– Если ты шпион, значит, уже успел узнать, что мы живем сытно и спокойно, в крепких, хорошо защищенных домах. И неплохо бы твоему королю Алфреду знать об этом.
Колеблющаяся серая дымка немного рассеялась, но теперь в глазах двоилось, и женщин стало две.
– Вряд ли ему это интересно, - едва выговорил он. - Король обороняет свои владения и не собирается нападать.
– Мой брат просто велел бы убить тебя, но его сейчас нет, а ” всегда считаю, что лишнее золото не помешает, - не обращая внимания на его слова, добавила Эрика. - Если у тебя есть хозяин или лорд, который смог бы заплатить за тебя выкуп, я пошлю к нему гонца.
– Я сам могу заплатить за собственное освобождение.
– Тогда я хочу увидеть цвет твоего золота. Или ты считаешь меня настолько глупой, что рассчитываешь уговорить отвезти тебя туда, где оно спрятано?
Селит не хотел впутывать Кристен в эту дурацкую историю, он надеялся договориться с этой женщиной. Какое странное противоречие - полные, манящие губы и маленький упрямый подбородок… Много ли труда придется затратить, чтобы очаровать ее и уговорить выпустить отсюда?
Селит улыбнулся девушке той белозубой улыбкой, которая завоевала так много женских сердец.
– Хочешь правду, солнышко? Я на самом деле отправился в Восточную Англию по поручению короля Алфреда. Со мной было еще пятеро, включая епископа, который должен был условиться о брачных договорах между тремя саксонскими девицами, красивыми, благородными и с богатым приданым, и теми викингами высокого происхождения, которых выберет король Гатрум. Но какие-то грабители-саксы напали на нас, когда мы еще не успели покинуть Уэссекс, и, по-видимому, убили всех, кроме меня, а я…, по чести, не могу объяснить, как попал сюда. Последнее, что помню, - крики и удар, а очнулся я только сегодня утром, к северу отсюда.
Но девушка, казалось, вовсе не думала успокаиваться. Она негодующе выпрямилась: лазурно-голубые глаза метали искры.
– И я должна верить этому?! Пытаешься убедить меня в том, что ты - норвежский викинг? Викинг, выполняющий просьбу короля саксов?! Клянусь Одином…
– Клянусь Одином, что говорю правду, - перебил он, прежде чем Эрика окончательно впала в бешенство. - Да, я в дружбе с саксами, и виной тому обстоятельства - моя сестра замужем за одним из них, история запутанная, поскольку сначала она была его рабыней, а мой отец спас ее, и только потом сыграли свадьбу.
Эрика была готова завопить от злости. Узник и до этого плел явный вздор, совершенную чушь, но его последняя сказка… Где это видано, чтобы рабыни выходили замуж за собственных хозяев?! Он, очевидно, считает ее совершенной дурочкой!
Девушка, однако, ничего не высказала по поводу только что услышанного, боясь, что, если заговорит, окончательно потеряет терпение.
– Если не хочешь сказать, кто твой господин, может, лучше послать гонца к твоему королю Алфреду?
– Нет, не стоит, поскольку твоему королю, новообращенному христианину, не очень понравится, если Алфред пожалуется, что один из его посланников несправедливо обвинен и брошен в темницу.
– Несправедливо обвинен? - сухо повторила она. - И это после всей лжи, что ты тут нагородил? Если тебя некому выкупить, так и скажи.
У Селига больше не осталось сил выносить все это. Дурнота вновь подступила к горлу, а ведь на этот раз он даже не пошевелился. Кажется, лихорадка, которой Селиг так боялся, вновь вернулась. Теперь он даже не был уверен, с кем спорит сейчас и кому отвечает, просто знал, что девушка очаровательна, а он еще даже не отведал ее прелестей. С невероятным трудом сосредоточившись. Селит пробормотал, еле ворочая языком:
– Мы с тобой не враги и никогда не сможем быть врагами. Освободи меня, девчонка. Мне нужно лечь в постель…, твою, если захочешь.
Это оскорбление оказалось последней каплей, и Эрика взорвалась. Каким же наглым надо быть, чтобы так дерзко разговаривать с ней перед ее же людьми!
– Да как ты смеешь?! Может, хорошая порка научит тебя вежливости к тому времени, как я снова допрошу тебя, если, конечно, захочу сделать это еще раз, ибо, скорее всего, просто оставлю тебя гнить здесь до скончания века!
Девушка пошла к двери, но Селит не заметил тени, скользнувшей следом. Все, что он увидел, - злобную ухмылку на самодовольной физиономии капитана стражи, прежде чем отдался на милость боли, и благословенная тьма вновь окутала его измученный мозг.
Глава 8
Эрика решительно направилась к дому, но, не пройдя и двадцати шагов, остановилась как вкопанная, когда ужас содеянного проник сквозь багровую пелену ярости, окутавшую сознание. Не знай Терджис свою хозяйку так хорошо, наверняка наткнулся бы на нее. Но викинг молча держался поодаль, ожидая, когда хозяйка изменит решение.
Девушка не была жестокой от природы. Если бы оскорбление было нанесено кому-то другому, равному ее положению и происхождению, преступника скорее всего засекли бы до смерти. Но сама Эрика всегда была готова подставить другую щеку и посчитала бы, что во всем виновата сама. Терджис иногда жалел, что хозяйка настолько мягкосердечна, но на этот раз с ней что-то стряслось. Сейчас она должна одуматься и простить беднягу.
Викинг оказался прав. Эрика была потрясена собственным поведением. Она совершенно потеряла контроль над собой. И все из-за пленника! Однако беда в том, что Эрика позволила ему довести себя до такого. Правда, до сих пор ни один человек на свете не оскорблял ее так, не обращался с ней подобным образом, как этот кельт! Он действительно заслуживал жесточайшей порки, но Эрика должна была проглотить обиду и отменить приказание, не говоря уже о том, что не следовало отдавать его в руки Уолнота.
Нужно было по крайней мере поручить сделать это кому-нибудь другому. Уолнот получает слишком большое наслаждение, причиняя боль.
Эрика обернулась, чтобы попросить Терджиса выполнить поручение, поскольку не ручалась за себя, если вновь окажется лицом к лицу с кельтом. Она совершенно теряла голову в его присутствии, мысли путались, сердце бешено колотилось, а в ее положении это недопустимо…
В этот момент из дома донесся крик, и девушка мгновенно забыла обо всем.
– Госпожа, скорее! Терстон! Он упал и, боюсь, сломал руку.
Эрика охнула от ужаса. Она нежно заботилась о двухлетнем племяннике с самого рождения и теперь, вне себя от ужаса, побелев и задыхаясь, бросилась в спальню, откуда слышались вопли малыша.
Терстон лежал на постели, и две служанки старались удержать его. Знахарка уже успела прийти и успокаивала мальчика. Но это было первое столкновение Терстона с настоящей болью, и он продолжал пронзительно кричать, держась за неестественно согнутую руку. Эрика была в панике и молила богов, чтобы его страдания перешли к ней, хотя знала, что это невозможно. Самое большее, что она могла сделать, - успокоить его страхи, и девушка поспешно подбежала к племяннику.
