, я родила от своего мужа. Первого – и любимого на всю жизнь!
Разинув рот, все младшие Путовы слушали откровения старой женщины.
– Выходит, вы родили папу от генерала Путова? – пробормотала Наташа. – От того самого генерала, который завещал вам после смерти свою квартиру?
– У него было дворянское происхождение. Языки он знал, в частности французским владел в совершенстве. И всю жизнь был вынужден скрываться и таиться. Если бы его начальство узнало о его происхождении, конец мог быть только один.
