По счастью, Адам любил неожиданности. Для него даже неприятные сюрпризы таили в себе необъяснимую притягательность. Впрочем, втайне он сознавал, что принадлежит к породе завоевателей. Младший из шести бойких детей, вечно соперничавших друг с другом, Адам бывал временами дьявольски упрямым. Он не привык пасовать перед трудностями, будь то экзамены в Оксфорде, состязания в меткости или иные доказательства успеха, которым столько значения придавал его отец, человек весьма крутого нрава. Адам не опускал руки в отчаянии, когда проповедь не писалась или надо было придумать, как помочь не погибнуть от голода обнищавшему семейству О’Флаэрти, жившему на окраине городка. Еще мальчишкой он приучил себя добиваться совершенства во всем, за что бы ни брался, а потом следовал этому правилу всю жизнь, весело, обстоятельно и безжалостно покоряя одну вершину за другой, не давая себе поблажек. Кузены Эверси обнаружили в нем это качество не так давно. На состязаниях по стрельбе на первенство Суссекса Адам изумил свою родню, когда спокойно, без всякой шумихи поразил все мишени до единой. Он вернулся домой с серебряным кубком победителя, завоевав уважение всех мужчин в Пеннироял-Грин, тотчас решивших, что внешность священника не имеет значения, коли тот разбирается в ружьях, лошадях и собаках. А Адам Силвейн определенно знал в этом толк.
Появление в городке нового священника местные жители поначалу встретили с известной долей недоверия. Молодой пастор состоял в родстве с Эверси (по материнской линии) и, разумеется, унаследовал от них высокий рост и внешность неотразимого красавца. Последнее обстоятельство привлекало в церковь по воскресеньям толпы народа и наполняло томлением женские сердца. Адам знал: кое-кто из прихожан побаивается (а кое-кто робко надеется), что он начнет завязывать тесные отношения с паствой и соблазнять женщин. Далеко не все Эверси были мошенниками и распутниками. Однако люди обычно помнят не праведников, а грешников.
Адам понимал, что к нему пристально присматриваются, и главное для него – вести себя безупречно. Так он и поступил. Новый пастор любил людей, а потому без малейшего усилия сумел очаровать жителей городка – природа щедро наделила обаянием всех Эверси. Он не строил глазки молодым прихожанкам (среди которых встречалось немало хорошеньких) и не бросал на них томные, загадочные взгляды. Адам никому не оказывал предпочтения, деля внимание поровну между всеми. Он поставил себе целью стать лучшим священником и теперь, оглядываясь назад, находил свое решение попросту комичным. Неустанными упражнениями можно добиться меткости в стрельбе по мишеням, но в духовного пастыря, сколько ни старайся, не превратишься, тут одного желания мало. Это случилось помимо воли Адама. Как жестко ни контролировал он каждый свой поступок, каждую мысль, некоторые вещи, похоже, контролю не поддавались. Адам и представить не мог, что пасторские обязанности, заставившие его погрузиться в жизнь городка, столь многое изменят в нем. Череда рождений, свадеб и смертей, нескончаемая круговерть радостей, бед, тайн, нужд и мелких забот прихожан отшлифовали его дух, словно драгоценный камень, отсекли все лишнее, обнажив самую суть, и привели Адама к смирению. Не ожидая больше ни благодарности, ни признания, он сумел проникнуться людскими горестями и тревогами. Все дни Адам проводил в трудах, у него не было времени даже помечтать о том, чтобы соблазнить женщину. Каждую свободную минуту он отдавал прихожанам. Незаметно для себя он перестал стремиться к первенству и больше не желал сделаться лучшим священником, а лишь молил Господа послать ему терпения и мудрости, чтобы достойно исполнять свой долг. Постепенно набираясь опыта, он умело руководил делами церковной общины, однако в душе сомневался, что достоин своего сана. Адам знал лишь, что всегда будет стараться заслужить эту честь и оправдать доверие людей.
Со временем его все реже мучили ночные кошмары, в которых он совершенно голым стоял у алтаря перед прихожанами.
Однако женская половина паствы по-прежнему с пугающей регулярностью видела во сне эту же самую картину.
Пастор стоял на залитом солнцем церковном крыльце, а прихожане один за другим подходили к нему, чтобы поблагодарить за проповедь и обменяться рукопожатиями. Миссис Снит, почтенная мать семейства, остановилась перед ним, сияя улыбкой. Эта достойная дама воспитала пятерых сыновей, и все ее отпрыски, успешно женившись, добились неслыханных успехов в карьере. Впрочем, под строгим матушкиным надзором они бы не осмелились сплоховать. Теперь миссис Снит возглавляла целый батальон женщин, известный как Суссекское общество попечения о бедных, и видела свое призвание в том, чтобы творить добро и наставлять на путь истинный всякую заблудшую душу, какая только попадется ей в руки. Она как-то призналась Адаму, что ее самое заветное желание – увидеть чудо, настоящее чудо. В беседах с другими прихожанами миссис Снит называла нового пастора «образцовым священнослужителем», что заставило самых закоренелых скептиков отбросить последние сомнения в его непогрешимости.
– Чудесная проповедь, преподобный. Возлюби ближнего своего – прекрасное наставление на все времена, но часто следовать ему бывает ох как непросто. Надеюсь, на будущей неделе вы придете к нам на ужин. Мы обсудим предстоящий аукцион и другие зимние празднества.
В Пеннироял-Грин планировалось провести серию благотворительных мероприятий по сбору средств в пользу бедных: аукцион, городской бал и более многолюдное празднество, на которое дамы собирались пригласить гостей из соседних городов. Миссис Снит со своим комитетом занимались организацией торжеств, однако им то и дело требовались советы и одобрение пастора. Дамы оказывали поистине неоценимую помощь в многообразных делах прихода, требующих постоянного внимания и заботы.
Но, будучи незаменимыми, они и святого могли вывести из себя. Весьма пикантное сочетание, по мнению Адама.
– Я бы ни за что не упустил такую возможность, миссис Снит, – почтительно заметил он.
– Моя племянница из Корнуолла приезжает погостить, она присоединится к нам за ужином, – как бы невзначай обронила почтенная матрона.
Разумеется, кто бы сомневался…
– Буду рад познакомиться еще с одним членом вашей семьи.
– Она замечательная рукодельница. Ее вышивки просто бесподобны.
– Должно быть, вы очень… гордитесь ею.
Адам невольно запнулся, потому что именно в этот миг увидел хрупкую, миниатюрную женщину рядом с другой, огромной, как медведь. Та, что поменьше, сонно моргала и щурилась на солнце, будто вышла на свет из подземелья. И неудивительно. Луч света, словно указующий перст Божий упал на нее во время проповеди, и Адам заметил, что она крепко спит, слегка привалившись к «медведице». Мало того, она, кажется, еще и тихонько похрапывала, судя по трепещущей вуали у нее на шляпке.
Никогда прежде никто не засыпал на его проповедях. До Адама донеслись обрывки разговора.
– Забавно, что ты у нас вдруг стала знатоком правил хорошего тона, Хенни, но когда священник выглядит как…
– …понятия не имею, что значит «чопорный», но оставим в стороне мудреные слова. Я просто изголодалась по зрелищам, с тех пор как мы приехали сюда, если вы понимаете, о чем я, миледи. Так что будьте так любезны…
