Хейнсворт издал короткий самодовольный смешок, и Ева с трудом поборола искушение наступить ему на ногу. Будь прокляты его безукоризненные туфли, чертыхнулась она про себя.
– Разумная девушка? Это словосочетание лишено смысла, поскольку заключает в себе логическое противоречие, леди Булман. Мое предложение остается в силе.
Как сказал Колин? «Ее неприглядное прошлое может всплыть в самый неожиданный момент, и тогда не миновать нового скандала».
Похоже, прошлое явилось в образе щеголеватого красавца, лондонского аристократа, чья загадочная усмешка заставила Еву нацепить на лицо ответную фальшивую улыбку.
На следующее утро после бала Адам уселся за стол, взял в руки перо и задумался. Он слышал, как миссис Далримпл возится на кухне, гремит посудой, месит тесто и многообещающе шлепает по нему скалкой. Кажется, она задумала испечь пирог, пустив в дело банку джема из обширных запасов пастора.
Адам собирался заняться счетами пастората и подумать, как можно использовать небольшой клочок примыкавшей к дому земли, чтобы увеличить свои скудные доходы.
Но вместо этого он продолжал вспоминать свой танец с Евой.
И думать о Хейнсворте.
И страдать.
Никто не посмел бы утверждать, что Адам Силвейн не способен делать несколько дел одновременно.
Кто такой этот Хейнсворт? И какую роль играет в жизни Евы? Определенно, этот мужчина что-то значил для нее. Адам видел, как Эми Питни, танцуя со своим кавалером, встревоженно вытягивала шею – искала глазами Еву с Хейнсвортом.
Эми, умная девушка, тоже почувствовала неладное.
После танца Ева внезапно исчезла, ни с кем не попрощавшись. Словно Золушка, которую спугнул бой часов. Весь остаток вечера Адам украдкой наблюдал за Хейнсвортом. Тот держался с невозмутимым спокойствием и учтиво улыбался, оказывая Эми Питни знаки внимания. Временами он понимающе усмехался, поглядывая на преподобного Силвейна.
Для Адама бал закончился с исчезновением Евы, однако правила приличия предписывали ему остаться, что он и сделал.
Итак, прошлое Евы настигло ее в Суссексе, но почему бы и нет? Она принадлежала к той породе женщин, из-за которых богатые, влиятельные, именитые мужчины совершают безумства – стреляются на дуэлях, швыряются деньгами и падают с балконов. Кто сказал, что в конечном счете она не предпочтет связать свою жизнь с одним из таких мужчин?
Эта мысль причинила Адаму жгучую боль, словно в сердце ему вонзили зазубренное лезвие. На мгновение он оцепенел, не в силах вздохнуть.
Кто сказал, что ей нельзя видеться с Хейнсвортом, пока тот в Пеннироял-Грин? Разве она не вправе вести себя, как ей вздумается? В конце концов, вдовы всегда пользовались определенной свободой. Хейнсворт воплощал в себе все, к чему она привыкла. Он человек из ее прошлого. Возможно, виконт напомнил ей о том, по чему она тосковала в суссекской глуши, что бы ни писали о ней в бульварных листках. Людская молва переменчива. Рано или поздно сплетники устанут перемывать косточки графине, нелепая история о Черной вдове наскучит читателям, и лондонский свет с радостью примет Еву.
Адам знал, что увидит ее днем в доме О’Флаэрти.
При мысли об этом во рту у него пересохло, дрожь предвкушения пробежала по телу.
Его вдруг охватила необъяснимая уверенность, что правда ему откроется… стоит лишь взглянуть в лицо Еве. По крайней мере, так он сказал себе.
– Пастор дома? Миссис Далримпл взяла на себя смелость впустить меня, поскольку я как-никак родственник.
Йен остановился в дверях кабинета.
– Для тебя – дома. Ты принес мне банки с вареньем или вышитые подушки?
– Так мне теперь нужно приходить с подношениями, чтобы добиться у тебя аудиенции? Что ж, я принес новость, которая, возможно, тебя заинтересует. Джона О’Флаэрти видели вчера вечером в трактире «Свинья и чертополох». Как тебе такой подарок?
Адам с протяжным вздохом откинулся на спинку кресла.
– Я предпочитаю варенье.
– Извини, старина. Я слышал, ты собираешься заниматься починкой их дома, и решил, что тебе следует это знать. Ведь может случиться всякое.
– Он пил?
– О да.
– Нед Хоторн подавал ему спиртное?
– Похоже, Джон принес флягу с собой.
Выронив перо, Адам вскочил на ноги. Чутье подсказывало ему, что осторожность не помешает. Появление О’Флаэрти не предвещало ничего хорошего. До назначенной встречи с добровольцами оставалось еще несколько часов, но Адам решил поспешить. Лошадь ждала его в сарае за пасторским домом.
Схватив со спинки кресла плащ, он торопливо продел руки в рукава.
Потом нерешительно замер. Ему не хотелось спрашивать, и все же он не смог удержаться.
– Кстати, Йен… тебе что-нибудь известно о лорде Хейнсворте?
– Хейнсворт… земель у него полно, а в кошельке пусто. То же можно сказать о многих аристократах, верно? Любит играть. Я не слишком хорошо его знаю, но мне этот молодчик не по душе. Слишком лощеный, если ты понимаешь, о чем я. А когда кто-то так и сияет глянцем, обычно это означает, что за внешним блеском он старается что-то скрыть.
Именно это пытался сделать и Йен. Он что-то утаил. Адам это чувствовал.
– Ты чего-то недоговариваешь.
Йен колебался, медля с ответом, потом вздохнул.
– По-моему, он стрелялся на дуэли из-за Евы… то есть леди Уэррен. Несколько лет назад. Но в те времена многие устраивали поединки, добиваясь ее благосклонности. Это даже вошло в моду. – Выражение лица Адама, должно быть, выдало его чувства. – Извини, дружище, – виновато проворчал Йен.
– За что? – сухим напряженным голосом осведомился Адам.
– За то, что ты сейчас испытываешь. Судя по твоему лицу, ты не в восторге.
Адам горько усмехнулся.
– Ты говорил с Колином?
– Я постоянно говорю с Колином, – невинным тоном отозвался Йен. – И самый дельный совет, который я могу тебе дать, – не привлекай к себе внимания. Эта тактика помогает в большинстве случаев. Если хочешь узнать побольше о Хейнсворте, рекомендую обратиться к одному малому по имени мистер Бартоломью Толливер, барристеру. Он живет в нескольких милях от города. Этот Толливер ведет кое-какие дела с Хейнсвортом, и сдается мне, что-то тут нечисто. Ну, мне пора. У меня назначена встреча с одним человеком. Я уже опаздываю. До свидания, кузен. Удачи тебе с О’Флаэрти и… во всем остальном.
Глава 16
– Хенни, ты уже давно хлюпаешь носом.
Ева на кухне укладывала в корзину гостинцы для О’Флаэрти: свежие кексы, испеченные миссис Уилберфорс, четверть круга сыра, несколько старых лондонских газет, чтобы делать из них адмиральские треуголки, и прочие мелочи. Между делом она отдавала распоряжения миссис Уилберфорс, которая, сидя за столом, составляла список покупок.
