– Разбил инсульт? Тоже? А кого еще?
– Так моего свекра пару месяцев назад перекосило. Только он легко отделался. Левая рука немного онемела. И ходил, прихрамывая. А как массажист этот к нему приходить стал, так и вовсе все прошло. Даже бегать начал. Вот такие чудеса. Другой бы помер, освободил родственникам жилплощадь, а мой любезный свекор нет, не доставил мне такой радости.
Торопливо поблагодарив женщину и заверив, что если коллекционер так и не объявится, они обязательно приобретут всю его коллекцию и заплатят, не скупясь, подруги смылись из этой гнусно пованивающей квартирки.
Табличка с номером сорок два на нужной им двери была заменена на кусочек картона с двумя неровно нарисованными фломастером цифрами. Дверь подругам долго не открывали, хотя за ней слышался какой-то скрежет и даже чье-то пыхтение.
– Откройте, пожалуйста, – не выдержала ожидания Кира. – Нам необходимо поговорить с вами о Сергее Ивановиче.
Дверь немедленно распахнулась. И подруги увидели сморщенного старичка. Он и в самом деле напоминал старый трухлявый гриб. Поры у него на носу до того расширились, что он больше напоминал губку. Сидел старичок в инвалидном кресле. И ноги у него были, несмотря на жаркую погоду, заботливо укутаны шерстяным одеялом.
– И кто вы такие? – пронзительно глянул он на подруг. – Вы же не из милиции!
– Нет, мы ведем частное детективное расследование.
Старичок некоторое время разглядывал подруг своими красноватыми слезящимися глазками.
– Ну, докатились! – произнес он наконец. – Красивые девушки, вместо того чтобы о замужестве думать, пропавших стариков ищут. И какое вам дело до Сергея Ивановича?
– Дело в том, что перед ним пропало еще три человека.
– Знаю.
– Знаете?
– Милиция ко мне приходила. И я им рассказал все, что знал.
– Что именно?
– Никто Сергея не похищал! Он сам сел в ту машину.
– В какую машину?
– В такси!
Подруги переглянулись. Невестка Сергея Ивановича сказала, что накануне ее старый дурак свекор купил очередной раритет для своей коллекции. И выложил за него все подкожные накопления. Так что даже на хлеб и картошку у него не осталось. И вдруг он усаживается в такси. Откуда бы он взял деньги за проезд?
– Вы точно уверены, что это было такси?
– Юные леди, – неожиданно оскорбился старичок. – Если я потерял способность нормально передвигаться, то это вовсе не значит, что я заодно выжил из ума или ослеп!
– Простите! – залепетали подруги. – Мы ничего такого не имели в виду!
Старик величественно кивнул:
– Если я сказал, что машина – это такси, значит, так и было. Оранжевая и с шашечками на боку.
С тех пор как Владимир Никитич заболел, он в самом деле много времени проводил у окна, наблюдая за текущей мимо него жизнью. Своего соседа он приметил, едва тот вышел со двора на Московский проспект. Под мышкой у Сергея Ивановича была шахматная доска. И брел он неторопливо в сторону парка. Владимир Никитич машинально отметил, что сосед, как всегда, точен. Вышел из дома в два часа дня. Решив, что ничего интересного он больше не увидит, Владимир Никитич уже хотел перевести взгляд в другую сторону, где в этот момент порыв шаловливого ветерка задрал тонкую юбку на пышном заду какой-то молодки, но внезапно краем глаза заметил некое движение.
– Такси остановилось возле Сергея Ивановича само. Руку он не поднимал. И вообще никаких жестов, чтобы остановить машину, не делал.
Владимир Никитич даже сначала решил, что водитель такси просто хочет что-то спросить у его соседа. Может быть, уточнить дорогу. Сергей Иванович подошел к машине. Но разговаривал не с водителем, а с кем-то на пассажирском сиденье. С кем именно, Владимир Никитич не разглядел. Хотя чуть шею не свернул, любопытничая.
– Они поговорили минуты три. А потом Сергей Иванович сел на заднее сиденье. И они уехали.
– И больше он не возвращался?
– Насколько мне известно, нет. Я провел у окна целый день, с двух до семи вообще никуда не отходил. Отлучился только после семи, когда вернулись с работы мои домочадцы. А через день узнал об исчезновении Сергея Ивановича. И о том, что чуть раньше из нашего района исчезли еще трое стариков.
– А о них вы что-нибудь знаете?
– Сергей Иванович иногда играл с ними в шахматы. Он мне про них рассказывал. Все приличные интеллигентные люди. И всех четверых связывало их хобби – шахматы.
Это подруги узнали уже и сами. Но выйдя из дома, Леся неожиданно и беспокойно завертела головой.
– В чем дело?
– Знаешь, а ведь Светлана живет где-то поблизости.
Кира тоже огляделась и кивнула:
– Да, точно. И что это значит?
– Зайдем к ней?
– Зачем?
– Чаю попьем и на тройняшек посмотрим.
– Наверное, они уже спят.
– Все равно зайдем!
Кира кивнула. Но двигаясь в направлении дома их новой знакомой, она выглядела необычайно задумчивой.
– О чем думаешь?
– Слушай, тебе не кажется странным, что четверо пациентов моего доктора и он сам жили в непосредственной близости друг от друга?
– Нет. А что в этом странного? Простое совпадение.
– Не думаю.
– А что думаешь?
– Думаю, что Иван Алексеевич был знаком с этими старичками и прежде.
– До того, как они стали его пациентами?
– Да.
– И где они могли познакомиться?
Но ответ дала подругам Светлана, к которой они в конце концов дошли, затарившись по дороге несколькими плюшевыми игрушками и кульком со сладостями для тройняшек. Как они и предполагали, дети уже спали. И не где-нибудь, а на отдельных новеньких кроватках. Кроме того, мальчишки были одеты в новые пижамки с ковбоями и пиратами. Спали они, широко раскинув руки. А девочка – Ирочка, одетая в ночную рубашечку с розовыми рюшечками и цветочками, сладко причмокивала во сне губками.
– Ты уже и кроватки им купила, – задумчиво пробормотала Кира. – Молодец.
– А как же? Дети не должны в чем-то нуждаться. Достаточно и того, что Маринка с мамашей держали их в черном теле, а почти все Ванины деньги тратили на себя.
– А теперь? – вырвалось у Киры.
– Теперь я сама прослежу, чтобы они были всегда сыты, обуты, одеты и умыты, – решительно заявила Светлана. – Их бабка уже старая. Одна воспитывать тройню не сможет. Разумеется, суд отдаст детей их родному отцу.
Подруги помнили, как жилось тройняшкам у Марины. Поэтому не нашлись, что возразить.
