– Как ты думаешь, соврал? – спросила у Юльки Мариша.
– Вряд ли, – задумчиво покачала та головой. – Если бы соврал, то придумал бы что-нибудь попроще. Что, ему трудно было сказать, что сел Сеня в белую «шестерку» с таким-то номером, который сам бы тут же и придумал?
– Да, – согласилась Мариша. – Придется искать этот броневик.
Но вначале подруги разыскали Петю и потребовали у него, чтобы он вспомнил, не крутился ли возле него в последнее время какой-нибудь такой неприметный бронированный автомобиль наподобие инкассаторских, но только в камуфляжной раскраске.
– Нет, вы что? – ошарашенно ответил Петя, глядя на подруг как на сумасшедших. – Ничего подобного я не замечал.
– Жаль, жаль, – резюмировала Мариша.
– Я вот тут подумал, может быть, Сеню похитили ради выкупа? – произнес тем временем Петя.
Подруги переглянулись.
– А что с него взять-то? – спросила Мариша. – Новый телевизор? Или «Мерседес» клиентов твоего отца? Кстати, где он?
– Сеня сказал, что оставил его на стоянке, – отмахнулся Петя. – Это не важно, отец еще не скоро приедет.
– Так и что можно взять с родственников Сени? – повторила свой вопрос Мариша.
– А может быть, они, узнав о нашей близкой с Сеней дружбе, решили его похитить, а меня шантажировать! – бодро отрапортовал Петюнчик. – Скажете, это невозможно?
Подруги этого не сказали.
– Так что я пока тут побуду. Звонка от похитителей подожду, – закончил Петя и уселся в кресло.
– Ну жди, – сказала Мариша. – Если нам понадобится, мы тебе позвоним. Телефон у нас есть. А если ты что-то вспомнишь про девицу с косой или про броневик, то ты нам сам звони. Кстати, а твой папочка был в курсе, что Сеня брал из его салона без спроса машины, выставленные там на продажу?
– Хм, – заметно смутился Петя. – Вообще-то, один раз Сеня чуть было не вляпался. Но все обошлось. Нет, папа не знал о его проделках.
– А ты знал, но помалкивал? Так, выходит? – спросила у него Юлька.
– Петя, тебе не кажется, что стоит заявить о случившемся в милицию? – осторожно осведомилась у парня Мариша.
– Если до вечера Сеня так или иначе не даст о себе знать, то я туда пойду.
– Смотри, как бы поздно не было, – мрачно предрекла Мариша.
В ответ парень лишь кивнул большой головой, а затем уныло поник ею. Девушкам даже стало жаль толстяка, искренне переживающего из-за исчезновения друга. Однако подругам рассиживаться было некогда. И поэтому, записав Пете свои мобильные телефоны, девушки ушли.
– Как ты думаешь, где можно использовать бронированную машину? – спросила у подруги Мариша. – Где нам ее искать?
– Не знаю, – раздраженно ответила Юлька. – И вообще, я есть хочу!
Мариша прислушалась к своему организму и с удивлением обнаружила, что тоже проголодалась просто зверски. Обычно волнение не позволяло ей много есть. Например, в день экзаменов в институте горло у нее сжималось, и кусок пищи буквально застревал в нем. Да что там еда! Ей даже дышать становилось затруднительно. Но, видимо, беготня и долгое пребывание на свежем воздухе сделали свое дело. У Мариши проснулся аппетит.
– Ладно, – согласилась она, оглядываясь по сторонам. – А где бы нам перекусить?
– Вон там! – решительно кивнула Юлька в сторону ближайшей к дому Пети точке общественного питания, оказавшейся на поверку шашлычной, которая в этот хоть и осенний, но теплый и солнечный денек призывно распахнула свои двери.
– Авось не отравимся! – такой приправой пришлось довольствоваться Марише, когда перед ними поставили по порции жесткого мяса.
Других приправ в сомнительной шашлычной не нашлось. Не было даже кетчупа. Пришлось запивать мясо томатным соком. Густой, с солью и перцем, он отлично сходил за соус.
– Одно утешает! – произнесла Мариша, с трудом проглотив очередной кусок мяса. – Мясо такое старое, что разжевать его просто невозможно.
– И почему тебя это утешает? – поинтересовалась у нее Юлька.
– Если мясо такое жесткое, значит, шашлык точно не из собачки, – сказала Мариша. – Вряд ли бродячие собаки доживают до таких преклонных лет, чтобы их мясо и разжевать уж было нельзя.
Юлька содрогнулась. Перед ее мысленным взором встал образ ее таксы. Дорогой маленькой обжоры. Вот бедняжка, оставшись без крова над головой (потому что кто возьмет собаку с отвратительной привычкой жрать все, что в состоянии разжевать ее крохотные, но очень острые зубки), бродит по ночному городу. Вот на нее нападают чужие злые собаки и оставляют ее истерзанной умирать на мостовой. А потом черноусый шашлычник поднимает упитанную собачку и, радостно цокая языком и взвешивая свою находку в руке, гортанно говорит:
– Вах! Какой знатный шашлык получится из эта собака! Во рту таять будет!
Эти мысли заставили Юльку вернуться к присущей ей практичности.
– Мариша, так как с Никой? – решительно повернулась она к Марише.
Та как раз пыталась справиться с очередным куском мяса и едва не умерла, подавившись им.
– К-ха! К-ха-ха!
Только этот кашель и слышался в течение добрых пяти минут.
– А что такое? – спросила Мариша, наконец перестав кашлять и выпив целый стакан сока. – Что с ней?
– Ты ее возьмешь себе, если меня все же арестуют?
– Да с чего тебя арестуют? – возмутилась Мариша, чувствуя, что дело поимки убийцы Володи становится для нее все более и более актуальным.
– Но если?
– Не выдумывай!
– Нет, ты мне пообещай, что позаботишься о Нике!
– У тебя есть более близкие наследники!
– Кто? – искренне удивилась Юлька и даже замолчала на время.
– Муж, – произнесла Мариша.
– Бывший! – отмахнулась Юлька. – Он не в счет.
– Родители!
– Мама ни за что в жизни не согласится взять к себе Нику, – сказала Юлька. – Она ее только летом берет. А в городскую квартиру нет. У нее же мебель.
Мариша даже покраснела от злости. Была она в квартире чрезвычайно аккуратной, но, увы, очень прижимистой Юлькиной мамы. И видела она там эту мебель. Сплошное ДСП, в лучшем случае прикрытое шпоном ясеня или бука. Что там беречь! Однако про маменькину мебель из ДСП Юлька тревожилась, а вот о ее итальянской гостиной из натуральной итальянской же вишни и думать забыла!
– У меня тоже мебель! – скрипнув зубами, сказала она Юльке. – Но я, так и быть, возьму к себе твою Нику. Но ты пообещай, что если со мной что-то случится, то ты возьмешь к себе Смайла!
– Что? – удивилась Юлька. – Зачем мне твой муж?
– А зачем мне твоя собака? – парировала Мариша.
