– Я же вам о нем битый час твержу! Вы чем меня слушаете?
– А! – дошло до подруг. – Этого мужчину, который угрожал Марине, так зовут?
– Да.
– А вы откуда его имя знаете?
– Марина так его называла.
Ах, она знала напавшего по имени! Выходит, не такой уж он был случайный прохожий, ни с того, ни с сего набросившийся на бедняжку. И подруги решили, что кровь из носа, но они просто обязаны наведаться к Олегу, кем бы он там ни приходился Марине. А их знаменитое чутье подсказывало, что не все в этой истории соответствует версии Марины. И если Апогею так хочется снова встретиться лицом к лицу с Олегом, что же, милости просим.
– Хорошо, – произнесла Кира. – Мы согласны!
Апогей кинулся собираться. Обратно он вернулся, сжимая в руках кастет и внушительных размеров тесак, наподобие тех, каким рубят тростник наемные рабочие в знойном австралийском климате. Только этот был богато украшен позолотой. И имел костяную ручку с резьбой и опять же с позолотой. Тем не менее, даже разукрашенный, тесак выглядел грозным оружием.
– А это еще зачем? – дрогнувшим голосом поинтересовалась у Апогея Леся. – Оружие?
– Понимаю, что вы не одобряете. Но у меня есть на него разрешение!
– На кастет? – справедливо усомнилась Кира, которая знала, что кастеты и прочее ударное оружие на территории России к продаже и ношению вообще не допускаются.
– Что кастет! Главное – это удар. Если кастет вас нервирует, могу взять болт.
И Апогей в самом деле извлек из ящика стола внушительных размеров железяку с резьбой и шляпкой. И сжал ее в руке. Она как раз вся целиком поместилась в его кулаке.
– Теперь ничего не видно.
– Болт не видно, – согласилась Леся. – Ну а нож?
– Нож – это экспонат.
– Но им можно убить!
Апогей нахмурился.
– При желании и зубочисткой убить можно, – сказал он.
– Но этот тесак… Это же холодное оружие.
– Вовсе нет. Он даже продавался без специального разрешения.
– Но им можно убить.
– Я уже говорил, убить можно чем угодно. А тесак… Это просто орудие морального устрашения.
И видя, что девушки все еще колеблются, Апогей произнес:
– А как он Марину? Ему можно, да? Я вас сразу предупреждаю: не хотите, чтобы я вам помогал, сам найду этого мерзавца. Номер его машины я запомнил. Марку и цвет тоже. Так что найти его для меня проблем не составит.
– Найдете, и что??
– Найду и поговорю с глазу на глаз. Так что, если хотите, чтобы парень остался хотя бы жив, поезжайте со мной. Если увидите, что я вхожу в раж, остановите.
Хорошенькая история! Только им для компании не хватало бывшего боксера, вооруженного тесаком и смертоубийственными кулаками. Но делать было нечего. Апогей высказался решительно. И позиции сдавать не собирался.
– Либо со мной, либо я уж сам. А там как получится.
– Оружие оставьте и едем, – хмуро сказала Кира.
После продолжительного торга подругам удалось выбить следующие уступки. Тесак Апогей отдавал на сохранение Кире. Кастет Лесе. А железный болт клал в карман. И без крайней необходимости обещал не использовать.
– Еще один вопрос, – внезапно спохватилась Леся, когда они уже выходили из квартиры Апогея. – Вы сегодня утром были у Марины?
– Мастерская открывается в восемь. И работы полно. Так что у меня времени не было, чтобы к ней заскочить. Да и не встает Маринка в такую рань. А что? Почему вы спрашиваете?
– И потом вы никуда из мастерской не уходили?
– Работы было много, – словно оправдываясь, повторил Апогей. – Я не мог уйти. А что? Нужно было? Думаете, если бы я зашел к Марине, то спугнул бы преступника? И она осталась бы жива?
Ничего подобного подруги в виду не имели. Просто они пытались выяснить, есть ли у Апогея алиби. Похоже, алиби имелось. Но все равно будет не вредно наведаться к нему на работу и уточнить у его коллег и начальства, в самом ли деле он провел целый день на работе. И не выходил ли по какой-то надобности. Однако Апогею тот факт, что его также могут подозревать в убийстве Марины, в голову даже не приходил.
Вместо этого он погрузился в мысли о том, что, оказывается, мог помешать свершиться злодеянию. Но все прошляпил, проведя утро и день в мастерской за срочной работой.
– Пропади он пропадом этот столик восемнадцатого века. Пусть он весь из себя уникальный, но человеческая жизнь гораздо важней.
Разумеется, эти переживания так расстроили Апогея, что он снова начал рыдать. В общем, задав напоследок ему тот вопрос, который следовало бы задать первым, подруги ничего не добились. Разве только того, что Апогей совершенно рассиропился.
– Ничего, ничего! – бормотал он. – Это пройдет! Я смогу взять себя в руки. Не беспокойтесь.
– Бедный, мне его жалко, – прошептала Леся на ухо подруге, но оказалось, что у Апогея очень чуткий слух.
– Не нужно меня жалеть! – в бешенстве воскликнул он. – Сказано же, я возьму себя в руки.
В руки он себя брал всю дорогу до дома Киры. Почему туда? Подруги решили доставить своего драгоценного свидетеля к Кире, так как собирались по компьютеру и по имеющейся в нем базе данных проверить этого Олега, владельца темно-синей «Ауди». База данных была скачана для Киры одной из ее приятельниц. И обошлась ей в целую серию мелких знаков внимания и конвертик с ощутимой суммой наличными.
Но то ли имеющаяся база данных ГАИ в компьютере у Киры была неполной, то ли информация на ней устарела, но темно-синей «Ауди» с нужными регистрационными номерами в списках не числилось.
– И что будем делать? – растерянно произнесла Кира, вызвав подругу для конфиденциальной беседы на кухню.
Фантик тоже крутился тут. Стефанида Петровна вернула его еще вчера с горячими благодарностями. И посоветовала кормить обильной и высококалорийной пищей с витаминными добавками, чтобы кот побыстрей восстановил свои силы, потраченные на производство новой кошачьей породы. Кира рассеянно вскрыла банку с кормом. И переложила его в кошачью миску. Фантик радостно взвыл и принялся лопать фарш.
Вид обжирающегося кота неожиданно натолкнул Киру на интересные аналогии.
– Вот и Фантик снова дома, – произнесла она. – А Еремея нет.
– Что?
– Еремей, говорю, пропал куда-то.
– И не звонит?
– Нет.
– А ты ему?
– Я тоже. С какой стати? Он бросил меня почти умирающую! И я же теперь должна ему звонить? У меня что, совсем гордости нет?
Леся пожала плечами. И проследив за удаляющимся котом, которого от сытости теперь даже пошатывало, спросила:
