– Да хоть с самой королевой, мне все равно. Увидимся через час.
– Но я же сказала, сегодня у меня нет времени…
– Отлично. – Он пожал плечами и надел шляпу. – Я уверен, что мисс Харлоу будет счастлива выделить для меня время, раз уж вы не в состоянии.
– Ладно, ладно, встретимся через час. Надеюсь, на этот раз вы лучше подготовитесь и сможете четко рассказать мне о своих предпочтениях.
– О, не беспокойтесь. Все будет ясно и прозрачно как стекло.
С этими словами Николас повернулся к экипажу, прикоснулся к полям шляпы, прощаясь с Джералдиной, и не оглядываясь зашагал по улице. Белинда посмотрела ему вслед. Жаль, конечно, что развлечение закончилось так быстро, но она надеялась, что сумела донести до него свою точку зрения. Выбор спутника жизни – дело серьезное, требующее размышлений, внимания и немалых усилий. Если маркиз хочет жениться на деньгах, значит, должен их заслужить. Уж об этом Белинда позаботится, небо – свидетель.
Леди Федерстон вернулась к кебу, попросила кучера отвезти их к отелю, где остановилась Джералдин, и села в экипаж.
– Ну, что ты думаешь про лорда Трабриджа? – спросила она, устраиваясь напротив девушки.
– Внешне он очень привлекательный, – ответила Джералдин таким тоном, словно красота была чем-то вроде заболевания. – Но внешность не имеет значения. Внутренняя личность, – добавила она, прижав руку к сердцу, – вот что важно.
– Понятно, – пробормотала Белинда, жалея, что маркиз не слышит этого разговора. – И ты не считаешь, что… мм-м… внутренняя личность лорда Трабриджа заслуживает внимания?
– Нет! Он же несерьезный человек, леди Федерстон. И не интересуется вещами, которые имеют значение! Я попыталась обсудить с ним новости дня, международную политику, а он отделывался легкомысленными замечаниями. Читает он только романы, но даже тут совершенно не стремится обсуждать современные литературные темы и аллюзии. И, – добавила она, оскорбленно воскликнув, – ни капли не ценит поэзию!
– Похоже на то, – согласилась Белинда, стараясь говорить достаточно мрачным тоном. Затем подалась вперед и ободряюще похлопала девушку по руке. – Мы будем искать дальше, моя дорогая.
К тому времени как Белинда вернулась домой ради встречи с Трабриджем, она решила, что лучшая оборона – это наступление, поэтому, когда он явился, она заговорила, как только он перешагнул порог гостиной:
– Даю вам пятнадцать минут, лорд Трабридж. Затем мне придется уехать, потому что, как я уже сказала, меня ждут на приеме в доме герцогини Маргрейв на Гросвенор-сквер. Опаздывать я не могу, да вы и сами в этом не заинтересованы, потому что там будут присутствовать несколько молодых леди, которые могут оказаться подходящими для вас.
– Это, – сухо отозвался он, – не вселяет в меня веру.
Белинда изобразила недоумение.
– Вам не понравилась мисс Хант? Но вы настаивали на том, что ум для вас важен, а нет сомнений, что она умна. Очень хорошо образована для женщины. Мисс Хант посещала Рэдклифф-колледж. И закончила, насколько мне известно, с отличием.
– Если бы мне хотелось каждое утро за завтраком обсуждать международную политику или состояние нашего мира, мисс Хант подошла бы. Но я этого не хочу.
– Кроме того, Джералдин хорошенькая, вам не кажется?
– Полагаю, да, но…
– И к тому же очень богатая. Богаче, чем Шарлотта или даже Розали. И готова сочетаться браком по финансовым соображениям. Видите ли, она не может получить свое наследство, пока не выйдет замуж, а у нее уже готовы грандиозные планы на то, как распорядиться состоянием.
Трабридж вскинул руку.
– Не надо мне рассказывать. У нее наверняка имеются грандиозные идеи насчет того, как можно использовать деньги, чтобы улучшить этот мир, но…
– Разве вам не хочется улучшить этот мир? – спросила Белинда, развеселившись.
– А если даже и хотелось бы? На случай, если вы этого не заметили, наш мир сопротивляется переменам. Крайне неудобно для людей вроде мисс Хант, но так оно и есть.
– И вы не думаете, что многое можно исправить?
– Ну только не болтовней о том, как все ужасно, нет. Кроме того, я вам уже говорил, что ничего особенного от жизни не жду. Согласен, что день за днем, постепенно и по чуть-чуть, можно что-то улучшить в собственном окружении. К примеру, в своей деревне или…
– И что вы делаете в этом отношении? – прервала его Белинда. – Как улучшаете жизнь в деревне? Где там в Кенте ваше имение?
– Около Мейдстоуна. И если вы перестанете цепляться к каждому моему слову и просто послушаете, то я вам скажу: я прекрасно осознаю, что будь у меня деньги превратить Хонивуд в грандиозное имение, это бы сильно изменило жизнь всех в графстве. Но их у меня нет. В этом все дело. И нет, предваряя ваш вопрос, дохода от доверительного фонда на это не хватит в любом случае. Имение сдано в аренду, поэтому и держится на плаву. А если бы я решил жить там, мог бы поддерживать его доходами от фонда, если бы они за мной сохранились, конечно. Это большее, что можно сделать для жителей тех мест, поскольку продажи зерна снизились, а земельной ренты не хватает. Крупная сумма денег – то единственное, что могло бы там что-то изменить.
– Но Лэнсдаун чрезвычайно богат. Он мог бы помочь вам…
– Нет.
– Но если бы он знал, что деньги нужны вам не для того, чтобы потратить их на себя, а для имения…
Белинда осеклась, увидев, как Трабридж стиснул челюсти, а его крупная фигура словно окаменела у стены. Она почувствовала, что ступает по тонкому льду, но если придется искать ему подходящую жену, ей нужно знать гораздо больше, поэтому она настойчиво продолжила:
– Если бы вы попросили у него денег…
– Нет. Я уже сказал, что никогда ни о чем Лэнсдауна не попрошу. Надеюсь, теперь это понятно.
Белинда видела его разгневанное лицо и поняла: что бы у Николаса ни случилось с отцом, вызывающее такую ярость, она ничего не выяснит, если будет на него давить.
– Ну ладно. Вернемся к насущному вопросу.
– С радостью. Лучше я буду обсуждать международную политику, обдумывать, не жениться ли все-таки на Джералдине Хант, или пусть меня засунут в бочку, забьют ее намертво гвоздями и пустят вниз с горы, только бы не говорить о Лэнсдауне.
– Обдумывать женитьбу на Джералдине ни к чему, – вздохнув, сказала Белинда, – поскольку она вас ничуть не заинтересовала. Кстати, вы ее тоже, – не удержалась она.
– Слава богу, – пробормотал Николас. – Стало быть, я избавлен от внезапных поэтических извержений в публичных местах.
Напоминания о том, как Джералдин декламировала Блейка в Национальной галерее, оказалось достаточно, чтобы Белинда рассмеялась.
– Жаль, что вы не видели своего лица, – сказала она. – Выражение было неописуемое.
