— Все непременно будут считать нас любовниками, потому что в другом качестве выступать в такой роли нормальная женщина просто не согласится.
Инга с внутренним удовлетворением заметила, что ее последняя фраза разозлила Алекса. Но он не уступил своей позиции.
— Что бы кто ни подумал, даже те, кто назовут нас любовниками, ошибутся в худшем случае только в одном — в сроке, когда это случится. Так все равно будет, но, может, через некоторое время.
И тут как раз в разгоревшемся камине выстрелило полено. Языки пламени осветили лицо Алекса. Он был таким красивым в этот момент, что Инга почувствовала, как по ее позвоночнику поднимается теплота, которая как туман окутывает ее разум. Алекс до конца своей жизни будет вот таким благородно красивым, неожиданно подумала она. Может быть, я и вправду веду себя как последняя дурочка?
Звонок в дверь был неожиданным. И Алекс, и Инга вздрогнули. Последняя быстро направилась к входной двери.
На пороге стоял Мартин, лучась белозубой улыбкой. В другое время Инга была бы рада этому визиту, но не сейчас. И Мартин ощутил всю неуместность своего появления, улыбка стерлась с его лица, когда он увидел Алекса. Мартин лично не был знаком с новым соседом Инги, но легко догадался, что это именно он.
Инга представила мужчин друг другу. Они раскланялись, не подавая друг другу руки. Было понятно, что каждого из них терзает чувство ревности, а вызвавшая ее Инга стояла в растерянности между двумя сдерживающими ярость самцами.
Мартин решил разрядить обстановку и сказал:
— Инга, я только на секунду. Мне хотелось увидеть тебя, и к тому же я должен передать тебе привет от Клары и вот этот пакет. Не знаю, что в нем, но сестра сказала, что ты знаешь.
Инга автоматически взяла протянутый пакет. Да, она знает, что в нем. Обещанное Кларой платье.
— Мартин, поблагодари за меня свою сестру. Или, нет, дай лучше мне ее телефон, я сама позвоню, — предложила Инга.
— Обязательно дам, как только она устроится на постоянном месте. Сейчас она кочует по гостиницам.
Мартин холодно кивнул Алексу и тепло попрощался с Ингой:
— Пока! Я еще не уезжаю, так что навещу тебя в более подходящий момент. В следующий раз я обязательно предварительно позвоню. Ради Бога извини, что я не сделал этого сегодня.
— Ты можешь приезжать в любое время, когда захочешь, без всякого предупреждения. Звони только для того, чтобы убедиться, что я дома.
— И одна, — иронически добавил Алекс.
Инга бросила на него испепеляющий взгляд.
— Алекс просто любезно подвез меня, потому что моя машина сломалась и пошел сильный дождь. Ему уже пора домой. — Она красноречиво посмотрела на Алекса.
Но тот не собирался уходить раньше Мартина. Последний, правильно оценив ситуацию, повернулся и шагнул во двор. Через несколько секунд послышался звук двигателя, который стал постепенно удаляться.
Недолгую тишину прервал вопрос Алекса:
— Как давно вы перестали быть любовниками и по какой причине?
Сначала Инге захотелось крикнуть этому грубияну: «Не твое дело!» Но по какой-то причине она не сделала этого, а, наоборот, кротко сказала:
— Два месяца назад мы расстались друзьями. Кстати, даже Клара не знает, что между нами было что-то выходящее за рамки приятельских отношений.
— От меня она ничего не узнает. Но, однако, смотри, какая ты роковая женщина. Все мужики на тебя западают… я тоже.
— Нет, я не роковая женщина. Кстати, сейчас про таких особей говорят «нимфоманки», а то и гораздо грубее — «ненасытные суки». Нет, я, к счастью, не отношусь к этому разряду.
— Надеюсь, что так. Но ты чувствительна к вниманию мужчин и, видимо, очень темпераментна. Это я почувствовал даже по тем мимолетным физическим контактам, которые неизбежны между партнерами в танце. — Алекс стремительно наклонился к Инге и страстно поцеловал ее в губы.
Его губы были твердыми и требовательными. Они требовали больше того, что она могла сейчас дать. Однако у Инги закружилась голова, и она впала в сладостную прострацию — практически это была сдача на милость победителя.
Она автоматически обвила руками его плечи, а пальцы почти судорожно впились в его мышцы, едва прикрытые тканью тонкой рубашки. Инга из последних сил еще пыталась бороться с охватившей ее бурей чувств, но уже понимала, что обречена.
— Алекс, пожалуйста, остановитесь. Сейчас не время!
Он глубоко вздохнул, и при этом ее чувствительные соски коснулись рельефных мускулов его груди. Инга вздрогнула, а он полушепотом поинтересовался:
— Я что, сделал тебе больно?
— Да нет, при чем тут боль? — Ее голос сделался хриплым и ломким. Но она нашла в себе силы разомкнуть кольцо своих рук, сняла их с его плеч и резко шагнула назад.
— Господи! Что я делаю? Мы же знакомы друг с другом всего два дня!
Алекс снова приблизился к ней, добрался до ее шеи жадными губами и прошептал:
— Вот только теперь я понимаю, как целоваться со снежной королевой. Ну почему ты такая холодная? Дело во мне?
Его улыбка не предвещала ничего хорошего — это Инга поняла, как только подняла глаза. Он явно не собирался останавливаться на полпути.
Ну не силой же мне выталкивать его за дверь, встревоженно подумала она. А Алекс, заметив на стене карандашные наброски натюрмортов, подошел поближе и удивленно спросил:
— Кто рисовал эти прелестные этюды?
— Я рисовала, в свободное время. В основном еще в школьные годы.
— Очень хорошие работы, — авторитетным тоном заявил он.
— А что, собственно, вы понимаете в этом? — немного резко спросила Инга. Она распрямила спину и стояла, гордо подняв красивую голову.
— Понимаю достаточно, чтобы заявить, что человек, наделенный таким талантом, не должен размениваться на выращивание гороха и перца.
— Ну почему же? У меня еще есть и небольшое стадо скота. А чем вам, собственно, не нравятся горох и перец?
— Мне просто интересно, каким образом ты из всего многообразия выбрала именно эти культуры? — Алекс вернулся к своей прежней, слегка ироничной манере общения.
— Я ничего не выбирала. Просто папины должники, собравшись вместе, порешили, что в наших условиях эти культуры будут востребованы. И не ошиблись. У меня их берут охотно, и я не в убытке.
Оглядев скромное убранство комнаты, Алекс сердито сказал:
— Эксплуататоры несчастные! Значит, ты им отдаешь практически все, что зарабатываешь?
— Ну ведь это их собственные деньги!
— Но настанет волшебный день, когда ты выплатишь все долги. Чем ты займешься тогда?
— Тогда я наконец впервые в жизни надеюсь пожить в свое удовольствие и ощутить свободу. — Ее ответ прозвучал довольно запальчиво. — Я продам свое хозяйство и навсегда уеду отсюда. Я займусь чем-нибудь, что мне по душе, и больше не буду впутываться в подобные приключения.
