– А вы видали, сколько их там?! За всеми не уследишь! Украли каменюги и железяки, так я за них не в ответе! Как заметил неладное, сразу тревогу поднял!
– А раньше вы ничего не заметили?
– Когда раньше-то?
– Ну, около полуночи. В это время ушли работающие в музее сотрудники.
– Да. Двое их было. Один ушел, еще полночь не пробила. А второй минут на пять задержался. А потом тоже ушел.
Ого! Это уже было интересно. По словам Степы и Васи, они ушли вместе. Чуть ли не за руки при этом держались. Впрочем, почему наврали, понятно. Обеспечивали друг другу алиби. Но вот вопрос, что делал Степан, остававшийся в музее дольше? Мог он за это время вскрыть сейф, украсть клад и вынести его через проходную?
– Насчет этого не сомневайтесь, – буркнул сторож. – Я видел, как они оба выходили. Сначала один, потом другой. И ничего у них при себе не было!
– А потом?
– Потом я не знаю. Кто там потом еще раз сигнализацию отключил, этого я уже не видел.
– Как? Сигнализация была отключена еще раз?
– Да. А как же иначе вор бы в хранилище вошел? Ясное дело, сигнализацию отключил.
– Когда?
– Эти с пульта сказали, что в начале второго ночи вроде бы.
– А вы в это время спали?
– Закемарил чуток, – признался сторож. – А что тут такого? С кем не бывает? И я тоже живой человек. И могу заснуть!
Сторож был искренне убежден, что ничего ужасного он не совершил. В самом деле, не грабил же он музей! Просто спал, пока это делали другие люди!
– И проснулись вы только под утро?
– Да.
– И отправились с обходом?
– Как и положено по инструкции.
– А как же тот человек, который во второй раз отключил сигнализацию в музее? Где же он был?
– Ушел себе обратно. Около двух часов ночи.
– Что?!
– Ну да. Разве я не сказал? Сигнализацию в хранилище отключили в начале второго ночи. А потом обратно включили. Уже в два часа ночи.
– А вы, значит, в это время не спали?
– Так по два раза за ночь у нас полагается обход делать. Все по инструкции, – гордо отчитался сторож. – Сначала в полночь, когда эти двое доходяг ушли, я все проверил. А потом уже под утро пошел. Ну, и увидел безобразие у них в отделе.
Итак, выходило, что ограбление, скорей всего, произошло между часом и двумя часами ночи.
Больше сторож ничего полезного подругам сказать не мог. И при этом он еще и стал как-то уж очень выразительно поглядывать в сторону забитой грязной посудой мойки. Так что девушки поспешили уйти. А то еще примется свататься или просто попросит посуду помыть. С него станет.
Выйдя на улицу, подруги обсудили услышанное от сторожа:
– Пожалуй, это случилось в то время, когда сигнализация была отключена во второй раз.
– Согласна.
– Где-то между часом пятнадцатью и двумя часами ночи.
– И сделать это мог только кто-то из сотрудников музея. Только они знали код сигнализации.
Оказывается, к этому же выводу пришли и оперативники. Потому что они дотошно и очень детально принялись проверять алиби всех сотрудников, кто мог отключить сигнализацию в отделе исторических находок.
Толкового алиби не оказалось у троих. Вася и Степа были в их числе. Третьей была девушка Поля. Она утверждала, что алиби у нее есть. Так как она провела ночь с одним очень страстным молодым человеком и ей было не до ограбления родного музея. Но когда оперативники пожелали уточнить у девушки имя и фамилию ее любовника, начала мяться и вовсе повесила трубку.
Оперативники позвонили ей снова. И пообещали, что если она не назовет имя, то приедут к ней лично. В результате выяснилось, что мужчина представился ей Ахметом. Но ни фамилии, ни тем более домашнего адреса не сказал. Телефон, который он оставил девушке, тоже в природе не существовал. Сама девушка могла сказать про своего знакомого только то, что он ездит на синей «Шкоде Актавии». Что у него уже тронутые сединой волосы. И что она познакомилась с ним в ДК «Выборгский» на танцевальной вечеринке.
– Что же вы, только познакомились – и сразу же в койку? – неодобрительно поинтересовался оперативник у девушки Поли.
– А чего тянуть? Надо же было проверить, что он из себя представляет. А то, может быть, и связываться с ним не стоит.
В итоге оперативник с Полей порешили так: они пойдут на танцы в ДК, где ее знакомый Ахмет был завсегдатаем. А когда найдут, то лично допросят его на предмет Полиного алиби. И коли оно подтвердится, сразу же вычеркнет ее из списков подозреваемых.
С алиби Степы и Васи было труднее. Домой они пришли в половине первого. Домашние уже спали или ложились спать. Так что ничего не помешало бы этим двоим снова выйти из дома, вернуться в музей, отключить там сигнализацию и ограбить сейф.
– А входная дверь в сам музей? Как они ее открыли?
– Зачем им была дверь, если воры проникли через открытое окно?
– Но в хранилище на всех окнах решетки!
– Окно было открыто не в хранилище, – пояснила Ангелина. – А в одном из подсобных помещений на первом этаже. Вася со Степой, уходя, могли оставить себе лазейку для возвращения. Проникли в музей через окно, ввели код, отключили сигнализацию, ограбили хранилище и снова ушли, включив сигнализацию.
– А сторож?
– Они его не боялись. Небось когда парни уходили, он уже во весь рот зевал. Ясно, что еще полчасика, и он отрубится замертво.
Всю эту информацию подруги узнали от Ангелины. А она от Вовы. Молодой ученый все же позвонил невесте, как только ему удалось вырваться из лап своего властного папули.
– Дорогая, не волнуйся! – лебезил Вова. – Не плачь, умоляю! Не расстраивай меня и сама не расстраивайся. Все будет хорошо. Алиби у меня железное. Как выяснилось, когда произошло ограбление, мы с нашими друзьями в ночном клубе зажигали.
И это было чистой правдой. В тот вечер к Вове, который после возвращения из экспедиции фактически жил у Ангелины, пришли его друзья и коллеги. Все они хотели поздравить удачливого ученого и послушать историю его находки. Пришли, хорошо посидели, а потом всем захотелось продолжить веселье.
– И мы пошли в ночной клуб.
– Зачем же ты тогда кричала, что у Вовы, кроме тебя, нету алиби?
– Но я же не знала, когда произошло ограбление! Думала, может быть, уже после трех это случилось. И отец Вовин тоже примчался! Наверное, тоже испугался за сына!
– А вы в клубе с друзьями до трех затусовались?
– Да. Дольше они не выдержали. Где-то уже в половине третьего расползаться стали. Мы с Вовой последними ушли.
