– Где моя дочка, Аркадий?! Куда ты ее дел?
– Не волнуйтесь, мама, все будет хорошо. Марина найдется.
– Да как же хорошо, коли ее с самого утра дома нету и мобильник ее не отвечает!
– Мама, Марина уже не маленькая девочка, не пропадет.
– А если бы и пропала, ты бы не заплакал, верно? Она ведь тебе уже надоела? На других красавиц, помоложе заглядываешься! Думаешь, я не вижу глаз твой горящий!
– Мама, ну что вы такое говорите?
– А что есть, то и говорю! Я человек простой. Это Маринка может из себя корчить черт знает что, а я свое место знаю. Всю жизнь у плиты простояла, по сто человек в день кормила, и ничего! Одни только благодарности и похвальные грамоты за свою работу имею. Поэтому могу говорить прямо и что вздумается.
– Мама, это была не моя идея поставить вас у плиты!
– Знаю я, чья это была идея. Маринка на своем настояла. А твоя бы воля, ты бы меня к своему дому и на пушечный выстрел не подпустил!
– Мама, мне казалось, что этот вопрос мы с вами уже давно обсудили и закрыли. Вы работаете на кухне главным поваром, кормите меня и Марину, а также всех тех, кто живет в доме. Имеете возможность каждый день видеть свою дочь, чего вам всегда очень хотелось, и за это вы еще получаете деньги, и очень неплохие, скажу я вам. Чем вы недовольны?
– Я всем довольна, – отбрила Лопатина женщина, по всей видимости, мать его новой жены – Марины. – Ты мне одно скажи, где Маринка? Куда ты ее подевал?
– Мама, я же вам объясняю, я был в командировке. Вы же знаете, я уезжал.
– Странная у тебя командировка, зятек! На одну ночь.
– Вернулся я только сегодня утром, – терпеливо продолжал говорить мужчина. – И не меньше вашего был изумлен тем, что моей дорогой жены нету дома.
– А где она?
– Вот вы мне это и скажите. Я-то отсутствовал, а вы были дома. Разве вам Марина не говорила, куда она уходит?
– Нет, – неожиданно жалобно всхлипнула женщина. – Не говорила. Я даже не знала, что она ушла. Утром к ней в комнату сунулась, а ее нету! Туда, сюда, мне сказали, что со вчерашнего вечера ее никто не видел.
– И она вам не сообщила, куда собирается?
– Будто бы ты Маринку не знаешь, – еще жалобнее всхлипнула тетка. – Она родную мать ни в грош не ставит. Будет она еще передо мной отчитываться, куда идет и зачем идет!
– Но вы же сами и без всякого приглашения всегда свой нос в чужие дела совали. Уж вам ли не знать, где ваша дочь?
– Ох, не знаю, Аркаша, что и сказать тебе. Чудная Маринка в последнее время какая-то была. Ох, чудная. То плакать принималась, то смеяться без причины. Уж я думала, не беременная ли она, часом?
– О чем вы говорите! Мы предохраняемся.
– Знаю я! – недовольно отозвалась женщина. – Регулярно в ваших мусорных корзинах роюсь, все про ваши таблетки знаю! А все-таки надежда у меня была. Очень уж с внучком повозиться охота. Старая я уже стала, вот ты до моих лет доживешь, вспомнишь тогда мои слова.
– Мама, мы сейчас с вами будем говорить про Марину, а не про наше с ней гипотетическое потомство! – вспылил Лопатин.
Но теща на него ничуть не обиделась.
– Умный ты больно, – вздохнула она. – Прямо беда с вами, с умными. Ни единого слова в простоте не скажете, все у вас тайны и заковырки какие-то.
– Мама, куда могла пойти Марина?! К любовнику?
– Упаси господь! Что ты такое говоришь? Нет у Маринки никого! Она тебя одного обожает без памяти, будто бы не знаешь!
Лопатин проворчал что-то в том духе, что все бабы хитрые стервы и верить им ни в коем случае нельзя, но мать Марины снова кинулась на защиту дочери. И Лопатин был вынужден отступить перед ее натиском:
– Не хотите помочь, не надо. Сам все узнаю.
– Откуда это?
– Сейчас ко мне придет человек, который сказал, что имеет информацию о моей жене. От него и узнаю, где Маринка целый день болтается! А возможно, где она была и ночью!
– Я с тобой!
– Сидите на кухне, мама! Будто бы вы свое положение в доме забыли! Марина хочет, чтобы все считали вас простой поварихой. Никто не должен знать, что у моей жены мать – кухарка! Сидите и помалкивайте. Что нужно, я вам сам скажу!
И с этими словами Лопатин стремительно покинул кухню. А оставшаяся в одиночестве женщина уронила голову на руки и заплакала еще горше. Марише тут было больше делать нечего, и она потихоньку начала отступать назад.
Глава 6
Господин Лопатин оказался именно таким, каким Мариша его себе и представляла. Высоким, плечистым, с хорошим цветом лица и ровным загаром, который он получил явно не в средней полосе России.
Рядом с ним маячил какой-то мрачный тип, который буквально просверлил Маришу неприязненным взглядом своих холодных глаз. Он явно играл не последнюю роль в жизни Лопатина. Но сейчас Маришу куда больше интересовал сам депутат, чем все его окружение. К тому же человек со стальным взглядом, кивнув на прощание Лопатину, вскоре вышел из комнаты. И Мариша смогла сосредоточить все свое внимание исключительно на самом депутате.
Дорогой костюм сидел на нем словно влитой. Безукоризненно накрахмаленная рубашка, шелковый галстук и ботинки из телячьей кожи дополняли ансамбль. Был он уже не так молод, как ему бы хотелось, но явно еще очень и очень бодр. И еще что-то во взгляде депутата заставило Маришу подумать о том, что Лопатин еще тот ходок. И он явно не пропускает мимо себя ни одной юбки.
Взгляд депутата при виде Мариши сделался невыносимо масленистым. Но он вспомнил, что Мариша тут по делу, и взял себя в руки.
– Вы сказали моему секретарю, что у вас есть информация о моей жене, не так ли?
– Да, так, но только…
Мариша замялась, понимая, что Лопатин обеспокоен исчезновением своей второй жены. А первая – Наташа, давно разведенная с ним или похороненная, – была ему глубоко безразлична. И как быть в такой щекотливой ситуации? Информация-то у Мариши была, вот только совсем не та, которую ожидал получить Лопатин.
– Понимаете…
– Я все понимаю! – внезапно воскликнул Лопатин. – Вас беспокоит размер вашего вознаграждения? Не волнуйтесь, если вы поможете определить нынешнее местонахождение моей супруги, вы будете довольны моей щедростью.
– Понимаете, я не уверена, что моя информация правильная.
– А вы все равно скажите. А я уж сам решу, правильная она или нет!
– Понимаете, я ведь к вам пришла по поводу вашей первой жены.
– Первой?
На лице Лопатина промелькнуло удивленное и чуточку виноватое выражение. Но затем он снова нацепил маску дружелюбного непонимания.
– Боюсь, судьба моей первой жены уже давно никого не интересует. Увы, она покинула всех нас в расцвете лет.
