– Вот еще! Никогда Танюшка мою вещь без спроса не тронет!
– Ну а вдруг их у нее украли?
– Вдруг бывает… сами знаете, что бывает.
– Но это те самые шахматы, которые подарили вам и еще двум вашим коллегам во время инспекции в одну колонию?
– Я бы не стал называть это инспекцией, – ухмыльнулся в густые усы Заливной. – Скорее это был дружеский визит. Но верно, шахматы нам тогда там подарили. А вы-то откуда про то знаете?
– Нам Зинаида Митрофановна рассказала.
– Зиночка? – оживился Заливной. – Дочка Гремяко? А она тут с какого боку?
– У нее ведь тоже была шахматная доска. Досталась от отца.
– Верно. Мне подарили. Митрофану Гремяко. И третий с нами был. Колька Стусевич, царствие ему небесное.
– Почему? Он умер? Его убили?
Заливной снова скривился.
– Ну и фантазия у вас, девки! С чего вы такую дурь в голову взяли? Никто его не убивал. Сам скончался. Тихо, спокойно, в собственной постели. От старости.
– Но вы-то живы и здоровы.
– А Колька постарше нас с Гремяко годками был. Да и здоровье у него слабое. Давление постоянно зашкаливало.
– И когда он скончался?
– С полгода назад.
– А его шахматы?
Заливной нахмурился и серьезно посмотрел на подруг.
– Вы что-то все вокруг этих шахмат вертитесь, – сказал он. – И разговор все время на них свести стремитесь. Чего они вам так нужны? Обычные ведь фигуры. Ничего в них примечательного нету.
Подруги молчали. Рассказать старику про тайник, который сделал в шахматах неизвестный преступник, или не стоит? Но судя по всему, тайник находится именно в шахматах Заливного. И поэтому было бы несправедливо обмануть старика, выманить у него шахматы, а потом присвоить весь клад. И мгновение поколебавшись, подруги переглянулись и рассказали Заливному всю историю, которая и привела их к нему в гости.
Тот слушал и только крякал от изумления.
– Дивное дело! – произнес он, когда подруги закончили рассказ. – Значит, бандиты за этими шахматами охотятся?
– Вот именно!
– И судя по всему, ту доску, которая у Кольки была, они уже раздобыли. Так я понимаю?
– Верно понимаете. Если только они вашу не украли.
– Лады, – кивнул Заливной. – Понимаю теперь ваш интерес. И прямо сейчас Танюше позвоню.
– А не поздно?
– Не поздно! – заверил подруг Заливной. – И будет тогда нам с вами по этому вопросу полная ясность.
Он извлек из кармана своих грубых джинсов новенький блестящий телефончик и, потыкав толстым пальцем по крохотным кнопочкам, сосредоточенно засопел.
– Алло, Танюша? Да, папа тебя беспокоит. Ничего не случилось. Все в полном порядке. Как у вас дела?
Минут пять он слушал отчет дочери, которая отличалась обстоятельностью. И привыкла докладывать суровому папочке по полной форме.
– Это все потом, – перебил он ее. – Слушай, я в город собрался. Ну, нужно мне! Ты не могла бы посмотреть, шахматы мои на месте? Как какие? Одна у меня шахматная доска. Мы с тобой еще на ней тренировались. Будто бы забыла! Не забыла? Ну, вот и посмотри, на месте она у нас?
Таня стала что-то возражать.
– Я сказал, посмотри! – весомо произнес старик и отключил трубку.
Таня перезвонила через семь минут.
– На месте? Вся пыльная? А фигуры? Гремят? Вот и отлично! Ты пыль с нее сотри. И убери подальше. На днях приеду, с собой возьму.
И положив трубку, Заливной посмотрел на подруг.
– На месте мои шахматы, – сказал он. – Только в толк не возьму я, коли преступники уже две доски заполучили, то что же они ко мне домой до сих пор не наведались?
Подруги и сами этого не понимали. И им очень бы хотелось это знать. Но, видимо, дело было в том, что преступники не имели той информации, какой удалось разжиться подругам. И фамилия третьего владельца шахмат оставалась для них загадкой.
– Они про вас ничего не знали, – сказала Кира. – Только поэтому, возможно, до вас до сих пор не добрались.
– Очень хорошо, но про Гремяко и Стусевича они знали?
– Да.
– А про меня почему нет?
Настырность старого службиста стала утомлять подруг.
– Вот поймают преступников, вы сами у них спросите, – пообещали они Заливному.
Этот ответ старика вполне удовлетворил. Но теперь он пожелал лично участвовать в поимке преступников. Вот не было печали! Но и отказать ему подруги тоже не могли. Ведь предстояли еще и поиски сокровищ. А Заливной, как обладатель последней доски, явно имел все права участвовать в них.
Так что в город подруги возвращались в компании Заливного. Время пролетело быстро, потому что всю дорогу он развлекал их анекдотами и байками из своей богатой событиями жизни.
– Вот помню, в лохматом восьмидесятом году приехала к нам в колонию группа новеньких. А я всегда лично знакомился с каждым из новичков. На фотографии старался не смотреть, только дела читал. А потом уже при встрече пытался разобраться, кто из них, кто.
– И всегда получалось?
– А вот слушайте.
На этот раз приехавших было всего трое. Все одного возраста, чуть за тридцать. Все шли по мелким делишкам. Был среди них один мошенник, специализирующийся на том, что по поддельным документам ходил по домам зажиточных граждан и под видом страхования их имущества собирал приличный навар. Был брачный аферист. И еще был вор, имевший на своем молодом веку уже пять ходок.
– Ну, думаю, – рассказывал Заливной, – проблем особых не возникнет. Посмотрю и сразу скажу, кто из них кто. И верно. Один из себя был этакий статный, рослый. С густой русой бородой, которую ему каким-то чудом не сбрили. Ему бы еще меч-кладенец и коня богатырского – вылитый русский богатырь с картинки.
Этого красавца, даже не задумываясь, Заливной причислил к брачным аферистам. Второго, мелкого и вертлявого, он счел вором-домушником, – тот в детстве проходил по эпизодам, когда для квартирных краж требовалось пролезть в форточку. Обычно в таких случаях взрослые воры прибегают к помощи самого мелкого, но смекалистого и храброго мальчишки из числа знакомых пацанов.
– И последний – рыжий, конопатый интеллигентного вида толстячок. Его я счел страховым агентом.
– И что? Не ошиблись?
– В том-то и дело! Все три раза я попал прямо пальцем в небо! – хохотнул Заливной. – Богатырь тот оказался домушником. Это он в детстве мелкий был, а потом парня поперло ввысь и вширь. И к шестнадцати годам он уже был ростом под два метра. Рыжий толстячок оказался брачным аферистом, специализировался по богатеньким одиноким вдовушкам. И наконец вертлявый тип, которому лично я не доверил бы даже старый тапочек, втирался к гражданам в доверие и страховал их немалое имущество на нехилые суммы.
